Терри Брукс - Шкатулка хитросплетений Страница 22

«Хоррис Кью!»

Что же все-таки происходит?

— Стой! — сумел выкрикнуть он, указывая на фигуру-марионетку. Чешуйчатая голова Страбона резко повернулась в ту сторону, и из его пасти вместе с угрожающим шипением вырвалось пламя. Руки Ночной Мглы опасно взметнулись вверх, и из кончиков ее пальцев вылетел волшебный злобно-зеленый огонь. Воздух затрещал. Рука Бена рефлекторно рванулась к медальону, и он призвал на помощь Паладина.

Но было уже слишком поздно. Вдруг вспыхнул свет, окружив их со всех сторон, — его источник явно был подготовлен заранее. Ловушка, рассчитанная на них троих, захлопнулась. Их потащило друг к другу и к Шкатулке, всех вместе: короля, ведьму и дракона, — и не осталось ни секунды, чтобы им попытаться действовать. Свет поймал их и пронес над бархатными скамьями и подушками, завязал магическим узлом, жестокую силу которого разорвать было невозможно. Сумрак и туман сомкнулись вокруг, поднимаясь и принимая их, словно они были долгожданным жертвоприношением. Они резко начали падать в бездонную невидимую дыру. Под ними разверзлась пропасть, все увеличиваясь по мере их приближения (а может, это они уменьшались в размере?), — огромное пустое жерло, неумолимо засосавшее их.

Но были нечто еще. Все они испытали странное чувство потери, словно какая-то важная часть того, что составляло их личность, сдиралась слой за слоем. И внутри каждого возник демон, безымянный бесформенный пугающий зверь, которого они держали взаперти и который внезапно и необъяснимо вырвался на свободу. И все трое завыли от ярости и отчаяния.

В последнюю секунду Бен с горечью подумал:

«Откуда у Хорриса Кью такая сила?» А потом он устремился вниз вместе с драконом и ведьмой, потеряв голос и силы, и исчез в недрах Шкатулки Хитросплетений.

Когда они исчезли, Бурьян поднялся из сумрака на краю поляны за помостом и холодно прошипел Хоррису Кью:

— Подними Шкатулку.

Хорриса так трясло, что он не мог заставить себя даже пошевелиться. Он стоял, крепко стиснув руки, и его башмаки сорок шестого размера словно приросли к земле. Он был потрясен увиденным: Холидей, Ночная Мгла и Страбон были подхвачены волшебством, словно соломинки, и брошены в темные глубины Шкатулки Хитросплетений. Какая мощь! Да, Бурьян очень тщательно подготовил почву для ее проявления, чтобы можно было забросить сети магии и произнести заклинания, которые будут дожидаться всех троих. Вернее, он заставил Хорриса сделать все это, так как Бурьян по-прежнему не мог действовать сам. Но Хоррис все равно смог увидеть всю мощь этого существа, и его психика испытала острые уколы и судороги, и тем не менее он не представлял себе, как все эти небольшие акты колдовства соединяются в столь удивительно мощное волшебство.

Рядом настоятельно зашипел Бурьян.

— Шкатулку, Хоррис! — прошептал ему на ухо Больши, усевшийся на его плече, и шепот птицы прозвучал отчаянной мольбой.

Хоррис вышел из оцепенения и поспешно заковылял к помосту. Он уставился на узорчатую влажную поверхность Шкатулки Хитросплетений. Но смотреть было не на что. Шкатулка опять была закрыта.

Хоррис подался назад, потея и тяжело дыша. Он медленно выпустил из легких воздух. Все сработало именно так, как обещал Бурьян. Тот сказал им, что записки привлекут всех троих — их самых главных возможных противников, единственных в Заземелье, от кого могла исходить реальная угроза. Чудовище сказало, что письма заколдованы, так что получатели не смогут устоять, даже если разум и осмотрительность будут предупреждать их об опасности. Оно сказало, что заклинания, волшебство и магические знаки власти, которыми они наполнили Сердце, так быстро заманят ничего не подозревающую троицу, что им не вырваться. И, наконец, им было сказано, что Шкатулка Хитросплетений — это тюрьма, из которой не выбраться.

Но Хоррис все равно не смог не спросить:

— А что, если они выберутся? Бурьян рассмеялся, и этот звук был полностью лишен веселья.

— Им никогда не выбраться. Они даже не поймут, что им надо этого хотеть. Я об этом позаботился. Сейчас они уже лишенные надежды пленники. Им не известно, кто они. Им не известно, где они. Они затерялись в туманах.

Больши взъерошил перья.

— Так им и надо, — презрительно гаркнул он.

— Подними Шкатулку, — настойчивее приказал Бурьян.

На этот раз Хоррис мгновенно повиновался. Он послушно подхватил резную коробку, но все-таки на всякий случай держал ее на вытянутых руках.

— Что мы теперь будем делать? Бурьян уже направился в лес.

— Мы уносим Шкатулку в пещеру и выжидаем. — Его голос звучал ровно и удовлетворенно. — После того как исчезновение короля вызовет достаточно сильную панику, ты с птицей еще раз навестишь своих друзей в замке Чистейшего Серебра. — Бурьян двигался в темноте, как дым. — Только теперь ты захватишь для них небольшой сюрприз.

Глава 6. ЛАБИРИНТ

Рыцарь внезапно проснулся, изумленный и внимательный, приподнявшись, словно его дернули за невидимые нити. Он видел сон, и, хотя его содержание мгновенно забылось, впечатление от привидевшегося осталось четким. Дыхание и пульс его участились: казалось, во сне он немало пробежал. На теле под одеждой и у линии волос ощущался влажный жар. Было такое чувство, будто еще секунда — и что-то произойдет.

Его взгляд тревожно метнулся в окружающий его полумрак. Он находился в лесу из огромных стройных деревьев, которые колоннами поднимались вверх поддерживать небесный свод. Вот только небесного свода не было видно — над головой клубился туман, закрывавший собой все, даже самые верхние ветви. Лесная тьма была сумеречной, принадлежа и дню, и ночи одновременно, а может быть, утру или вечеру. Она была нереальной; и в то же время рыцарь инстинктивно знал, что это единственная реальность там, где он оказался.

Но где он?

Он не знал. Не мог вспомнить. С ним были другие.

Где они?

Он инстинктивно вскочил, ощутив тяжесть заброшенного за спину палаша, нож за поясом и кольчугу, закрывавшую его тело. Он был одет во все черное. Его свободная одежда была отделана кожей. На нем были кожаные сапоги, ремень и перчатки. Остальные доспехи должны были находиться где-то поблизости, хотя он их не видел. Но он знал, что они где-то поблизости: он чувствовал их присутствие. Его доспехи всегда были рядом, когда он в них нуждался.

Хоть он и не знал почему.

Под курткой у него на груди висел медальон. Он вытащил его наружу и стал рассматривать. Там был изображен он сам выезжающим на рассвете из какого-то замка. Медальон был ему знаком, и в то же время он словно видел его впервые. Что это должно было означать?