Андрей Завадский - Вечная Вдова Страница 22

  - Отлично бьешься, воин, - рыцарь Магнус обернулся, взглянув на Ратхара, который точно прирос к спине своего лорда. Варвары на миг ослабили натиск, замешкавшись под ударами полусотни Фергуса. - Я бы пообещал тебя наградить, да только знаю, что живыми нам из этой проклятой долины все равно не уйти, а потому и обманывать тебя не стану. Но скажи напоследок свое имя. Если верно, что смертью не обрывается наш путь, если наши души и впрямь попадают в небесные чертоги, клянусь, а найду тебя и сочту за честь сделать там своим оруженосцем.

  - Ратхар, милорд, - прохрипел юноша, и в этот момент стрела, выпущенная с пары десятков шагов, ударила в его щит. Костяной наконечник пробил кожу и тонкие доски, хищно уставившись в грудь Ратхару.

Хварги вновь бросились в атаку, и круговерть боя захватила с трудом державшихся на ногах воинов. Ратхару было тяжело дышать, сказывался пропущенный удар вражеского копья, но он бился из последних сил, не вполне понимая, зачем все это, если они все равно обречены. Но уроки наставников были сильнее голоса разума, и юноша раз за разом подставлял под выпады варваров, теснившихся перед ним, свой щит, нанося редкие, но исполненные силы ответные удары, оборвавшие жизни не одного хварга.

Вдруг Ратхар ощутил, что стоявший спиной к нему Магнус дрогнул, а затем ощущение чужой спины, затянутой в тяжелую кольчугу, исчезло. Обернувшись, юноша увидел, что рыцарь стоит на коленях, выронив щит. Из груди воина торчали стразу две стрелы, глубоко впившиеся в тело. Хварги-лучники поймали момент, вплотную подобравшись к рыцарю, и нанесли смертельный удар.

Магнус еще пытался встать, когда к нему подскочил заносивший для удара короткое копье варвар. Северянин вскинул руки, намереваясь прикончить раненого противника, но рыцарь из последних сил ударил его мечом в грудь, пробив прикрытое панцирем из костяных пластин тело. Миг спустя в живот рыцарю вонзился метко брошенный дротик.

Ратхар, яростно закричав, вскинул над головой топор и в два прыжка оказался возле стрелков, ранивших его лорда. Один из хваргов погиб сразу, приняв грудью удар топора, второй вытащил из-за пояса обсидиановый кинжал, но Ратхар ударил его ребром щита, сбивая наземь, и уже лежащего противника добил ударом топора.

По спине юноши что-то скользнуло, и Ратхар, развернувшись, ударил в живот пытавшегося достать его копьем хварга. Но на голову оставшемуся в одиночестве среди сотен врагов воину обрушилось что-то тяжелое, в глазах воина потемнело, и Ратхар упал на колени. Топор выскользнул из рук юноши, уже чувствовавшего ледяное дыхание смерти, но молодой воин не был намерен просто ждать, когда его добьют. Вытащив из-за голенища сапога изогнутый клинок, он размашистым движением всадил его в живот хваргу, только что сбившему его с ног. Варвар захрипел, на губах его выступила кровавая пена, но порадоваться очередной победе Ратхар уже не успел. Выросший перед ним, словно из-под земли, варвар, опустил на голову юноше тяжелую дубину, мир перед глазами Ратхара на миг озарился ослепительным светом, а затем все окутала тьма.

Глава 3 Странники

Тяжелый якорь с плеском пробил водную гладь, устремившись к дну, до которого в этом месте было не более трех саженей. Влекомый собственным немалым весом, бронзовый зуб, впившись в мягкий песок, надежно привязал корабль к столь желанной для каждого моряка после дальнего похода земной тверди.

  - Наконец-то земля, - пробормотал стоявший на корме отдавшего якорь судна моряк, здоровенный детина, по глаза заросший бородой. Он с кривой усмешкой взглянул на окутанный туманом берег, до которого оставалось не более трех сотен саженей, покосившись на замершего слева капитана, не проронившего ни слова.

Корабль, крутобортый двухмачтовый парусник, корма и нос которого возвышались башнеподобными надстройками, звался "Ласточкой", и был известен в стоявших на берегах Восточного океана портах многим, как и его капитан. Отчаянный, не боявшийся почти никого и ничего под этим небом Зоакр, уже два десятка лет скитавшийся по морским просторам, считался среди знающего люда человеком опытным, умеющим чувствовать своевольный нрав океана, а также очень удачливым, ибо из многих опасных переделок, что подстерегали каждого морехода, он неизменно выходил живым.

А еще об этом человеке в полголоса говорили, как о настоящем пирате, жестоком и беспринципном, готовым ограбить в открытом море кого угодно, если только он чувствовал за собой хоть немного больше сил, чем у жертвы. Его называли порой шакалом морских просторов, правда, только за глаза, ведь услышав о себе такие слова, Зоакр иных завсегдатаев портовых кабаков, не умевших держать язык за зубами, отправлял на встречу с их усопшими предками без малейших колебаний.

Разыгрывая оскорбленное достоинство, и устраивая дуэли, до сего дня завершавшиеся одинаково, на самом деле капитан Зоакр, уроженец далеких южный берегов, много лет назад попавший в эти суровые края с караваном работорговцев, на само деле был именно тем, кем его считали. Он зарабатывал на жизнь себе и своей команде, беззаветно преданной вожаку, как умел, но последнее плавание отличалось от многих прежних походов, и Зоакр был рад, что оно завершилось.

  - Я рад, почтенный Зоакр, что мы все же добрались до обитаемых мест, - в голосе, прозвучавшем за спиной моряка, и заставившем не боявшегося ничего и никого в целом мире капитана вздрогнуть, не было заметно, однако, ни радости, ни любых иных чувств, столь свойственных человеку. - Все же я привык ощущать под ногами земную твердь, а не колышущуюся зыбь бездонного океана.

На корму поднялся невысокий худощавый мужчина, возраст которого угадать было трудно. Он был не просто светлокож, а бледен, словно никогда кожу его не ласкали солнечные лучи. Волосы, коротко стриженые, как это было принято в далеком Дьорвике, были какими-то бесцветными, как и его глаза, похожие на шарики мутного стекла. А на лице застыла, казалось, навечно, маска скуки и вселенской печали. При виде этой тоскливой физиономии, право же, хотелось протяжно выть на луну, точно волк в зимнюю ночь.

Самому Зоакру этот человек, при встрече назвавшийся Кратусом, и, скорее всего, солгавший, больше всего напоминал вампиров из сказок. По крайней мере, сам мореход всегда представлял их именно такими бесцветными и невзрачными созданиями. И этот странный чужеземец был столь же опасен, как и существа из старых сказок, а возможно, и больше, в чем мореход успел убедиться за время плавания.

  - Неужели ты сомневался, уважаемый? - бросил в ответ Зоакр, почему-то испытывавший к своему нанимателю чувство, которое проще всего было назвать отвращением. - Я сдержал слово