Марина Броницкая - Я не Поттер! Страница 22

Незаметно махнув палочкой, я применил усовершенствованный отцом Сонорус — очень простое заклинание, и в моей голове раздался встревоженный голос Невилла:

— … и на наш факультет он не хотел, и ты ему совсем не нравишься…

— Ты сдурел! Он же гриффиндорец!

— Но это потому, что правила запретили и шляпа…

— Симус! — я подкрался незаметно, и Невилла чуть удар не хватил. Он схватился за край стола и вздрогнул всем телом. — Пошли уже, сколько можно есть! Я тебе покажу короткий путь к Флитвику, а то будешь блуждать, как в прошлый раз…

— Ага! Идем! — он резво вскочил, перепрыгнул через скамью и заулыбался.

— А ты, Невилл, завтракай. Тебе я потом покажу… путь… — мальчишка смутился еще больше и уткнулся в свою тарелку с овсянкой, словно надеялся в ней защиту от меня найти!

Захватив с собой веселых Драко и Рона, шушукающихся в сторонке, мы пошли прочь. Каким‑то шестым чувством я уяснил, что Невилла мне не обмануть. Не смогу я! Может он и ненормальный, и смешной, и жаба у него противная, и свитера у него на вид еще более ужасные, чем у Уизли, но мальчишка точно не дурак. Он понимает, как мне тоскливо со всеми этими краснознаменными, и видит, насколько сильно мне «нравится» говорливый Симус. Еще Дамблдору доложит о подобном моем настроении! В таком случае отец меня просто выпорет, а потом заавадит, а затем вновь выпорет… Ну, совершит что‑то в таком духе. Но Невилл смотрел уже не в тарелку, а в мою спину, задумчиво хмурил широкие брови и ничего вокруг не слышал, не реагируя даже на очередное замечание Гермионы. И я подмигнул! Пусть так, раз он сам захотел, будет ему война, обязательно будет! Долгопупс приоткрыл рот и выронил вилку. Та упала на мраморный пол, и гулкий звон от её падения слышался до самого выхода из зала. Неужели так испугался? Я, может, и выгляжу мрачновато, и декана Слизерина напоминаю всем, кто имел счастье его видеть, и подмигивал с умыслом, разумеется, но так пугаться? Я ж не Кровавый Барон, в самом деле! Мне одиннадцать!

Однако мои мысли прервал тяжелый стон Невилла. Он согнулся, словно от кишечных колик, и Грейнджер испуганно закричала. Все вокруг засуетились, повскакивали со своих мест, и меня от остальных незаметно отделил профессор Квирелл. Он как‑то осторожно потянул мою руку, мимолетно наклонился, словно просто отодвигал ученика со своего пути, и прошептал:

— Это ты, Гарри, это ты…

С тех пор прошло три дня, а я не могу прийти в себя и сейчас. В момент, когда ладонь профессора дотронулась до моей, показалось, что на меня навалилась тяжесть всего мира, а ноги словно налились свинцом! Но затем я резко воспарил надо всеми — тело стало невесомым, а внутри поселился покой. Я даже удивился — почему же меня не хватают за ноги и не притягивают обратно, к земле? Я же улечу! Такие ощущения длились мгновения. Всё прошло быстро, но следом за непонятными ощущениями в теле, в моей голове раздались голоса. Их гул нарастал с каждой секундой, он давил на меня, разрывал на части! Люди кричали, срываясь на хрип, шептали, кто‑то кого‑то проклинал, кто‑то о чем‑то молил, но я точно знал — все они обращаются ко мне и никому кроме меня…

Я прогулял занятия по Заклинаниям. Мне было страшно, очень страшно! Невилла согнула пополам именно моя злоба, скрытая внутри. Но испугался я не столько её, сколько себя самого. Та сила, вырвавшаяся наружу… Уткнувшись носом в подушку и спрятавшись за пологом от любопытного Симуса, последовавшего сразу за мной, я понял, о чем писала мне неизвестная в том странном письме. Я прислушался к своим желаниям… и услышал! Только вот еще не разобрал — радоваться мне этому или огорчаться?

Все эти свежие воспоминания я словно пересмотрел заново, потому как отец и не скрывал, что просматривает их вместе со мной. Все забыли про Хельгу, мою невысказанную просьбу, Уизли и Драко, про время и завтрак, на который я вот–вот опоздаю. Всё осталось позади, как что‑то мелкое, незаметное и глупое. Мы одновременно осознали что‑то очень важное и сложили кусочки мозаики в единое целое. Отец смотрел в никуда, его пальцы дрожали, а на лице играла горькая ухмылка. Ему только зимой исполнился тридцать один год, однако я лишь сейчас увидел, как же он молод, но как давно и терпеливо ждет свободы…

Папа нервно откинул волосы назад, зажмурился, затем резко вскочил, сложил руки за спиной и принялся ходить туда–сюда, не переставая бубнить что‑то себе под нос. Затем, чуть не разорвав ткань от нетерпения, закатил рукав, и я в который раз залюбовался бледным рисунком на его предплечье.

Пронаблюдав за ним еще несколько минут и, не увидев того, что ожидал, он процедил сквозь зубы:

— Я хорош, слишком хорош… Он мне не доверяет! — и в сердцах смахнул со стола стопку школьных тетрадей. — Гарри, ты должен принести мне это письмо. Ясно?! — решимость в его голосе граничила с яростью.

— Сейчас?

— Нет, лучше вечером… — он выпрямился, взмахнул палочкой, леветируя тетради на положенное им место, помолчал немного и осторожно спросил: — Ты понимаешь, что такая твоя реакция на профессора Квирелла может быть вызвана не только его особенностями, но и… твоими?

— Понимаю… — так же осторожно ответил я.

— А ты понимаешь, что все то, о чем мы говорили многие годы, скоро потребует нашего вмешательства? Ты готов?

У меня ноги подкосились.

— Готов! — а вот это уже чистая ложь.

Однако отец предпочел её не заметить, и я приготовился слушать…

* * *

— Ай! — Драко сбил меня с ног, и теперь точно так же, как и я, потирал ушибленный лоб, чуть не треснувший от столкновения с моим. — Ты на шабаш умников опаздываешь?! — он поднялся первым, подал мне руку и мы принялись отряхиваться от пыли.

— Что‑то случилось?

— Случилось! — приятель кипел не хуже чайника. — Еще как случилось! Сюда МакГонагалл идет, я крестного предупредить хочу. Подвинься, — я шагнул в сторону и освободил путь к двери.

— Зачем? Он её боится, думаешь? — рассмешила подобная теория нас обоих. В присутствии моего отца профессор только и могла, что поджимать губы и кривиться. Ну, еще со слизеринцев баллы снимать при каждом удобном случае. На них её хваленая справедливость не распространялась. Видимо, у каждого человека она, справедливость, своя собственная. — Или она его себе на замену пригласить хочет? В воспитательных целях? — мы захихикали, но уже через секунду со стороны лестницы послышались гневные выкрики, и смеяться мы перестали.

— Это он, это всё он! И Малфои! Это немыслимо! Это обман!

— Но Молли, ну что же вы так… — ей отвечал весьма жалобный голос моего декана. — Шляпа ведь не ошибается…

— Выходит, ошибается! — мужской бас громко озвучил чистую правду.

Растерявшая всю свою уверенность профессор лепетала: