Людмила Астахова - Невиновных нет Страница 22

— Джойн, — торопливо зашептала эрна, теребя спутницу за обтрепанный подол. — Джойн! Послушай! Тебе все еще плохо?

— Нет… уже лучше, — отважно выдавила серо-зеленая графиня и тут же снова скривилась, прижимая ладонь к губам.

— Приляг и не дергайся, — Грэйн попыталась устроить ее поудобней. — И слушай. Не вздумай геройствовать. Для нас обеих будет лучше, если ты проболеешь всю дорогу.

— Что? — непонимающе вскинулась измученная шуриа.

— Ради твоих духов, не спрашивай! — ролфи сжала ей руку. — Ты больна, ты устала, тебе плохо. Не надо выздоравливать… и ничего говорить тоже не надо. Особенно когда он придет нас проведать. Нет, не смотри так, я все равно не стану ничего объяснять. Просто делай так, как я прошу, хорошо?

Шуриа молчала.

— Джойн, — ролфийка постаралась говорить как можно тверже и убедительней. — Не забывай, что ты — не просто мое задание, не только моя добыча — или спутница, или как тебе угодно зваться! Ты это еще и мой Кэдвен, честь моего отца и, проклятье, мои яблони. Поверь, это не блажь. Молчи, притворись совсем больной — и не спрашивай ни о чем. И не удивляйся, если то, что я буду делать… — Грэйн помедлила немного, подбирая слова, — вдруг покажется тебе странным. Хорошо? А потом, если хочешь, жалуйся на меня Конри и хоть самому Князю.

Графиня непонимающе и как-то неуверенно кивнула, но ролфи решила считать это проявлением покорности и благоразумия. Тем более что и возможности что-либо разъяснять дальше у нее уже не осталось. Над головой затопали по доскам оружейной, из щелей посыпалась какая-то труха, из-под парусины порскнула перепуганная крыса, а в дыру люка заглянула прямо-таки лучащаяся обещаниями физиономия капитана.

— Ну, как вы там? — пришепетывающий шурианский акцент стал еще более заметен в голосе, который вибрировал от недавнего возбуждения от короткого боя. — Живы?

— Благодарю, — с язвительной вежливостью отозвалась Грэйн. — Все просто превосходно. Лучшего укрытия и пожелать нельзя. Что ваш противник?

— О, противник рассеян и потерял нас в тумане, — похвастался Нимрэйд и спрыгнул вниз. — А бой — закончен. И я на всех парусах спешу доставить вас месту назначения, сударыни.

Ухмыляясь, он стоял, широко расставив ноги и едва не наступая на подол графини, а уж посмотрел на женщин так, что Грэйн немедля развернулась и заслонка собой Джойн.

— И более всего меня теперь заботит ваше благополучие — продолжал капитан. — Позвольте наконец-то приветствовать вас на борту моего корабля, прелестная графиня Янамари. Я с большим нетерпением ждал этой встречи и уповаю теперь на то, что вы не откажете мне в удовольствии от вашего общества.

— Разве вы не видите, сударь, что леди Янамари дурно? — резко спросила эрна Кэдвен. — Вы уморить ее хотите, раз поместили нас в эту… конуру?

— Моя дорогая эрна, — понимающе улыбнулся Нимрэйд. — Кому, как не вам, должно быть известно, что это помещение именуется вовсе не конурой, а «будкой»? Увы, мне пришлось пожертвовать вашим удобством ради вашей же безопасности. И более всего я сейчас желаю хоть как-то загладить это! К примеру, ежели вы согласились бы отобедать со мной… — и подмигнул напрягшейся ролфийке. — Вы обе.

«А ты потянешь обеих-то?» — мрачно подумала Грэйн, а вслух спросила с невеселой усмешкой:

— Свинина с горошком и хлебцы с личинками?

— Ну что вы, эрна! — капер показал мелкие зубы, аж прижмурившись от удовольствия и откровенно наслаждаясь игрой. — Полагаю, что вашу удачу мы отметим гораздо более изысканным блюдом. Уверяю Вас, фантазия моего кока не ограничивается одной только свининой с горошком! В том и предлагаю вам убедиться немедленно. Надо же отпраздновать победу, как думаете?

— Боюсь, что леди Джойана слишком больна, чтоб оценить вашу любезность, сударь, — злобно огрызнулась Грэйн.

— Жаль, жаль… — Нимрэйд снова прошелся по женщинам оценивающим взглядом. — Ну что ж… тогда не станем больше тревожить леди Янамари. Нам вами тоже ведь есть что обсудить с глазу на глаз, верно же, эрна? За столом?

— Конечно, — выдавила ролфи и стиснула зубы, чтоб не зарычать.

«И за столом, и на столе, и… — подумала она. — Но нам же нужно добраться до Ролэнси? Боги, дайте мне только оказаться дома… и тогда, когда ты больше не будешь нам нужен…»

— Знаете ли, я до сих пор в полном восторге от ролфийских добродетелей, — доверительно склонился к ней капер. — Как бишь там? Отвага, стойкость… А! И еще терпение! Прошу, — и протянул руку, намереваясь поддержать ролфийку, пока та будет карабкаться наверх

Грэйн отстранилась, как от настоящей змеи, и, не взглянув на Джойн, полезла в люк. Пожалуй, сейчас она и впрямь предпочла бы оказаться в синхелмском подвале в компании со всем Эсмонд-Кругом. Те по крайней мере не прикидывались союзниками и вели себя честно.

Никогда Джонино нутро так не бунтовало против обстоятельств. Каждое движение огромного корабля отдавалось в желудке болезненной судорогой. Во рту тут же становилось горько от желчи, которая вызывала все новые и новые рвотные позывы. Еще немного, и она вывернется наизнанку, словно перчатка. Не помогали ни уговоры Грэйн, ни медитация. Тело, такое ловкое и нетребовательное, с легкостью выносившее двух детей без малейшего намека на недомогание, категорически отказалось служить своей хозяйке, так и норовя исторгнуть прочь душу во время очередного приступа рвоты. Джона уже прощалась с жизнью, когда к ним в конуру — или как это место называется — заглянул капитан. И одного взгляда, брошенного леди Янамари сквозь прилипшие к лицу пряди волос, хватило чтобы узнать в нем сильного шамана. Разумеется кто угодно, хоть ролфи, хоть диллайн или полукровка, сразу поймет, что Яльдан Нимрэйд — шуриа, но только сородич почувствует невидимую броню духовной силы. Странной силы, между прочим.

Элишва говорила так: «Шаман — как дуб среди леса, и его мощь в исполинских корнях, толстой коре, крепкой древесине и раскидистой кроне. Корни питают крону силой земли, согретые солнцем, зреют желуди, и никакой ураган не страшен, пока тверд его ствол. Защитой же всему — кора. Она хранит древесину, она греет зимой. Сила дуба в коре и глубине корней, но никому не дано увидеть, насколько они глубоки, и все видят кору».

Так вот, на Яльдане Нимрэйде «коры» не было, на нем была надета маска. Красивая, яркая, сложная, вроде тех, в которые любят рядиться на Весеннем карнавале синтафцы, но все-таки маска.

Хорошо это или плохо, Джона не знала. Откуда? Она ведь могла по пальцам одной руки пересчитать сородичей-шуриа, которых довелось встретить в недолгой жизни своей. И только Элишва могла похвататься знаниями о традиционном волшебстве. Ее, дочь кланового вождя, в детстве учил шаман.