Джин Вульф - Пыточных дел мастер Страница 22

Последние слова были брошены через плечо, а затем Рош, не дожидаясь ответа, затопотал вниз по лестнице.

Мой костюм оказался таким же, как у него, только цвета другие. Кроме того, для нас обоих были приготовлены пальто и шляпы.

— Пригодится, — сказал он, когда я надел свою. — Снаружи холодно, да и снег пошел.

Подав мне шарф, он велел снять мои башмаки и надеть сапоги.

— Это ведь для подмастерьев сапоги, — возразил я, — как я в них пойду?

— Давай-давай, обувь у всех черная, никто не заметит. Подходят?

Сапоги оказались великоваты, и Рош дал мне пару носков, чтобы натянуть поверх моих собственных.

— Ну вот. Кошелек должен бы быть у меня, но раз уж не исключено, что разделимся, тебе тоже неплохо иметь в кармане несколько азими. — Он высыпал монеты в мою ладонь. — Готов? Двинулись. Я бы хотел вернуться так, чтобы еще осталось время малость поспать.

Мы вышли на двор, путаясь в непривычной одежде, обогнули Башню Ведьм и ступили на крытую дорожку, ведущую мимо Мартелло к Разбитому Двору. Рош оказался прав: шел густой снег, и огромные — в целый ноготь — хлопья кружили в воздухе так медленно, что казалось, будто снег идет уже целую вечность. Ветра не было, и новое облачение знакомого, привычного мира явственно поскрипывало под сапогами.

— Везет тебе, — заметил Рош. — Не знаю, как ты это устроил, но все равно — спасибо.

— Что устроил?

— Поездку в Эхопраксию и по женщине каждому. Я думал, ты знаешь — мастер Гурло сказал, что уже уведомил тебя.

— Я и забыл. И вообще не думал, что он это — всерьез. Мы пойдем пешком? Это, должно быть, неблизко.

— Ну, не так уж оно далеко, но средства у нас, как я уже говорил, имеются. У Горьких Врат стоят фиакры — они там всегда стоят, потому что постоянно кто-нибудь приезжает и уезжает, хотя, сидя в нашем укромном уголке, как-то и не скажешь…

Ради поддержания беседы я рассказал ему то, что слышал от шатлены Теклы, — будто в Обители Абсолюта тьма народу даже не знает о нашем существовании.

— А что, очень похоже на правду. Это для нас, выросших в гильдии, она — пуп земли. Вот станешь немного постарше (я сам это в свое время обнаружил и знаю, что ты не станешь трепать языком) и увидишь, что палачество — вовсе не чека в колесе мироздания, а просто хорошо оплачиваемая и очень непопулярная работа, которой, по воле случая, приходится заниматься тебе.

Рош оказался прав — на Разбитом Дворе действительно стояли три экипажа. Один был экзультантским, с нарисованными на дверцах гербами и ливрейными лакеями на запятках, а два других — маленькими, простенькими фиакрами. Возницы в низких меховых шапках склонились над костерком, разведенным на булыжной мостовой. Издали, сквозь густой снег, огонь казался не больше искры.

Рош махнул им рукой, крикнул; один из возниц вскочил на сиденье, щелкнул кнутом, и фиакр с грохотом подкатил к нам. Оказавшись внутри, я спросил у Роша, знает ли кучер, кто мы такие.

— Мы — двое оптиматов, — ответил Рош. — Приезжали в Цитадель по делам, а теперь направляемся в Эхопраксию, чтобы приятно провести вечер. Вот все, что он может и должен знать.

Я подумал, вправду ли Рош гораздо более моего опытен в развлечениях такого рода, и решил, что — вряд ли. Надеясь выяснить, бывал ли он прежде там, куда мы направляемся, я спросил, в какой стороне находится Эхопраксия.

— В квартале Мучительньк Страстей. Слыхал о таком? — Я кивнул и сказал, что мастер Палаэмон однажды говорил, будто это — один из древнейших кварталов города.

— На самом-то деле — нет. Дальше на юг есть кварталы еще древнее, но там живут одни омофаги. Цитадель ведь раньше была чуть севернее Нессуса, знаешь?

Я покачал головой.

— Город до сих пор понемногу ползет вверх по реке. Аримгерам и оптиматам нужна чистая вода — не для питья, а для рыбных прудов, купален и всего такого. Да еще — любой, кто живет слишком близко к морю, как-то не внушает доверия. И нижние кварталы, где вода была хуже всего, в конце концов сдаются. Потом вышел тот закон, и оставшиеся там боятся даже разводить огонь — чтобы их не отыскали по дыму.

Я смотрел в окно. Мы уже миновали какие-то неизвестные мне ворота, прогрохотав мимо стражей в шлемах, но все еще находились внутри Цитадели. По обеим сторонам узкого проезда тянулись ряды разбитых окон.

— Станешь подмастерьем — сможешь выходить в город когда угодно, если только ты не на дежурстве.

Я, конечно, знал об этом, но спросил Роша, считает ли он все это приятным.

— Ну, не то чтобы очень… Я, честно говоря, был там всего два раза. Оно — не то чтобы приятно, но интересно. Только всем вокруг известно, кто ты такой.

— Ты же сказал, что кучер этого не знает.

— Он-то, наверное, не знает… Эти фиакры разъезжают по всему Нессусу; кучер может жить где угодно, а в Цитадель попадать раз в году. Но местные — знают. Солдаты рассказывают. Им-то что, они могут выходить в город в своей форме.

— Ни в одном из окон нет света. Похоже, в этой части Цитадели вообще никого нет.

— Что ж, все мельчает, с этим ничего не поделать. Еды меньше — значит, и людей будет меньше, пока не придет Новое Солнце.

В фиакре, несмотря на холод, было душно.

— Далеко нам еще? — спросил я. Рош хмыкнул.

— А ты — вроде как беспокоишься?

— Вовсе нет.

— Наверняка — да. Ничего, это естественно. Так что не беспокойся насчет своих беспокойств!

— Да я совершенно спокоен.

— Если захочешь, можно все провернуть по-быстрому. С женщиной можно даже не разговаривать — ей все равно. Конечно, она с тобой и побеседует, если захочешь, ведь ты платишь. То есть в данном случае плачу я, но принцип — тот же. Она сделает все, чего ты пожелаешь, в пределах разумного. Если ударишь ее или еще что-нибудь в этом духе, цена возрастет.

— А что, люди и вправду так делают?

— Находятся любители. Тебе-то наверняка не захочется, да и из наших, гильдейских, вряд ли хоть кто-нибудь так развлекается — ну, разве что выпьет лишку. — Он помолчал. — Вообще-то эти женщины нарушают закон и поэтому не могут жаловаться…

Фиакр с грохотом свернул в другой проезд, еще уже прежнего. Теперь мы мчались на восток.

Глава 9

Лазурный Дом

Конечным пунктом нашей поездки оказалась одна из тех причудливых построек, какие часто встречаются в старых районах города, где некогда отдельные здания «срастаются» воедино, превращаясь в дикую мешанину пристроек, крыльев и переходов, выполненных в самых разнообразных архитектурных стилях, со шпилями и башнями там, где изначально не планировалось ничего сложнее обыкновенных крыш. Здесь снега было еще больше — а может, он просто успел накопиться, пока мы были в пути. Снег укрыл под собою окружавший здание портик, мягкими подушками лег на подоконники, застелил ковром ступени у входа и одел в плащи с капюшонами поддерживавших карнизы деревянных кариатид, казалось, обещавших посетителям тишину, безопасность и соблюдение полной тайны.