Елена Малиновская - Приворотное зелье Страница 23

Нико одним глотком допил вино, остатки которого еще плескались в бокале, и чуть дрожащей рукой потер лоб. Затем откинулся на спинку и замер, глядя на меня.

По всей видимости, это означало, что он закончил свою исповедь. Однако при этом на самые главные вопросы Нико так и не ответил. Кстати, что это за имя такое? Разве так назвали бы потомка древнего рода? Скорее, оно присуще простолюдину, чем барону. Ведь, насколько я поняла, официально Нико считается сыном Этана.

— Так, значит, ты барон, — протянула я, внимательно наблюдая за выражением лица своего собеседника.

— Барон Николас Бриан, если быть точным, — с готовностью подтвердил мои слова Нико.

После его слов я немного расслабилась. Ну что же, это больше похоже на правду. Правда, я до сих пор не понимаю, почему Нико обладает магическим даром, если его настоящим отцом был некий безымянный конюх, а не Этан Бриан.

— Что еще тебя интересует? — полюбопытствовал он. Хмыкнул в ответ на мой изумленный взгляд и пояснил: — Ты так выразительно хмуришь брови, будто хочешь спросить еще о чем-то, но стесняешься. Давай, выкладывай все как на духу. Обещаю говорить правду и только правду, дабы между нами не осталось никаких недоговоренностей.

— Ты маг? — прямо спросила я. — И если да, то почему? Способности можно получить только по наследству от отца или матери. Но ты сам сказал, что не являешься сыном барона Этана.

— А это еще одна загадка, которую оставил мне мой так называемый папаша. — Нико фыркнул себе под нос, будто мой вопрос его чем-то развеселил. — Я действительно маг. И даже очень неплохой. Правда, в Академии не обучался. В детстве я был под строгим присмотром бабушки и дедушки, которые ни за что не выпустили бы меня из-под своего надзора, потому не допускали ко мне посторонних, способных разболтать о моих так называемых странностях. А в юности мне хватило ума не выказывать особых талантов, поскольку более всего я разбираюсь в магии смерти.

— Магии смерти? — переспросила я, почувствовав, как от этого словосочетания волосы на голове у меня зашевелились от ужаса.

— Забавно, правда? — Нико хохотнул; правда, веселья в этом не было ни на каплю. — Хороший подарок мне оставил в наследство барон Этан. Томас считает, что отец, который, понятное дело, никаким отцом мне не был, передал мне свой дар перед смертью. А скорее всего, это никакой не дар, а самое настоящее проклятье.

— Но зачем он так поступил? — удивленно вопросила я.

— Возможно, был настолько зол на супругу, наставившую ему рога, что решил хотя бы таким образом отыграться на младенце, когда понял, что убить его все равно не сможет. — Нико хладнокровно усмехнулся: — А может быть, хотел, чтобы я унаследовал не только его состояние, на которое вообще-то не имею никаких прав, но и частичку его могущества. Тяжело сказать. Однако факт остается фактом. Но помимо этого я получил также и дневники барона. Бабушка и дедушка никогда не обращали особого внимания на то, чем я занят. Главное, чтобы под ноги не лез и не мешал их кутежам. Богатство, полученное на склоне лет, одурманило им разум, заставив пуститься во все тяжкие. Балы, приемы, азартные игры и дорогие, никому не нужные побрякушки… Они предпочли перебраться в столицу, где жизнь кипела, в отличие от этого захолустья — на много миль вокруг ни домишки. А меня оставили здесь, наняв парочку воспитателей, должных обучить меня манерам, грамоте, счету. В общем — всему, что положено знать дворянину. Те, осознав, что присматривать за ними никто не собирается, выполняли свои обязанности из рук вон плохо. Ну хоть читать и писать научили, и то благо. Да и не задерживался у нас никто долго. Томас, как ни старался скрыть свое присутствие в доме, но нет-нет, да забывался и проходил мимо зеркала. Никто не пойдет по доброй воле жить в дом с привидениями, в котором к тому же не так давно произошла кровавая трагедия. Поэтому большую часть времени я был предоставлен сам себе. И однажды пробрался в кабинет барона, где обнаружил настоящую библиотеку. Изучение его бумаг стало моим главным развлечением. Полагаю, его величество король Грегор понятия не имел, что его верный слуга, которому поручали самые щекотливые задания, ведет такие записи, иначе бы приказал все сжечь. Так я узнал, кем на самом деле был барон. А еще я нашел его книги по колдовскому мастерству. И потихоньку сам начал практиковаться в искусстве невидимого.

Нико замолчал. Я вспоминала о бокале, который все это время задумчиво грела между ладонями, и с удовольствием отпила из него. Вино оказалось крепче, чем я предполагала. Пряная хмельная жидкость обожгла губы, и я едва не закашлялась. Однако сделала еще пару глотков. Удивительное дело, но после затянувшейся сверх всякой меры исповеди Нико я перестала его бояться. Теперь мне было его жалко. Воображение мигом нарисовало мне картину, как маленький, всеми оставленный мальчик, до которого никому никогда нет никакого дела, вечерами приходит в темный кабинет и при свете одинокой свечи читает запыленные дневники, где убийца описывает страшные королевские поручения. А в зеркале за спиной у ребенка отражается верный слуга, даже после смерти не покинувший маленького хозяина.

— Твоя история, безусловно, поражает, — негромко начала я, осознав, что пауза затянулась до неприличия.

По всей видимости, Нико считал, что рассказал мне все необходимое. Однако при этом ловко ушел от той темы, которая была мне по-настоящему интересна. Но если он рассчитывает, что я постесняюсь напомнить об этом, — то глубоко ошибается. Безусловно, бывает очень интересно порыться в чужом грязном белье и рассмотреть в деталях скелеты, надежно запрятанные в глубокие шкафы, но у меня есть и свои проблемы. Поэтому я на неуловимый миг замялась, после чего твердо продолжила:

— Но на данном этапе меня более занимает таинственная личность, которая отправила тебя в мою лавку. Кто это? Один из моих братьев? Мать?

— Позволь мне сначала завершить свой рассказ, — попросил Нико.

По всей видимости, разочарование слишком явственно отразилось на моем лице. Неужели я еще битый час буду вынуждена выслушивать долгую историю его жизни? Да, это все очень занимательно, но я не совсем понимаю, зачем мне знать все это.

— Не беспокойся, я почти закончил.

Видимо, моя мимика оказалась достаточно красноречивой, и Нико с нескрываемой обидой задрал подбородок, покоробленный таким откровенным пренебрежением к его исповеди. Я немедленно усовестилась. Ну вот, он ко мне со всей душой, а я задом повернулась. Ну, фигурально выражаясь, конечно. Наверное, мне бы тоже было очень неприятно, если бы на мои откровения так отреагировали.