Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 1 Страница 23

Рыцарь бар Реар Гуго, кажется, умирал. Он потерял сознание, но не упал, а так и остался висеть, на упертом в землю клинке. Известково-белое лицо в полумраке походило на поминальную маску. И еще он тихонько заваливался на бок. Кровь стекала по ноге, впитываясь в землю. Скоро она выльется вся.

Под клетчатой юбкой девушки из предместий сообразно приличиям носили еще одну — нижнюю белую, с оборкой из тонкого полотна. Тейт надкусила край ткани и рванула. Оборка превратилась в длинный ровный бинт. Гуго, наконец, рухнул. Тейт перетянула ему ногу выше раны, полезла в свой кошель и вытащила очередную жемчужину. Скоро их вовсе не останется.

Белый блестящий шарик проскользнул между зубами. Плошка дрожала в руках, водой залило все лицо рыцаря.

Выздоровление, а лучше сказать, оживление на этот раз сильно затянулось. Королева успела подстелить под голову раненого его же куртку, обтереть лицо, проверить рану — та перестала кровоточить и начала быстро затягиваться — а рыцарь все не приходил в себя.

Что если жемчужины помогают только от болезней и отравлений, а при ранах — нет? Но лицо мужчины казалось уже не таким обреченным. Он глубоко дышал, хотя совсем недавно только хрипел. Правда, щекам не мешало бы хоть немного порозоветь. Под загаром кожа казалась желтой как старая заветренная кость.

И он был все же недопустимо, безнадежно, бессовестно ей интересен.

Тейт сняла жгут. Кровотечение остановилось. Жемчужина сделала свое дело.

Намочив кусочек тряпки, девушка вновь стала протирать лицо человека, которого недавно собиралась убить.

Все что с ней происходило, происходило первый раз в жизни. Она никогда раньше не ухаживала за ранеными, не сидела на земляном полу, не пачкалась в чужой крови. Странно, будто и не с ней все это было. Ей вдруг стало смешно. Что если булавка меняет не только внешний вид, но и некую внутреннюю сущность. Как иначе объяснить, что королева сидит в сарае над недобитым пьяницей и дебоширом, который вполне может оказаться государственным преступником.

В последнее почему-то не очень верилось. Дисс сказал, что Гуго недооценил бандитов, что убит Симон. Значит, была схватка. Если так, то Тейт непроходимая дура: вместо благодарности схватилась за вилы.

— Эй! Не пойму, ты радуешься или плачешь, что не успела меня заколоть?

Он был еще очень бледен, но уже точно — жив!

— Я так понимаю, ты опять пустила в ход свое лекарство. Сейчас полежу еще немного и встану. Тебе никто не говорил, что юные девушки не должны спасать рыцарей? Такое не прощается.

— Говорили.

— Ты нарушаешь правила с завидным постоянством. Придется пожаловаться на тебя королеве. Не знаешь, как они там во дворце?

— Плохо, — отозвалась Тейт. — Спальню королевы сегодня ночью посетила гиена.

— Кто?! — Гуго рывком сел, покачнулся и чуть не грохнулся обратно. — Погоди, голова кружится. Кто там гулял?

Тейт быстро пересказала события прошедшей ночи. Рыцарь слушал и одновременно ощупывал свою рану.

— Пошли! — Поднимался он медленно. Встал, кинул клинок в ножны, осмотрелся. — Жаль, Симона больше нет. Пошли к королеве.

— Зачем? — брякнула Тейт, не подумав.

— За тем, что она не понимает, в какую гадость вляпалась. Никто не понимает, разве господин королевский шут. Хотя, не уверен. Мне надо с ней поговорить. С тобой решать дела государственной важности как-то не с руки.

Улицы пустовали, будто город и дворец упились и вымерли до последнего человека. Собаки с раздутыми от обжорства животами валялись прямо посреди дороги. Лошадь аккуратно перешагивала через них.

Рыцарь, отвязывая первого попавшегося коня, предложил Тейт устроиться позади себя. Она отказалась, вот и семенила теперь, ухватившись за стремя. Одр попался старый и ленивый, шел медленно, бежать не хотел или не мог.

Перед глазами у Тейт мелькала штанина с дыркой в которой виднелся свежий рубец. Реар не обращал на него внимания, а Тейт казалось, что кровь вот-вот хлынет снова. Рыцарь был еще по настоящему слаб. Лицо блестело от пота. Черные волосы слиплись и мотались по плечам как тонкие блестящие змеи.

В дворцовые ворота они въехали невозбранно. Даже спящая стража на глаза не попалась, не говоря уже о бодрствующей. Где они все? Да, где угодно, — подумала королева. Реар сполз с коня, тот повернулся и затрусил обратно.

— Умная скотина, — сделал заключение рыцарь. — Я думаю, он так медленно шел, чтобы ты не запыхалась.

