Тимур Литовченко - Воины преисподней Страница 22

— Давай, я жду.

Карсидар внутренне закипал от бессильной злобы, так как чувствовал, что не в состоянии ничего поделать, ругался сквозь зубы и лишь ускорял шаг, не рискуя мгновенно исчезать с многолюдных киевских улиц. А вслед ему неслись заумные речи шепетека, в которых простому воину разобраться крайне затруднительно…

Интересно, что он задумал теперь? Карсидар попробовал сосредоточиться на мыслях Зерахии, однако чувство неопределённости, которое неизменно охватывало его при общении с сумасшедшим иудеянином, как всегда помешало проникнуть слишком глубоко. А поверхностные помыслы шепетека были кристально чисты и доброжелательны. Дабы замять возникшую неловкость, Карсидар спросил:

— Ну, и чем ты теперь занимаешься?

— Как это чем! — всплеснул руками иудеянин. — Тем же, чем и остальные: снаряжением войска, которое вскоре отправится на восток под твоим предводительством.

— Так ты что, поедешь с обозом?! — воскликнул Карсидар, представив, как ненавистный упрямец будет периодически возникать рядом с ним в самые неподходящие моменты.

— Зачем? — Зерахия сделал неопределённое движение. — Я, конечно же, остаюсь тут. Пусть другие едут, если кому охота.

У Карсидара отлегло от сердца.

— Ладно, — сказал он, вздохнув с явным облегчением. — А что же ты делаешь здесь?

— Во-первых, я живу в слободке неподалёку, почему бы мне не сходить в город и не прогуляться по улицам, — с плохо скрываемой насмешкой ответил шепетек. — Во-вторых, я как раз направлялся к Ипатию…

— А у Ипатия ты что позабыл? — Карсидар пристально посмотрел прямо в глаза собеседнику и одновременно предпринял новую попытку окунуться в глубину его мыслей.

— Да всё то же, — ни капли не теряясь, отвечал Зерахия. — Он только что вернулся и вряд ли усидит на месте. Вот уж кому пристало идти с тобой на татар, так это Ипатию! А у его воинов, можно сказать, ничего не готово. Вот я и пришёл потолковать с сотником, чем ему и его людям можно пособить.

— Шёл бы ты отсюда подобру-поздорову, — процедил сквозь зубы Карсидар. — Рать поведу я, снаряжают её все вплоть до короля, есть кому обо всём позаботиться.

— Так-то оно так, да только всех мелочей вы всё равно не учтёте, — мягко возразил шепетек. — А по мелочам я себе на курицу заработаю, на пурим полакомлюсь. Кто же подарит бедному мишигине парочку гоменташен? А так хоть курица будет.

Ну, не было никакого сладу с этим чокнутым! Карсидар в сердцах плюнул и произнёс тоном, не оставляющим надежды на благорасположение:

— Что ж, ладно. Собрался к Ипатию, так и ступай к нему. Ко мне ты чего пристал?

— Да потому, хавер, что хотел поговорить с тобой. Ипатий обязательно должен был пойти к королевскому воеводе проситься в поход, но вышло немножечко наоборот — воевода сам к сотнику пожаловал. Вот мы и встретились.

Оттого, что иудеянин назвал его «хавер», то есть «друг», Карсидару сделалось не по себе. Моментально вспомнилось гандзакское «хавар», а вместе с ним и то, что Читрадрива так и не пожелал передать ему прощальный привет. Кроме того, без всякого чтения мыслей стало ясно, что Зерахия собирается предпринять новую атаку.

— Слушай, ты… как там тебя… — Карсидар чувствовал, что задыхается от гнева. — Исчезни отсюда… Быстро. Прошу тебя… заклинаю… Христом Богом…

Карсидар зарычал. Он уже плохо соображал, что говорит, лишь вспомнил, как всё тот же Читрадрива постоянно поправлял его: «Если решил обосноваться на Руси, не поминай других богов, кроме Иисуса Христа». Вот и научился. Да ещё почувствовав, как шепетек внутренне усмехается, вспомнил, что иудеяне ни во что не ставят христианского бога, и поспешно добавил:

— Ну ладно, Адонаем твоим заклинаю, уйди!

— Адонаем не заклинают, — сказал Зерахия, наставительно поднимая к небу палец. — И кроме того, Адонай такой же твой, как и мой. Или ты не читал свои священные книги, которые обязан почитать, как ноцри, и не знаешь, что у йегудим и ноцрим один Бог?

Своей болтовнёй Зерахия всё больше напоминал ему Читрадриву. Это было крайне неприятно, однако у Карсидара не осталось больше сил для сопротивления. А сесть на Ристо и ускакать прочь значило признать своё поражение.

— Ладно, умник, твоя взяла. Только скажи… не знаю уж, ради какого бога, но скажи наконец: кто тебе открыл, что я иудеянин по рождению? Шмуль?

Непоколебимая уверенность в иудеянском происхождении Карсидара была одной из загадок Зерахии. Хорошо ещё, что он ни разу не назвал его «насихом», наследником исчезнувшего Ицхака! Значит, если старый купец в самом деле что-то разболтал, то лишь самую малость.

— Я не собираю сплетни, — фыркнул Зерахия. — Лашон ха-ра! В который раз повторяю: всё проще простого. Твой друг Андрей, когда приходил к нашим, утверждал, что происходит из племени, родственного нашему, но огречившегося. Почему бы не предположить, что и ты такой же огречившийся йегуди? А уж если посмотреть на твоё лицо, сразу становится ясно, что никакой ты не а'гой, а натуральный а'ид. Это только русы могли принять тебя за своего. Кроме того, тебя с головой выдаёт имя. Среди русов его носят в основном князья, поскольку так звали нашего славного короля, между прочим, упомянутого в танахе. Если бы ты никак не был связан с йегудим, то выбрал бы себе имя поскромнее.

Объяснение было довольно правдоподобное, тем более если учесть сверхъестественное чутьё шепетека. Хотя подозрение со Шмуля всё равно не снималось.

Карсидар благоразумно умолчал о том, что Данила Романович в присутствии Михайла и Остромира уже пытался однажды узнать, не является ли он иудеянином, вздохнул и сказал:

— Ладно, и это похоже на правду.

— Это просто правда, — уточнил Зерахия.

— Ну, хорошо, хорошо, — не имея сил спорить с полоумным иудеянином, Карсидар вынужден был принять на веру и это. — Теперь выкладывай, что тебе от меня нужно, и я поеду по своим делам. Поверь, у меня их предостаточно.

— Вот и ладно! — обрадовался шепетек. — Вот и умница! Ты отправишься по своим делам, я вернусь к Ипатию и заработаю на курицу к празднику, который будет послезавтра. А нужно мне от тебя, хавер, только одно. Пусть под моим нажимом, но ты признал, что по рождению принадлежишь к нашему племени. В таком случае скажи: долго ещё ты намерен колдовать?

Вопрос был поставлен ребром. И отвечать не имело смысла. Карсидар молча вскочил в седло и припустил коня.

— Эй, Давид, я не получил ответа, — окликнул его Зерахия.

Карсидар остановился и сказал со вздохом:

— Ответ мой прост. Если бы не колдовство проклятого Хорсадара и поганого Дрива, Киев был бы стёрт с лица земли несметными полчищами Бату. И ты бы не донимал меня дурацкими вопросами, а лежал бы в сырой земле, пожираемый червями. И никакие Адонай с Христом тебе бы не помогли. Понял?