Мамченко Мамченко - Слово рыцаря тьмы Страница 22

Димка осторожно потрогал шрам и замер, ощутив серьёзный жар. Да и вообще, в животе бурлило, и явно происходило что-то подозрительное и явно неприятное.

— Твою ж… родственницу! Зажить-то зажило, но воспаление никуда не делось! Этот гад мне, наверное, половину кишечника пропорол! Права Снегурочка, я сдохну от заражения крови сразу же, как только закончится заёмная жизненная сила!

На счастье, серебристая никуда не делась, висела в воздухе неподалёку, и наблюдала, как ещё с десяток живых плодов занимаются раскопками на том самом месте, где он только что лежал.

— Подскажи мне, красавица, где найти ближайшего трианта? В смысле, Медленного? Лучше быть ушастым, но живым эльфом, чем гордым, но очень дохлым человеком.

Собеседница тут же развернулась и неторопливо полетела в чащу леса. Надо же, они могут летать со скоростью пешехода.

"Кто такая Снегурочка?"

— Извини, не собирался тебя обидеть. Снегурочка — красивая девушка, обычно беленькая, внучка деда Мороза. — Путник даже смутился. Невежливо цеплять клички на едва знакомых существ.

"Внучка? Деда? Мороза?" — Серебристая собеседница зависла прямо перед лицом. Похоже, не обижается, а просто любопытствует.

— Ну да, у вас, симбионтов, всё и проще, и сложнее. Если считать породившее тебя дерево, в смысле, Медленного, твоим отцом или матерью, то Живая, выносившая его семя — для тебя бабушка, а соединившийся с ней — дедушка. Если ты Снегурочка, то твой дед может считаться дедом морозом.

"Расскажи о них"

И странник рассказывал. В пути, а затем — привалившись к горячему стволу и надеясь, что мудрости и способностей дерева хватит, чтобы подлатать его потрёпанные потроха, и справиться с инфекцией. Живые плоды расположились вокруг и слушали, самые храбрые забрались прямо на него, разлеглись на плечах, голове и коленях, грея своими горячими тельцами.

Кто бы мог подумать, что вздорный и непоседливый маленький народец по характеру так напоминает детей. И всё, что нужно для счастья этим древним, вечно юным существам — обычные человеческие сказки.

Он рассказывал — сначала всё, что вспомнил о феях, а затем и просто сказки о бесчисленных Иванах и Финистах, о Буратино и Алисах путаясь и перемешивая сюжеты, до тех пор, пока глаза не начали слипаться, и Бармалей не слился в сознании с вороватым мэром родного города. И даже не заметил, как заснул.

Сон он запомнить не сумел, о чём оставалось только пожалеть, ему в последнее время не так часто снилось что-то приятное. Крошечные телепаты, разделившие ночные видения с ним, были слишком взбудоражены, чтобы пересказать. Остались только смутные впечатления от погони за белым кроликом по тёмным путям верхом на сером волке, примирения с Кощеем Бессмертным, обещавшим пить только молоко и похищать только не целованных лягушек, и странного бала, на котором все танцевали в воздухе, а деревья хлопали могучими листьями.

Димка проснулся совершенно здоровым, на закате следующего дня. Раны затянулись, от шрамов остались едва заметные следы, организм работал, как часы. И уши, что отрадно, ничуть не заострились. Медленные не стали изменять его.

Но, всё же, кое-что изменилось. Странник пробудился голодным, злым и готовым к бою. Возможно, вчера он рассказал свою последнюю сказку, прежде чем окончательно повзрослеть. Должно быть, надо наполовину умереть, потеряться в далёком мире, утратить почти всё, чтобы наконец перестать искать лёгкие пути. Если дикари не желают общаться — он поговорит с ними на языке силы. Но никому и никогда не позволит больше тыкать в себя острыми палками!

Должно быть, живые плоды уловили его настрой, и потому не слишком навязывали общение. Просто провели к дереву, чьи плоды, терпкие и кисловатые, послужили завтраком вместо пропитавшихся кровью бутербродов.

До вечера Димка успел простирать одежду (зашить не получилось, иглы рассыпались в ржавую пыль), и ознакомиться с новыми веяниями в обществе Живых. Должно быть, до него никто из гостей не общался долго с сумасбродными феями, иначе они давно бы обзавелись именами. Каждый суетливый пушистик торопился представиться. Помимо гордой своим прозвищем Снегурочки, объявились Мальвина (скорее зелёная, чем синяя), Василиса, Марья-искусница, Алтыншаш, Беатриче и Изольда. Самцам было ещё проще, не приходилось даже ссориться из-за особо заковыристых имён. Иван, Фанфан, Финист, Буратино, Чипполино, Мио и Айвенго. А после того, как гордо прозвучали имена Че Гевара и Терминатор, странник заподозрил, что нахальные крохи умудрились в поисках имён перешерстить всю его память.

Но какая в принципе, разница? Хоть горшком назови, только в печку не ставь! Пока носители громких имён не устраивают революций и не берутся за шестиствольный пулемёт, пусть зовутся, как пожелают! Помнится, его призвали не для развлечения живых плодов.

Первый раунд закончился вничью. В смысле, все участники переговоров умерли в ходе дебатов. Что ж, он в подходящем настроении для продолжения банкета!

— Ночь — время затемнения. Моё время! Давайте, герои сказок, блокбастеров и революций, ведите на долбанную полянку! Посмотрим, хватились ли в племени неудачливых охотников?

Сила бурлила в исцелённом теле, требуя выхода. Странник шёл по лесу, и казалось, земля содрогается под ним от заёмной силы. Должно быть, так себя чувствует Страж, призванный на битву. Но он умнее рогатой лошади! По меньшей мере, хотелось бы в это верить. И больше не позволит пропарывать себе кишки.

Когда суетливые проводники вывели Димку на открытое место, он решил, что Живые ошиблись. Ни одного следа неудачного контакта! Разве что кострище, давно прогоревшее и остывшее.

— Это точно было здесь? Вы не ошиблись?

"Злые были здесь. Забрали части своих. Унесли части неподвижных и оружие поедающего траву. Искали тебя, но мы подняли траву и привели зверей, чтобы скрыть все следы"

— Спасибо! — Димка невольно сглотнул, представив, что бы с ним сталось, застань его дикари спящим. Помнится, даже в честном бою ему чуть не порвали глотку и проткнули деревяшкой. — Значит, забрали оружие и тела соплеменников… Может, не такие уж и дикари, если есть традиция хоронить своих…

Странник не закончил фразу. И от души пожалел, что прогулялся по памятной поляне. Взметнувшаяся до середины бедра трава не смогла скрыть всё. И Димка увидел одного из своих противников, точнее, то, что осталось от него после падальщиков и соплеменников. Зрелище не из приятных для культурного человека, привыкшего к облагороженной, принявшей мнимое достоинство смерти.

Неужели он даже на миг мог предположить, что здесь будут своих мертвецов бальзамировать, укладывать в гроб и прикрывать флагом? И стоило бы внимательнее слушать телепатов. Забрали части своих, а не просто своих! Значит, здесь соплеменников не хоронят, а жрут!