Артем Каменистый - Демон-самозванец Страница 23

Потому теперь не буду торопиться, просто чуть подожду, оставлю ушам возможность поработать. Редко встречаются люди, которые готовы подолгу оставаться в режиме беззвучности. Шаркнет ногой, сплюнет, высморкается, окликнет товарища или хотя бы вздохнет печально, призадумавшись о верности ночующей в одиночестве жены. Все это я непременно услышу и переберусь в место, где не так людно.

Минута. Другая. Третья. Или меня подкарауливает чемпион мира по терпению, или там никого нет. Чемпионы — редкие люди, так что сделаю ставку на второе. Но, перед тем как проверить, опущу маску прибора ночного видения. Не знаю, что буду делать, когда сядут его аккумуляторы, но сейчас заряд еще приличный, о технических проблемах думать рановато.

Осторожно, затаив дыхание, подтянулся. Бортиков на здешней крыше не было, так что достаточно чуть приподнять голову, и увижу почти все, что мне надо.

Вот и туша дирижабля — его я должен вот-вот украсть. Каждую веревочку и лесенку видно, а звук работы двигателя уже кажется невыносимо громким. Хотя мотор так себе, не тянет на сверхмощный, или, возможно, его крутят на низких оборотах. Глушить опасаются или готовятся в любой момент покинуть это место? Это мне неизвестно, да и не так уж сильно заботит.

Сейчас куда важнее понять — где засели эти самые агенты. Несколько сразу бросились в глаза: они расположились перед скошенной будкой с дверью — тот самый выход. Одного взгляда хватило, чтобы понять: генералу и его верным псам там ничего не светит. Ребята серьезно отнеслись к угрозе штурма и поступили просто, установив в дверном проеме громоздкий пулемет со щитком. Не знаю, пробивают ли его пули, но если и да, неважно, ведь прежде чем выскочившие на ведущую вверх лестницу стрелки прицелятся, их сметет потоком свинца.

Расположившиеся за пулеметом агенты держали наготове револьверы и короткоствольные ружья или винтовки, но делали это так, без огонька, не веря, что после длинной очереди останется хоть кто-нибудь, с кем придется затевать перестрелку. Но все при этом посматривали в сторону двери, искренне полагая, что она единственный путь для атакующих. Надо сказать, что высота тюремных потолков поражала, так что местные пять этажей не шли ни в какое сравнение с какой-нибудь хрущевкой. Высота впечатляла и расслабляла — само собой считалось, что она непреодолима.

Для примитивных солдафонов Грула — возможно. Для меня? Какой смешной вопрос.

Никаких наблюдателей я не заметил. Если и есть кто, то он скрывается за гондолой. Ну и пусть скрывается дальше, не меняя позиции: присутствует он или нет, но мне пока что не мешает.

Осторожно, плавными движениями перетянул тело наверх, чуть отполз от среза крыши, стараясь слиться с ее темной поверхностью. На агентов, занявших позицию в трех десятках шагов, не таращился, вел наблюдение краем глаза. Давно заметил, что многие люди чувствуют заинтересованный взгляд, и по закону подлости один или два таких обязательно могут оказаться здесь, так что не стоит напрягать их неведомые науке органы чувств. В квадратных окошках гондолы горит свет, его Тутуко погасить не смог. Тусклый, снаружи почти ничего не освещает, так что мне почти не опасен. К тому же я пробираюсь с кормы, а тут его нет, за исключением отдельных отблесков.

Все, добрался, очередной этап плана завершен. Удивительно, но гондола сделана из сухого дерева — первое неподгнившее дерево, что я встретил в этом отсыревшем до основания месте. Медленные, плавные движения во мраке человеческий взгляд склонен игнорировать, и потому, чтобы заглянуть на другую сторону, я потратил около минуты. И это с учетом того, что сделал это краем глаза.