Тейт захотелось его ударить. Он ведь ей жизнью обязан. Уже дважды.

А это не прощается!

Во дворце они не пошли через анфиладу парадных залов, свернули в первый же переход и по темным коридорам добрались до приемной королевы. Паче опасений там никого не оказалось. Рескрипт висел на месте. Подпись и печать, теряя силу, едва мерцали. Реар хмыкнул. Тейт прикоснулась к бумаге перстнем, сорвала ее и скользнула в приоткрытую дверь. Гуго остался в приемной, не сделав попытки вломиться в спальню.

Странно все же: пьяница, дебошир, забияка, дуэлянт, нарушитель и кажется еще игрок, и в тоже время настоящий рыцарь, который — без страха, без зависти, подлости и мелочности…

Теплая душистая вода освежила лицо. Руки королева вымыла до самых плеч. И все очень быстро. Наряд крестьянки вместе с булавкой остался на полу ванной. Королева натянула на голое тело рубашку и поверх — широкий пеньюар с капюшоном.

— Войдите!

А вдруг он не расслышит? Встать с кресла и самой открыть дверь перед придворным невозможно. Этикет! Этикет, будь он неладен! И нет под рукой в настоящий момент даже самой завалящей фрейлины.

Дверь распахнулась. Рыцарь бар Реар Гуго шагнул в полумрак королевской спальни, закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.

— Приветствую Вас, Сияющая. Прошу простить мне мою дерзость, но лучше, чтобы нас никто не застал наедине.

Тейт была поражена. Вместо грубости — почтение, вместо иронии, с которой Гуго разговаривал с женщинами, исключая Ло — искренность. Лицо мужчины разгладилось, глаза смотрели прямо.

Паника, возникшая, когда ключ повернулся в замке, исчезла. Человеку с таким взглядом хотелось доверять, даже, когда точно известно, что доверять некому.

Тейт не могла отвести взгляд, хотя давно пора было. Гуго тоже смотрел, будто видел ее впервые.

Непрошенная, как часто случалось в последнее время, мысль кольнула, заставив отшатнуться. Булавка меняла внешность, но голос оставался прежним. Что если…

Тейт молча протянула рыцарю руку. Он встал на одно колено и прикоснулся к пальцам горячими сухими губами.

Только что: вечером, ночью, утром она много раз касалась его, он тащил ее, даже целовал, но это прикосновение отдалось под ложечкой. Сердце сначала сжалось, а потом дернулось двумя неровными ударами, будто кто-то постучался в грудь изнутри.

— Мне сказали, вы хотите мне что-то сообщить? — Тейт не меняла голос, он сам осел, сделался каким-то чужим.

— Вам надо уехать.

— Куда?

— Все равно. В путешествие, погостить к родителям, на летний карнавал в Элладу — не имеет значения. Вам надо покинуть столицу, а лучше и страну. Вам угрожает опасность.

— Только мне? — тихо спросила Тейт.

— Всему королевству. А может и всему миру. Девушка с вашим перстнем на пальце рассказала мне про гиену. Это правда?

— Да. Ночью тут был зверь похожий на огромную пятнистую собаку.

— Вы в опасности. В опасности и ваши единороги. Если я останусь охранять Вас, их могут похитить или попросту убить. Если я уеду в предгорный парк к единорогам, Вы останетесь без защиты.

— Я сегодня же отправлю письмо королю. Он вернется с охоты, а с ним и гвардия…

— Я в этом сильно сомневаюсь. Простите мне мою дерзость, но Ваш муж давно попал под влияние Дамьена. Шут не отпустит его. Боюсь, в затевающейся интриге Дамьен играет не последнюю роль.

— Объясните.

— Не могу. Я сам далеко не все понимаю. Но то, что во дворце разгуливает гиена — страшный знак. Все торные дороги через хребет запечатаны. И все же прошел слух, будто дикие племена по ту сторону объединились под тотемным знаком гиены. Там уже не разрозненные ватаги дикарей, там государство. Гиена начала прогрызать себе ход на эту сторону хребта. Я не предполагал, что опасность так близка. Если эта магическая дрянь шатается ночью по дворцу, Вам нельзя тут больше оставаться. Синий орел обессилел, это уже почти не тотем, это тень. Защитить страну могут только единороги. Уезжайте, Ваше Величество. Развяжите мне руки.

Гуго поймал ее узкую кисть, коснулся губами ладони, прижался лбом. Его кожа оказалась холодной и влажной.

— Я плохо себя чувствовала в последнее время. Все об этом знают. Я завтра же отправлюсь на воды. Королю не в чем будет меня упрекнуть по возвращении.

— Благодарю Вас.

Гуго еще раз поцеловал ее пальцы, встал, коротко кивнул и вышел из спальни.