Ольга Кай - Саоми Страница 22

Ингу погрузили на один из поджидавших неподалеку от леса возов, предварительно связав ей руки и ноги. Наверное, командир отряда все еще опасался, что саоми сбежит, а потому девушку постоянно держали на виду у пленника, демонстрируя готовность при первом его неосторожном движении перерезать горло заложнице. Вот только Ярат почти не смотрел в ее сторону. Возможно, считал Ингу виноватой в том, что его поймали, а может, просто не хотел встречаться взглядом с охотником-иностранцем, который находился рядом с девушкой и смотрел на Ярата с противной улыбкой на гладком розовощеком лице.

"Я найду его раньше, чем это сделает Айлан", — пообещал себе Ярат. Иностранец вызывал у него сильную неприязнь пополам с брезгливостью. Но надо сказать, Рейдек Мур оказался достойным противником — единственный успел среагировать и даже попал.

"Он охотится на саомитских кошек. Вот откуда эти навыки, быстрота реакции" — Ярат мрачно смотрел в щель между рассохшихся досок повозки, и в это время сосредоточенно пытался ослабить узел связывающей кисти веревки. Раненая нога ныла и кровоточила, но Ярату было не до этого, и лишь позже, когда, протарахтев по темной деревенской улице, повозки остановились в огороженном невысоким забором дворике, Ярат понял, что слабеет, и даже вот-вот потеряет сознание.

Его стащили на землю. Один из солдат бросился к колодцу за водой — вымыть повозку от натекшей крови. Но его старания были обречены на неудачу — по быстро впитывающему влагу дереву расползлось багровое пятно, которое уже не вымыть, не вытравить.

Командир отряда склонился над пленником:

— Ну вот, теперь ты точно никуда не денешься!

Хозяин трактира встретил командира и охотника на пороге, сгибаясь в низком поклоне.

— Нам две комнаты, самые лучшие.

Трактирщик снова согнулся вместо ответа.

— Моих солдат накорми как следует, лошадям овса да побольше.

— Да, да, господин!

— Через пятнадцать минут мне и господину Муру подать ужин.

— Да, господин.

Тем временем солдаты притащили дрова и распаливали костер. Пленников, под присмотром часовых, оставили на улице.

Костер разгорелся яркий, а имперские солдаты не спешили ложиться спать, тем более что предрассветный холод пробирал до костей даже сквозь теплую одежду. Спальники тоже не спасали.

Командир, наконец, распорядился перевязать Ярата — в его планы входило доставить саоми к императорскому дворцу живым, ведь за это обещали дополнительную награду. И, тем не менее, был отдан приказ часовым в случае попытки бегства стрелять на поражение: все-таки, лучше мертвый преступник, чем сбежавший.

— Ярат!

Он не откликнулся, и я негромко, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, позвала еще раз:

— Ярат!

Ну, наконец-то! Ярат медленно повернул голову, посмотрел на меня, чуть щурясь, и снова прикрыл глаза. Ладно, по крайней мере, он живой, а я-то испугалась…

Рядом с ним на «почетном» карауле остались четыре человека, а я наблюдала и удивлялась — они что, всерьез опасаются, что Ярат попробует удрать? Да он же едва шевелится! Хотя… оно и понятно. Если б меня так перемотали, я бы, наверное, вообще задохнулась.

Сидеть на холодной земле было неприятно, и я постоянно ворочалась, а потом вспомнила, что наш узелок, заботливо собранный Нэлией, остался в лесу, на полянке, и стало совсем тоскливо.

Солнце поднялось высоко, и ярко светило сквозь нарядные белые облачка в высоком небе. Все та же повозка с темным пятном на прикрытых мешковиной досках негромко поскрипывала, встряхиваясь и подпрыгивая на ухабах. Ярат спал, и мне тоже удалось вздремнуть, но ненадолго — наверное, я что-то говорила во сне, и это рассмешило одного из наших сторожей. Его хохот меня и разбудил.

Вечером похолодало, небо затянуло тучами, а в сумерках перед моими глазами закружились белые мошки первых снежинок. Я замерзла окончательно. Руки были связаны за спиной, пальцев я давно не чувствовала, но готова была поспорить, что они сейчас бледно-голубого цвета.

— Милый девушка замерз? Нехорошо. Надо беречь наш заложник.

Иностранец достал одеяло из своей сумки и бросил его мне. Солдат, стороживший нас в повозке, укутал меня, и я, хотя меньше всего хотела принимать помощь от господина Мура, из-за которого, собственно, мы с Яратом и попали в плен, не отказалась, не попыталась гордо сбросить одеяло с плеч, а постаралась завернуться поплотнее, спрятала подбородок и пожалела, что меня не укрыли с головой. Тепло быстро разморило и, убаюканная поскрипыванием колес и размеренным перестуком копыт, я уснула.

Дорога вышла в перепаханное поле за деревней и, плавно изогнувшись, повернула к виднеющемуся вдалеке леску. Глядя на унылую полосу деревьев, на ветвях которых почти не осталось листьев, я подумала, что если мы остановимся там на ночь, Ярат может попытаться сбежать. Естественно, вместе со мной, потому как что бы я о нем не думала, уверенность, что меня не оставят, была твердой.

В поле гулял холодный ветер, проморозивший всех, кроме, возможно, меня да иностранного охотника, еще днем надевшего теплую куртку на меху. Поэтому, едва оказавшись под защитой леса, объявили привал и разожгли костер. Командиру поставили большую палатку, а иностранец воспользовался любезным приглашением переночевать там же, под прикрытием матерчатого полога.

Мы сидели далеко от огня. Я нащупала пальцами какую-то щепку и усердно пилила ею веревку на руках. Благо, на меня внимания не обращали — сторожили только Ярата, хотя последние сутки он выглядел совершенно безобидно — связанный, безучастный ко всему происходящему вокруг, равнодушный и спокойный, замерзший до бледной синевы. Я очень надеялась, что все это время он вынашивает план побега, продумывая до мелочей, да бережет силы, но как-то мало верилось.

— Ты как? Живой там? — спросила я, когда мне показалось, что никто не прислушивается к нашему разговору. Ярат глянул в мою сторону, пошевелился, пытаясь принять более удобное положение. Но сторож тут же пнул его в бок.

— Лежать!

— Холодно, — сказал Ярат.

Я удивленно приподняла брови — вот уж не ожидала, что он станет жаловаться.

— Холодно? — солдат громко засмеялся, товарищи обернулись к нему, заинтересованные происходящим. — Слышите, ему холодно! Что ж, сейчас мы это исправим, только не говори потом, что жарко!

Сторож отошел к костру. Возле Ярата оставались еще трое часовых, но они не стали возражать, когда пленник приподнялся и сел. Видимо, просто не заметили. Их товарищ наклонился, вынул из костра смолистую головешку, на кончике которой лепестками рыжих тюльпанов плясал огонь.