Никого. Зато уши подсказали, что дирижабль обитаем: там кто-то бродил, гулко топая по тонким доскам пола, чем-то звякал. Даже звук двигателя не мог это заглушить — на редкость шумный человек. Если он внезапно высунется, мне не поздоровится, потому стараюсь держаться так, чтобы из окон невозможно было разглядеть.

Новый этап плана, теперь надо вскарабкаться наверх. Для меня не проблема, но надо учесть вопрос бесшумности. К тому же аппарат легче воздуха, а это прибавляет сложности. Ведь я не по стене каменной карабкаться буду, гондола начнет раскачиваться, и баллон тоже будет реагировать на прибавившуюся тяжесть.

Мне придется вести себя не просто осторожно, а сверхосторожно. Ни намека на резкое движение, остановки при первом подозрении на изменение поведения дирижабля, да и без подозрений тоже стоит это проделывать время от времени.

На практике все оказалось куда хуже, чем предполагал. Полное впечатление, что, превратившись в совсем уж миниатюрного карлика, я, дико распалившись, пытаюсь взобраться на голую бабищу весом под четыре центнера. Она похрапывает, жир, будто студень, колышется, реагируя на эти неромантические звуки и мои неосторожные движения. Вот-вот должна заподозрить неладное, проснуться, но время идет, а все остается по-прежнему.

Блин, да тот тип, который грохочет по полу без перерыва, уже раз сто должен насторожиться. Или тут край непуганых раззяв, или я сильно преувеличиваю создаваемый своим продвижением эффект. Наверное, и правда так, ведь опыта в карабканье по дирижаблям у меня нет, все в новинку, вот и нервничаю.

Сложнее всего добраться до днища баллона. Ведь почти все это время я находился среди лестниц и канатов, за слабым укрытием из тонких распорок. Это все равно что, будучи плечистым здоровяком, пытаться спрятаться за тощей корабельной мачтой. Ночь, конечно, темна, но человек с хорошим зрением заметить может. Тем более до агентов десятка три шагов — не смертельная дистанция даже для близорукого.

Ухватившись за толстый трос обвязки, я наконец перевел дух. А то ведь последние пару минут дышал через раз и к тому же одним легким. Даже если сейчас кто-то пристально уставится на дирижабль, меня скрывает баллон. Теперь дорога на самый верх — завершать восхождение, начатое с цокольного этажа главного блока.

Где-то вдалеке выстрелили. Оглянувшись, увидел, что за стеной быстро перемещаются огоньки. Не похоже на электрические фонари — скорее факелы. Неужели те самые нехорошие братья-блезы пошли на штурм? Да нет, маловато огней, и пульнули всего раз. Но это четкий и понятный сигнал: пора поторапливаться, иначе я могу сильно переборщить с осторожностью. В нашей работе она крайне важна, но иногда, случается, идет во вред, надо про это не забывать.

Вверх, и только вверх, остались последние метры. Эта часть маршрута легче не придумаешь — по обвязке карабкаться нетрудно. Я даже небесами успел полюбоваться и удивиться тоже успел: одна луна, привычно-серебристая, почти не сдвинулась с места, зато вторая вот-вот коснется горизонта. Суточное перемещение по небосклону земного спутника главным образом ложное, ведь Луне на полный оборот вокруг планеты требуется месяц, а Земля вертится вокруг своей оси со скоростью один оборот в сутки. Но с этим красным «скалящимся колобком» все не так просто, он у нас, похоже, тот еще торопыга. Мало что понимаю в космической механике, но тут случай очевиден и не требует долгих инструментальных наблюдений. Орбита, очевидно, очень низкая, а не какие-нибудь триста тысяч километров. На таких высотах у нас, возможно, космические станции летают. На это указывает кое-что еще — я невооруженным глазом легко различаю некоторые детали рельефа. Пара кратеров, зазубрины по краю — очевидно, вершины гор. А у нас без бинокля не увидишь ничего, кроме невразумительных темных пятен.