Игорь Гаврилов - Стальной арбитр Страница 22

Титул Посвященного Земле давался людям, близким с природой, ищущим через нее познание пути к Богу. Этот титул имели многие отшельники, впоследствии канонизированные.

Посвященные Ветру были быстры в мыслях и движениях, не останавливались на чем-то одном, они исследовали сразу несколько областей мироздания, подчас раскрывая множество его тайн.

И наконец, Посвященные Звездам отличались романтическим характером, находили необычные пути к познанию. Из них выходили лучшие маги, философы, люди искусств.

Вторая же и высшая степень Посвящения имела только один титул – Посвященный Богу. Титул сей совмещал все разбросанные по пяти титулам первой степени склонности и умения. Конечно, любой Посвященный Вселенской Истине упорным трудом мог познать многое, приобрести знания, более свойственные иным титулам, но только тот, кто, как мудрец, имеющий пять книг и способный прочитать и понять суть любой из них, а потом написать собственную, собрав в ней всё лучшее из пяти, становился Посвященным Богу.

Такого человека замечали Высшие Силы, вели по тропе знаний…

Посвященных Богу в мире могло одновременно существовать лишь двое. Когда кто-то из них уходил в лучшие миры, очередной избранный занимал на вершине место ушедшего. Равновесие восстанавливалось.

Посвященные Богу не были близнецами. Один из них становился духовным нотаблем, настоятелем храма Посвящения в имперской столице Гелиархии, а второй служил людям и государству в более светской ипостаси Великого имперского арбитра.

Когда трое Апостолов отошли в мир иной, их место заняли ученики, за ними ученики учеников. Все они развивали магию, этот подарок смертным данной реальности от Высших Сил. При помощи магии в теле горы пробиты были огромные полости, возник со временем целый подземный город, скрытый от посторонних взглядов землей и камнем – покровом планеты-матери.

Волшебство создало невидимые бастионы вокруг Острова. Преодолеть их не мог ни кровавый пират, ни темный колдун братства Черного Шара и подобных ему «братств», «кругов», «тайных собраний». Но в недрах горы Магов всегда находили приют и отдых странники, как Посвященные, так и не носящие титулов, но со светлой душой и жаждой познания.

Уединенные кельи, освещаемые магическими сферами, привечали многих светлых магов со всех концов Империи, из-за ее пределов, из самых дальних и таинственных уголков мира.

Из Посвященных Империи состоял Большой Круг Пятидесяти, собираемый в крайне редких случаях – когда государству что-либо серьезно угрожало или когда требовалось объединить силы пятидесяти лучших для познания.

Простой люд почему-то считал всех Посвященных могучими магами. В действительности, многие из прошедших обряд Посвящения в жизни не творили волшбы. Посвящение Вселенской Истине давало человеку многое. Пробуждались скрытые до поры его собственные силы и способности: Посвященные могли видеть в темноте, не прибегая ни к какой магии, простым усилием воли; могли неделями обходиться без воды и пищи, волею судеб оказавшись в пустыне или во льдах севера; могли разговаривать на множестве человеческих языков, сходиться в бою с несколькими искусными латниками и побеждать их. И еще многое подвластно было Посвященным… Обряд Посвящения усиливал также и магические способности прошедшего его, усиливал многократо, но не каждому выпадало стать магом.

…До Острова осталось не более мили, когда Великий имперский арбитр прошел на нос корабля, приказал впередсмотрящему удалиться и занял его место. И тут же парусник окутала туча из маленьких, чуть больше светляка, фосфорически светивших в сумерках комочков. Они быстро носились над палубой, ныряли в трюмы, заглядывали в каюты. Один из необычных светляков остановился у лица Трофима Посадова. Капитан «Архангела Михаила» удивленно уставился на полупрозрачное тельце, которое поддерживали в воздухе почти невидимые крылышки. Создание имело крохотные, но пронизывающие человека насквозь глазки-буравчики.

Создания эти назывались стражами и представляли собой удивительный симбиоз насекомого и искусственного магического существа. Герцог Стил обратился к сонму стражей на понятном для них языке, назвал пароль, и туча красно-зеленых огоньков отхлынула от парусника, приняла форму правильной сферы и поплыла над морем обратно к Острову.

Но горе незваному злому гостю Острова! Безобидные с виду стражи не летели тогда тучей, они слетались особым образом в рунный знак, который повисал в воздухе перед кораблем, и содрогался тогда корабль, расходились швы, превращались в прах паруса, распадались в труху доски, а обезумевшие от страха люди из последних сил поворачивали корабль прочь и никогда больше не рисковали приближаться к обиталищу имперских волшебников.

Стражи были не единственным средством обороны Острова, но поскольку «Архангел Михаил» и «Святой Петр» несли на своих палубах Посвященных, то охранная магия не давала о себе больше знать. Парусники спокойно подошли к диковинной пристани из огромных глыб малахита, отражавшего свет яркой луны, что взошла над морем.

На берег сошел сначала Великий имперский арбитр с Посвященными. Сопровождаемая вышедшим на пристань для встречи человеком в белом плаще, группа членов Большого Круга Пятидесяти удалилась, не мешкая, по малоприметной тропе, ведущей к подножию горы Магов.

Поморы-русичи из команд парусников удивлялись буйной, нежелтеющей растительности Острова; теплый ветерок доносил сладкий запах неведомых цветов и трав, мерно дышала свежестью гладь моря Швейцеров. В далекой Московии уже опали листы с дерев, холодный ветер нес ледяные капли дождя, кружили кое-где и первые снежинки.

А здесь природа ласкала людей изумрудными ладонями ушедшего лета, и несколько поморских моряков, сбросив одежду, плыли по морю в полосе лунного света. Пушкари-уральцы деловито осматривали малахит пристани, спорили, где же лучше этот редкостный камень – тут, в сердце волшебства, или в родных горах, суровых и таежистых.

…Безмолвный проводник дотронулся до скалы, в которую уперлась тропа. Монолитный с виду базальт раскрылся, принял Посвященных и сомкнулся за спиной последнего, отрезая от поверхности. Стены бесконечных полуосвещенных подземных галерей украшали фрески: на людей глядели умудренные десятилетиями праведной жизни святые старцы, застыли, навек подняв на дыбы своих боевых коней, рыцари, дышали пламенем выписанные нетускнеющими красками драконы. Пройдут годы, и камень подземелий украсят сцены битв с эарскими армиями. Быть может… Если останутся к тому времени живописцы.