Тимофей Печёрин - Парад обреченных Страница 22

— Эй! — окликнула советника разбойница, — отойди от старика!

Ловко развернувшись на каблуках, тот скрестил с Эдной шпаги. Ни сил, ни умения обращаться с оружием советнику было не занимать. Он парировал один удар разбойницы, второй, третий. После чего с силой подался вперед, контратакуя. И отбросил противницу к стене.

Не успела Эдна прийти в себя, а советник направил шпагу уже на Вилланда. Попытавшегося броситься на помощь спутнице, напасть с тыла. Но, по причине спешки, всего лишь с кулаками.

— Не шути со мной, вахлак, — строго и в то же время насмешливо предупредил его советник.

И напрасно забыл про Аль-Хашима… вернее, не принял его в расчет. Тогда как алхимик, невзирая на возраст, не собирался оставаться в этой схватке лишь наблюдателем. Оружия у него, правда, не было. Зато ковш для воды по-прежнему стоял на столе, рядом. И старик догадался пустить его в ход.

Нет, удар ковшом по голове вреда советнику большого не причинил. Сам по себе, по крайней мере. Зато отвлек внимание. Чем и поспешили воспользоваться Вилланд и Эдна.

Сначала охотник от души врезал ногой в живот советнику. Тот со стоном согнулся, невольно опустив оружие. А затем вообще рухнул на пол, пронзенный клинком подоспевшей Эдны.

— О, дети мести с пылающими сердцами, — посетовал Аль-Хашим на сей счет, — все-таки зря вы обошлись так жестоко. С этим почтенным благородным господином, что не о себе заботился, но о благе для родной страны.

— Уж извиняй, — развела руками разбойница, — не люблю, когда это благо достигается за мой счет.

Как человек, вселяясь в новое жилище, первой впускает кошку — так и отряд брата Теодора, прибыв к столице, выпустил вперед себя вора Кифа. Инквизитор еще не подозревал, что видится с ненадежным союзником последний раз.

Да что там: сам Киф тоже ни о чем подобном не помышлял. Хоть его и прельщала эта идея — затеряться-раствориться в огромном городе. А вернее, начать воровскую карьеру с чистого листа. Примкнув к местной гильдии, где о старых его прегрешениях не знают, а новых он постарается не допускать.

Как бы то ни было, но мечты эти до поры оставались мечтами. Причем столь робкими, что вор-перебежчик о них даже вспоминать лишний раз побаивался. Ибо на собственной шкуре успел убедиться, насколько скора на расправу бывает инквизиция. Улизнуть же от нее не так-то просто. Во всяком случае в стране, где Церковь вездесуща. Не имея своих приходов разве что при разбойничьих шайках.

Посему, оказавшись в Краутхолле, Киф поначалу честно приступил к выполнению задания. Первым делом обойдя многочисленные постоялые дворы. Там он вначале порасспросил держателей, а затем обратился к прислуге низшего ранга. То есть, людям, лишними деньгами не избалованным. Благодаря чему их словоохотливость обошлась вору и его патронам совсем недорого.

Обход принес плоды. Мало-помалу удалось выяснить, что старого чужестранца и двух его более молодых спутников-простолюдинов видели аж в шести заведениях. Причем в одном из них подозрительная троица даже останавливалась на ночлег. Наутро, правда, всем троим пришлось постоялый двор покинуть. Причем старику — под конвоем городской стражи. Приказ шел, как говорили, чуть ли не от самого короля.

«Хорошая новость для брата Теодора, — подумал Кифу, — выходит, Аль-Хашим уже в руках его величества. Инквизитор может хоть сейчас топать в королевский замок да забирать этого пресловутого алхимика. Если отдадут, конечно, хе-хе…»

Однако с донесением вор не спешил. Ибо известие, могущее порадовать брата Теодора, самому Кифу удовлетворения не принесло. Да, старик-алхимик взят под стражу, а значит, их поход по большому счету закончен. Но в том-то и заключалась соль, что лично против Аль-Хашима вор-перебежчик ничего не имел. Куда больше мечтал он об отмщении шлюшке Родрика. И ее новому дружку-охотнику. Тогда как они королевского правосудия вроде избежали. Но, изгнанные с постоялого двора, скрылись в неизвестном направлении.

Ну то есть как — неизвестном. Только для людей невнимательных, ленивых и нелюбопытных. Кифу же, как он сам думал, хватило бы и внимания, и усердия, чтобы напасть на любой след. Посему, взвесив все «за» и «против», вор решил продолжать поиски. Перво-наперво побродив в окрестностях постоялого двора, где ночевали Аль-Хашим сотоварищи.

Полезные сведения не заставили себя ждать. Так, людей, похожих на разбойницу и охотника, действительно видели недалеко от оставленного ими заведения. Причем уже сегодня. Приметил их, в частности, ошивающийся на этой улице попрошайка. И он же обещал Кифу сообщить об этой парочке дополнительные сведения… за два медных гроша. «По монетке за каждого», — шутливо пояснил попрошайка, подмигивая единственным глазом и ухмыляясь беззубым ртом.

Когда затребованные монетки были получены, Киф узнал следующее. Возле постоялого двора охотник и разбойница не то с сообщницей встретились, не то пленницу взяли. Девку молоденькую, которую затем отвели в заброшенную хибару, тут поблизости. Хибара эта, кстати, не была попрошайке чужой. Он частенько ночевал там. Особенно, если не было дождя, а значит и не текла крыша. Но еще чаще хаживал, чтобы справить нужду.

На сей раз, правда, попрошайка за подгнившие утлые стены даже не заглядывал. Побоялся. И потому про судьбу сообщницы-пленницы ничего дельного сообщить не мог.

Киф, признаться, тоже не слыл шибко храбрым. Однако и останавливаться на полпути не привык. И потому в названную попрошайкой хибару направился без сомнений и лишних раздумий. В крайнем случае… если, например, ему встретится тот здоровяк-охотник, вор надеялся вовремя улизнуть.

Но ни охотника, ни разбойницы в хибаре не обнаружилось. Вообще не было ничего, кроме паутины, запаха нечистот… а также девушки. Основательно связанная по рукам и ногам, она тихо сидела в самом темном углу. С первого взгляда и не заметишь.

Подойдя поближе, Киф заметил, что рот девушки завязан грязной тряпкой. И тихое мычание было единственным звуком, который та могла издавать в таком положении.

«Похоже, все-таки пленница, — про себя решил вор, — но зачем? И если причины здесь держать ее все-таки есть… то вдруг она что-нибудь знает».

Придя к такому выводу, Киф выдернул тряпку изо рта девушки.

— Ты что ли должен сделать все быстро и без боли? — были первые ее слова вместо «спасибо» и «помогите», — тогда сразу говорю, что с быстротой у тебя уже не вышло. Я полдня тут просидела… наверное. Так что обойдись хотя бы без боли.

Черту под этой отповедью подвел плевок. Девушка, а вернее, молодая женщина по имени Катрина даже без кляпа продолжала ощущать во рту его противно-горький привкус. От которого пыталась избавиться таким неэстетичным способом.