Евгения Федорова - Чувство времени (СИ) Страница 22

Лишь когда появились некроманты, ситуация изменилась. У женщин нет сродства к смерти, так как ее задачей является дарить жизнь. Теперь мне кажется, что утверждение о том, что мужчина как маг сильнее женщины, пришло именно отсюда. Тем не менее, некромантия — поднятие мертвых — это магия неживой материи, и она не приносит пользы для окружающих, сеет страх и болезни.

К восходу мы утомились, лошади и вовсе выбились из сил. Беллина была все еще жива, но в таком же странном состоянии забытья, когда все реакции тела отсутствуют, и лишь слабая жилка едва бьется на шее. Метель закончилась еще ночью, но против ожидания небо не разгулялось, и восход был еще более поздним и безрадостным. Деревья вокруг стояли укутанные в бархатные снежные шубы, ни дуновения ветра не трогало белесого мира, и только грязная дорога все уходила и уходила вдаль.

— Город, вон, — Мастер указал рукой туда, где и вправду на горизонте уже проступали силуэты домов. Да и поля вокруг были разгорожены заборами. — Я ухожу, не торопись следом, ничего не измениться.

Маг заботился обо мне не зря. Во-первых, я был вымотан до предела, во-вторых, сутки в седле без подготовки так натрудили мои мышцы, что каждый шаг лошади вызывал тягостную боль. Я грезил только одним: вернуться в свою башню и принять ванну с листьями Палуи. И конечно поспать, чтобы восстановить потраченные на стражника в Лесных Долах силы.

Проследив, как Мастер галопом уносится к Форту, я с облегчением вздохнул. При маге было как-то неловко морщится или жаловаться. Теперь я вовсе слез с Лютика, чем вызвал его радостное пофыркивание. Идти тоже было непросто, но легче, чем ехать верхом. Нога вот еще разболелась.

Так что я задержался гораздо дольше, чем полагал Мастер. Впрочем, думается, он был занят с женщиной.

Лютика я сдал на руки конюху и впервые за долгое время вошел в конюшню сам, чтобы поглядеть за тем, как конька вычищают и задают ему корм. Когда-то у меня был конь, ставший другом. Я его потерял и не хотел привязываться к животным, но с Лютиком как-то сразу сжился за эти сутки. Конек был доволен едой, жевал себе в стойле овес и то и дело поглядывал на меня, словно и ему было не безразлично мое присутствие.

Пожелав конюху, которого звали Пархол, хорошего дня, я вскоре вышел на улицу. Солнца как не было, так и нет.

— Пора идти спать, — согласился я с собственными мыслями и пошел вверх по улице, но ушел недалеко. В проулке услышал какую-то ругань, крики. Можно было бы и не обращать внимания, да я свернул. Видимо, не так уж и устал.

По каменной мостовой, плотно сцепившись, катались два парня. Оба вымазались в грязи, в которую превратился таящий снег; кроме того успели друг другу выдать по лицу, от чего оба были забрызганы кровью. Но даже в такой суматохе я разглядел, что один из драчунов, одетый в зеленую куртку, явно житель Форта. А вот второй — раб. Я предпочитал называть их пленниками, маги часто приводили молодых юношей и женщин силой, потому что им нужны были сильные руки и молодая кровь. За прошедшие годы я наблюдал, как одни пленники сменяют других, некоторые добивались многого, кто-то из прислуги становился свободным человеком, но на это требовалось время.

Пришлось разнимать драчунов, уже понимая, что зря ввязался. Того, что сверху я схватил за шиворот и оттащил в сторону, пытаясь разобрать, что он выкрикивает. Выходило не очень-то хорошо во всех смыслах. Житель Форта всегда прав, раб — всегда виноват. Но сейчас извивающийся в моих руках юнец, лет которому было чуть больше двадцати, цедил совершенно недвусмысленные угрозы, которые могли значить только одно: завтра на площади его повесят, и никто даже разбираться не будет.

— Ты, — я встряхнул его, глядя как вяло возится на мостовой его противник. — Как звать?

— Ален, — не стушевавшись, отозвался парень. Из его рассеченной брови текла кровь, а в глазах была ненависть.

— Я — маг Форта. Не боишься меня? — я сощурился.

— Нельзя было поступить иначе, понял?! — проворчал он, пытаясь высвободить заломленную мною руку. — Он совершает насилие над собственной сестрой.

— С чего ты взял? — от такого вот заявления я опешил.

— Она мне сама сказала, девочка с рынка, торгующая курами! Я застал ее плачущей, всю в синяках. Эта тварь что только с нею не делает!

— Он лжет, — просипел второй и, наконец, приподнялся на локте. — Грязная ложь, дори Демиан! Я требую, чтобы его наказали. Меня зовут Фаран, я сын достопочтенного фермера Замуна!

— Я займусь этим, — в проход между домами шагнул Рынца. Ненавижу скользкого, будто слизняк, мага. Когда-то у меня были проблемы с ним. Он всегда выглядит неопрятно, словно не моет волосы, а говорит маслянисто, так что после его слов хочется непременной пойти умыться. И он всегда появляется там, где я не хочу его видеть.

Я передернул плечами, вспоминая. Передернул от отвращения перед тем, что мне придется сейчас сделать, чтобы спасти невольника от петли.

— Я сам накажу его, — сказал я, поворачиваясь к Рынце. Маг привычно скривился, с ненавистью глядя на меня.

— Это мое дело, наказывать виноватых, — процедил он.

— Твое дело торговать и следить, чтобы до такого не доходило, — отрезал я. — А коли дошло и мне пришлось вмешаться, сам решу.

— Что, захотелось немного поразвлечься? — уточнил Рынца. На его лице появилось понимание, ему казалось, он меня раскусил, думая, что мне не на ком выместить свою злобу, вот я и лезу в его дела.

— Почему бы и нет, — согласился я.

— Пусть его повесят, — прошипел с земли Фаран, но я взглянул на него так, что дальнейшие слова застряли в пересохшем горле.

— Рынца, разберись, за что этот человек издевается над своей сестрой.

— Непременно, — ласково согласился Рынца. — Только посмотрю, как ты справишься. Тут ведь нужна сноровка, Демиан, повесить человека нужно правильно, чтобы он подольше мучился.

Я почувствовал, как по телу удерживаемого мною Алена прошла крупная дрожь. Короткая, но сильная волна. Он хорошо владел собой, этот паренек. Ну и что мне теперь с ним делать?

— Я уже выбрал наказание, — выводя Алена из переулка, проворчал я.

— Какое же?

— Сейчас высеку его, чтобы знал свое место. Потом ты выяснишь, виноват ли сын фермера. Если виноват, разговор будет другим. Если не виноват, я решу.

— Ты не имеешь права, — от такого возмущения Рынца даже охрип. — Есть законы, за нападение на жителя Форта — смерть.

— Только если житель Форта достоин защиты магов, — заорал я, теряя терпение. — Что тебе не ясно из моих слов, Рынца?