Диана Удовиченко - Южная пристань Страница 22

— Я же о тебе, дураке, беспокоюсь, — прервал мои размышления Петрович.

— Только эта забота не мешает тебе обирать меня, — огрызнулся я и хватил очередную стопку.

— Дело есть дело… — как обычно затянул толстый трактирщик, но, неожиданно оборвав фразу, махнул рукой и сказал: — Поступай, как знаешь, Артемий.

Подобные разговоры у нас случались уже не первый раз.

— Вот этот совет как раз по мне, — сказал я, развернувшись, чтобы посмотреть в глубь зала.

Вот уже на протяжении нескольких часов за одним из столов усердно напивались двое матросов и один очень странный субъект. Всех их я видел впервые — угадать по форме, откуда моряки, у меня не вышло. «Пришлые», — подумал я. Третий, который меня и заинтересовал, был одет в черную длинную монашескую рясу с капюшоном, опущенным до самого носа — так, что под ним невозможно было рассмотреть лицо. Правда, это абсолютно не смущало его собеседников.

Встав из-за стойки, я, направился прямиком к заинтересовавшей меня компании, шатаясь и стараясь казаться более пьяным, чем есть. Подойдя к столу, спросил заплетающимся языком:

— Не желаете ли перекинуться в картишки, господа?

Вся троица молча уставилась на меня.

— Отчего бы и не сыграть, — тихо прошипел наконец человек в черной рясе. От его произношения мне стало как-то не по себе.

Усевшись за стол, я достал запечатанную колоду и быстро произнес:

— Во что сыграем? Винт, вист, покер…

— Белот{белот — карточная игра, была популярна в конце XIX — начале XX века, преимущественно в странах Средиземноморья. В России она была особенно распространена в портовых городах Причерноморья, куда ее завезли моряки.}, — перебил один из матросов.

— Отлично. Хозяин, водки! Угощаю! — крикнул я, распечатывая колоду.

Все прошло как обычно, по стандартной схеме. Сначала ставки делали маленькие, потом, разгорячившись, под влиянием азарта и дешевой водки, стали повышать. В итоге, матросы и «монах», как я окрестил про себя человека в черном, остались с пустыми карманами.

Я же разбогател на шесть рублей тридцать копеек и старый фолиант в переплете из черной кожи, на котором, слегка потускневшими от времени позолоченными нитями, было вышито: «Alchemia». Его «монах» достав из холщовой сумки, стоявшей под стулом, в последнем кону швырнул на стол со словами: «Все равно наизусть знаю!». Старинный томик, по моим прикидкам, тянул рубля на три, потому ставку я принял.

Когда игра закончилась, я поспешил раскланяться с обманутой компанией. Заняв прежнее место за стойкой, сделал вид, что продолжаю пить. На прощанье человек в черной рясе, лицо которого я так и не рассмотрел (мне казалось, что в глубине капюшона вместо лица клубилась тьма), шепнул мне:

«Не продавай книгу». Я лишь кивнул и поторопился его покинуть: этот человек вызывал во мне необъяснимое чувство страха. «Монах» напоминал мне змею.

Наверно, подобные ощущения испытывает мелкий грызун при виде хищной рептилии.

Минут через двадцать, когда странная троица покинула заведение, ко мне подошел Петрович.

— Так себе улов, — толстый трактирщик всегда внимательно следил за моей игрой.

— Ну что, как обычно? — спросил я, рассматривая выигранный фолиант.

— А как же, конечно. С тебя пять рублей.

— Ты чего, Петрович, пополам же делим! — удивленно воскликнул я.

— Ты мне зубы даже не старайся заговаривать! Я-то вижу, что книжонку продать можно, да самому возиться неохота. Оставлю ее тебе, так что изволь пятерик, — сказал трактирщик, протягивая ладонь.

Молча я отсчитал пять рублей и отдал их Петровичу. Спорить не было смысла. Когда он отходил от меня, вид у него был, как у свиньи, до отвала нажравшейся помоев.

— Жидяра…

— Чего? — не расслышав, переспросил хозяин.

— Домой пойду, — буркнул я.

— А, ну бывай, — равнодушно ответил он, пожав плечами.

Надев плащ и шляпу, сунув книгу под мышку, я вышел из трактира. Темный переулок встретил меня свежим ветерком. Октябрьские ночи в Южной пристани довольно прохладны. Засунув свободную руку за пазуху и нащупав в потайном кармане рукоять морского кортика, который когда-то выиграл в карты, я быстрым шагом направился в сторону своего дома. Спокойно наслаждаться прогулкой в переулках Малой Рыбацкой вредно для здоровья. По дороге меня запросто могли поджидать недовольные проигрышем недавние посетители «Боцмана». Еще был шанс столкнуться в переулке с компанией пьяных матросов, которые всегда не прочь почесать об кого-нибудь кулаки. Но с такими можно разойтись миром: морякам одного человека бить неинтересно, им подавай шумную драку — толпа на толпу. Больше всего стоит опасаться обитателей городского дна, готовых за медную копейку перерезать случайному прохожему глотку. Такие существа как раз и селились в трущобах Малой Рыбацкой.

Но сегодня фортуна ко мне благоволила. Я без происшествий преодолел полверсты и остановился перед входом в нелепую двухэтажную деревянную постройку с покатой крышей. Здесь я снимал маленькую комнатку на чердаке. Из-за морского климата, сырости, плесень была в этом доме постоянной гостьей. Не имею ни малейшего представления, как эта развалина до сих пор стояла.

В коридоре я столкнулся с соседом. Маленького роста, худой, но вполне крепкий для своих пятидесяти, одетый в дешевый, покрытый заплатами, дрянной костюм, (никто из обитателей Малой Рыбацкой дорого и не одевался), в очках с толстой роговой оправой, человек пыхтел над несколькими мешками.

— Вам помочь? — обратился я к нему.

Сосед поднял на меня мутный взгляд, пару секунд смотрел молча, а затем буркнул:

— Сам справлюсь.

Я пожал плечами и отошел.

Старик всегда был нелюдим. Не знаю, чем он занимается сейчас, но от хозяйки дома я слышал, что сосед во время войны служил полевым врачом.

Но по возвращении с фронта узнал, что его жену и маленькую дочь, которых он оставил в городе, убили какие-то грабители. С тех пор он слегка не в себе, что совсем не удивительно. Отправляешься защищать родину, а она преподносит тебе такой «подарок».

Поднявшись в комнату, я скинул шляпу и плащ, кое-как стянул обувь и прямо в одежде завалился в кровать.

Утром меня, как обычно, разбудили соседи, собиравшиеся на работу.

Сквозь тонкие деревянные стены проникал даже самый слабый шум. Кое-как приведя себя в порядок, я отправился на занятия в семинарию. И освободился только к вечеру. Заскочил домой, чтобы взять выигранную книгу: ее я собирался изучить во время сегодняшнего ночного дежурства. Поужинав в «Боцмане», направился прямиком к месту работы. По дороге завернул в мясную лавку, чтобы купить крупную телячью кость — как обычно, успел за пару минут до закрытия.