Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа Страница 22

— Прими нашу сердечную благодарность, Амберлин. Мы с Тралкесом так и думали, что именно ты проведешь нас сюда.

Обернувшись, Амберлин с трудом сдержал бессильную ярость. В проеме коридора, подсвечивая себе шариком на конце посоха, стоял его давний противник Сариманс Рассеянный.

Грозный маг в своем алом повседневном одеянии выглядел самоуверенным и самодовольным, на его обрамленном черными кудрями лице сияла сводящая Амберлина с ума и памятная по недоброму прошлому ухмылка. Рядом, высоко подняв обычный фонарь, стоял Тралкес, ехидный выскочка из гостиницы «Железная звезда», тощий и дерганый. Его нервозность отличалась от самоуверенности Сариманса не меньше, чем темно-синяя дорожная мантия — от ослепительно красной хламиды спутника.

— Ты доставил мне много неприятных часов, — только и нашелся с ответом Амберлин. Он понимал, что допустил промах и никаким оборонительным заклятием этого уже не исправишь.

— Не спорю, мой старый друг, — ответил Сариманс, откровенно наслаждаясь моментом. — Но и ты, сложись обстоятельства по-иному, так же хладнокровно причинил бы неудобства мне. Кажется, ты удивлен, что наши чудные парни так охотно пригласили нас присоединиться к компании?

Амберлин прибегнул к откровенной браваде.

— Джоанто, Боанто, вы можете забыть о том, чтобы получить место в Фарнессе. Все предложения с этого момента отзываются, считайте, что их не было.

Братья захихикали. Джоанто пошел еще дальше — он плюнул на пол.

— Как видишь, твое великолепие, три четверти от ничего тоже легко превращаются в ничто.

Амберлин собрал весь апломб, на какой был способен:

— Кроме того, известите Диффина, что я более не нуждаюсь в его услугах. Он может вместе с вами становиться в очередь безработных в Азеномее.

— Ну-ну, Амберлин, — вмешался Сариманс, сделав шаг в толос, — не стоит винить омара в том, что он омар. Или, вернее сказать, вспомни, что иные мужья не ограничиваются одной женой и успевают достойно обслужить каждую. Смирись с тем фактом, что твоего работника кое-кто нанял прежде тебя и он просто нашел способ служить двум господам. Ну, раз уж мы, отважные первопроходцы, все собрались здесь — что будем делать с этим зеркалом?

На языке у Амберлина вертелся не один колкий ответ, но он понимал, что затевать перепалку бесполезно.

— Это, разумеется, дверь. Записано, что в лучшие дни Эвнефеос Темный устроил в Венту-Валу несколько зеркальных дверей.

Сариманс, подойдя ближе, осмотрел зловещее темное стекло.

— А как ее открыть, в твоих книгах не сказано?

Из-за его спины в блестящую темноту заглянул Тралкес.

— Вопрос в том, имеет ли смысл ее открывать.

— Спокойно, Тралкес, — не переставая улыбаться, возразил Сариманс. — У нашего почтенного коллеги в распоряжении немало трюков и уловок. Главное, конечно, чтобы не требовалось произносить ни слова.

Тралкес и братья ехидно захихикали. Амберлин притворился, что не слышит.

— Я предлагаю вот что: пусть Джоанто с Боанто отработают свою награду, для начала протерев зеркало. Пыль и грязь покрывают его поверхность и могут нарушить процесс, как некая неуместная шутка нарушает сейчас мои заклинания.

Сариманс улыбнулся, зато братья запротестовали.

— Мы держим факелы! — возмутился Джоанто. — Эта важнейшая миссия поглощает все наше внимание — скажи, брат Бо!

Боанто усердно закивал.

— Более того, с нашей стороны стекло выглядит чрезвычайно чистым и гладким.

Амберлин нетерпеливо хмыкнул.

— А вы подойдите ближе. Отдайте факелы Тралкесу, он будет нашим светочем, а вы пока отполируйте зеркало носовыми платками.

— Нет у нас платков! — выкрикнул Джоанто.

Боанто задумчиво протянул:

— Но мы, пожалуй, могли бы купить их на ярмарке в Азеномее и быстренько бы вернулись.

Сариманс, сделав короткий жест, провозгласил:

— Не трудитесь. В карманах ваших фартуков уже лежат превосходные носовые платки.

— Но у нас и карманов нет! — продолжал отпираться Боанто. — Может, мы лучше сходим… — Тут он обнаружил на фартуке карманы, а в них — платки, причем с запасом, по полдюжины того и другого. Джоанто также обзавелся носовыми платками.

— Ба, — воскликнул Джоанто, разглядывая тонкое кружево, — с большим человеком торговаться — никакого удовольствия!

Братьям ничего не оставалось, как нехотя подойти к черному зеркалу. Джоанто нерешительно коснулся стекла платком. Ничего особенного не случилось, и Боанто решился помочь брату.

— Для волшебного зеркала оно ведет себя очень прилично, — заметил Боанто.

— Точно, Бо, — согласился его брат. — Может, оно оценит заботу и вознаградит нас за хорошее обращение.

Вдохновившись, братья принялись тереть и чистить уже всерьез. Волшебники наблюдали за ними. Джоанто совсем разошелся и поплевал на стекло, чтобы оттереть особенно упорное пятнышко.

Зеркало шумно вздохнуло, его блистающая тьма вспучилась и выпустила из себя длинный язык, который ухватил братьев и утащил их в глубины за рамой. С той стороны донесся отдаленный вопль — и стало тихо.

Волшебники не успели обменяться впечатлениями о случившемся — из золотой рамы выступила недурная собой молодая женщина в обтягивающем костюме из черных и желтых ромбов. Открытым было только ее лицо, на котором сияли голубые глаза и улыбка. Женщина поманила магов к зеркальной двери.

— Прошу вас, господа, Эвнефеос ждет.

— Эвнефеос! — вскричал Тралкес. При всем своем честолюбии молодой маг выбился наверх только через покровительство Ильдефонса Наставника и не привык еще соблюдать внешнюю невозмутимость.

— Так веди нас к нему сейчас же, — потребовал Сариманс. — Мы — важные особы и с нетерпением ждем встречи с ним.

Амберлин промолчал.

Привратница зеркала — будь, она человеком, призраком или каким-нибудь более редким волшебным существом — встала рядом с рамой и жестом пригласила гостей входить.

Сариманс, подумав, замялся.

— Амберлин, строго говоря, это твоя инициатива, так что, будь добр, проходи вперед.

— Охотно, — кивнул Амберлин и приблизился к раме. Что ему было терять? Ведь Эвнефеос вполне мог обойтись с ними так же, как с братьями. Медлить не стоило. Шагнув сквозь раму, он на мгновение ощутил покалывание во всем теле и тут же очутился в огромном многоколонном зале, освещенном мягким золотистым сиянием. Над головой блестели миллионы светлячков, но в проемах колоннады стояли тени. Тьма заполняла и высокие окна.

Амберлин догадывался, в чем дело. Если Вента-Валу под меркнущим светом старой Земли являл собой царство теней, то здесь была его оборотная сторона: жилище густого солнечного света и ярких красок среди вечной тени.