Евгения Лифантьева - Железный герцог Страница 22

На главную улицу Иртина Эльрик Мор въехал, как подобает то делать маршалу, а не беглецу. Впереди — герольды с трубами. Изредка они трубили в них «боевой сигнал Мора». Чтобы все знали — Мор снова в седле и зовет за собой. Позади герцога, соблюдая положенную по этикету дистанцию, — хозяева Долин и Гор. За ними, по четыре в ряд — войско. Колонна всадников змеилась вдоль дороги, утопая в поднятых копытами клубах пыли, и казалось, что ей нет конца.

Иртинцы, привлеченные сигналами труб и топотом копыт, выбегали из домов и считали, считали и сбивали со счета, а всадники продолжали неторопливо ехать, не обращая внимания на кучки горожан.

Да, это были уже не полтораста человек, покинувшие вместе с герцогом его родовой замок, но две с лишним тысячи — горцы из всех южных кланов герцогства и рыцари, чьи поместья отряд Мора проезжал по дороге к Иртину. На каждой ночевке отряд увеличивался за счет жителей окрестных городков и поместий. Услышав от скачущих впереди армии гонцов о том, что «Золотой Дракон выступил в поход», альвийцы снимали со стен доспехи, точили мечи и копья, седлали коней и ехали на встречу старому маршалу.

Так, по капельке, и превратился маленький отряд в настоящее войско.

На городской площади, перед холмом, на котором стоял Храм, Мор приказал войску остановиться и построиться.

— Дети мои! До Вельбира осталось не более трех лиг. Эта ночь, возможно, для кого-то из вас станет последней. Но нам ли бояться смерти, бойцы?

Мор требовательно осмотрел замерших воинов и продолжил:

— Друзья мои! Отдыхайте и ни о чем не заботьтесь. Мирная жизнь позади. Завтра нас ждет война. Выпейте сегодня за нашу победу и за то, чтобы все мы вернулись домой!

— Господа, — обратился Мор к Хозяевам Долин и Гор. — Ведите людей на луг за городом. Разбивайте шатры на берегу Альвы. Сегодня мы будем веселиться. А завтра, слегка опохмелившись, — герцог понимающе подмигнул. — Можно и на бранный путь. Чуть позже я подниму с вами чашу за смерть врага. Вперед, господа!

Мор развернул коня и неспешно порысил вверх по дороге, которая вела в храм. Верный Лин поехал следом, но, внезапно нахмурившийся хозяин как будто не замечал его.

А вот дальше произошло нечто, о чем старик Бургеа предпочитал никому не рассказывать. У ворот, ведущих в храмовый двор, герцог соскочил с коня, постоял несколько секунд и вдруг упал на колени.

— Лин, дружище, мне нет дальше пути, — сказал он, оставаясь в позе настолько дикой для Горных Драконов, насколько вообще это может быть. Ведь Моры не обязаны преклонять колени даже перед королями. Они — не нищие побирушки, чтобы пачкаться дорожной пылью перед какими-то дурацкими воротами, куда бы те ни вели.

Поэтому Лин Бургеа не знал, что ответить сюзерену. Но Эльрик продолжил:

— Лин, иди в храм, найди настоятеля и сделай так, чтобы он пришел сюда. Я буду ждать.

— Сделаю, — кивнул горец.

Когда он вернулся, торопя старика-настоятеля, Эльрик Мор по-прежнему стоял на коленях.

— Меня зовут Гелиус эт-Мароли, — сказал монах, опускаясь рядом с герцогом на дорогу. — Но, может быть, нам удобнее будет беседовать не здесь, а в моем доме, расположенном вне стен храма? Я позову еще одного человека, разговор с которым может быть вам интересен.

Герцог поднялся, отдал коня Лину и приказал ждать его в таверне «Пенное яблоко».

Спустя час, когда старик Бургеа успел уже плотно поесть и коротал время в разговорах с завсегдатаями кабачка, герцог все еще сидел у гостеприимного монаха.

Жрецы Эйван — не аскеты, но старый Гелиус был равнодушен ко многим радостям жизни. Ко многим, но не ко всем. По-деревенски простая обстановка в его доме сочеталась со множеством стеллажей, уставленных книгами. Кое-какие из фолиантов стоили больше, чем весь этот дом вместе с садом, лошадью в конюшне и псом на цепи. Впрочем, вряд ли бы кто дал даже пару медяков за ласкового игривого щенка, чье единственное достоинство было во весьма внушительных для собаки размерах (видимо, кто-то из предков дворняги происходил со Светлых гор). Заходя, герцог невольно потрепал подлетевшую к нему собаку по лохматому загривку — и Гелиус эт-Мароли вдруг сказал:

— А с чего вы, сир Мор, взяли, что Эйван не примет вас?

Старый герцог резко обернулся:

— Я почувствовал, что не могу сделать больше ни шага. И мой обет…

— Пустое, — махнул рукой монах. — Жизнь — везде жизнь. Если бы малыш Арс почувствовал зло, он так бы к вам не ластился. Впрочем, у него свои представления о добре и зле. Обычно собаки не переносят некромантов, за которыми тянется запах смерти. А магмейстер Титус эт-Лидрерри — любимец моего лохматика. Да, вот и он!

Эльрик Мор не заметил, когда монах успел послать за человеком, которого он меньше всего ожидал здесь увидеть.

— Господин магистр! Вот это встреча! — воскликнул Эльрик. — Что вы делаете в этой глуши?

— Живу, — ответил подошедший старик, одетый как зажиточный горожанин. — Рад видеть вас в добром здравии, господин герцог, хотя…

— Я сам знаю, — кивнул Эльрик.

— Господа, а что же мы встали во дворе, словно в доме нас не ждет ужин? — приветливо махнул рукой жрец. — Да и Арса надо отвязать. Я наказал мальчишку, но послушать наши разговоры ему не помешает.

Вскоре старики уютно расположились за накрытым столом.

— Сколько мы не виделись? — задумчиво спросил Эльрик, обращаясь к магмейстеру Титусу.

— Дюжину лет, не меньше, — кивнул маг.

— Вы исчезли так внезапно. Знал бы я, что вы живете неподалеку от моих владений — пригласил бы к себе. — Герцог плеснул в бокал вина. — Мне хотелось о многом вас расспросить.

— Я догадываюсь, о чем. До меня доходили слухи о вашей странной болезни. Вы обращались в лечебницу при храме Нана Милостивца.

Герцог сделал глоток, оценил вкус вина и с удовольствием выпил:

— Монахи сказали, что ничего не могут поделать, ведь Драконы не служат ни Свету, ни Тьме.

— Но сейчас, как я заметил, вы чувствуете себя великолепно, — улыбнулся некромант. — И я ощущаю следы недавнего и очень опасного обряда, на который решиться не всякий подготовленный маг.

Герцог замолчал, бездумно глядя куда-то в угол.

— Хотелось бы знать, как вам удалось получить «кромешную крепь», — продолжил Титус.

— Горные духи указали мне дорогу, — неохотно ответил Эльрик. — Но пришлось заплатить. Я буду жить, пока не отомщу. И не умру, когда закончу земные дела. Я так и не понял, что это значит.

— Вы заплатили посмертием и возможностью вновь возродиться. Ваша душа никогда не попадет в гости к Светлому Тиму.

— Какие пустяки! — расхохотался Эльрик.