Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП) Страница 23

Я сразу заняла оборонительную позицию.

— Слушай, если ты не хочешь оставаться на ужин, клянусь, я не буду плакать в свой суп.

— Нет! — воскликнула она. — Дело совсем не в этом! Я просто пытаюсь объяснить, как у нас здесь все устроено.

— Забудь.

Женя раздраженно вздохнула.

— Ты не понимаешь. Это большая честь — быть приглашенной отужинать с тобой, но другие Гриши могут этого не одобрить.

— Почему?

Женя вздохнула и села на один из резных стульев.

— Потому что я — зверушка королевы. Потому что они не считают мои способности ценными. Есть много причин.

Я подумала над тем, какими могут быть другие причины, и имеют ли они какое-то отношение к королю. Затем вспомнила слуг в ливреях, стоящих у каждой двери Большого дворца, — все они были одеты в белое с золотом. Каково для Жени быть изолированной от таких, как она, но и не принадлежать ко двору?

— Забавно, — ответила я через некоторое время. — Я всегда считала, если ты красива, это облегчает жизнь.

— О, так и есть, — засмеялась Женя.

Я не сдержалась и тоже захохотала. Нас прервал стук в дверь, и вскоре швея заняла нас измерениями и примеркой. Когда она закончила и начала собирать свои булавки с муслинами, Женя прошептала:

— Знаешь, еще ведь не поздно. Ты все еще можешь…

Я перебила ее:

— Синий, — мой желудок снова сжался.

Швея ушла, и мы вернули наше внимание к ужину. Еда была менее неземной, чем я ожидала, такое мы ели и по праздникам в Керамзине: сладкая гороховая каша, жаренные в меду перепела и свежий инжир. Казалось, что такой голодной я в жизни не была, пришлось бороться с желанием облизать тарелку.

Женя поддерживала беседу во время трапезы, в основном рассказывая сплетни о Гришах. Я не знала никого из этих людей, но была благодарна, что мне не приходится вести разговор, потому кивала и улыбалась в нужных местах. Когда последняя служанка ушла, забирая с собой наши тарелки, я не смогла подавить зевка, и Женя встала.

— Я приду за тобой утром, чтобы отвести на завтрак. Нужно время, прежде чем ты освоишься здесь. Малый дворец может поначалу показаться лабиринтом, — затем ее идеальные губки поднялись в озорной улыбке. — Тебе стоит отдохнуть. Завтра ты познакомишься с Багрой.

— Багрой?

Девушка хитро усмехнулась.

— О да. Общение с ней — одно удовольствие.

Прежде чем я смогла спросить, что бы это значило, она помахала мне рукой и выскользнула за дверь. Я прикусила губу. Что же меня ждало завтра?

Когда дверь за девушкой закрылась, я почувствовала растекающуюся по телу волну усталости. Радость от знания, что у меня действительно может быть сила, наплыв эмоций от встречи с королем и королевой, странные чудеса Большого и Малого дворца ставили мое истощение на второй план, но теперь оно снова вернулось, а с ним и огромное чувство одиночества.

Я разделась, аккуратно повесив форму на вешалку за звездной ширмой, и поставила рядом свои новые начищенные ботинки. Затем потерла между пальцами шерстяное пальто, надеясь почувствовать что-то знакомое, но ткань казалась неправильной: слишком жесткой, слишком новой. С грустью вспомнив своё старое грязное пальто, облачилась в ночную сорочку из мягкого белого хлопка и умылась. Тут я мельком заметила себя в зеркале над раковиной. Может, дело было в освещении, но мне показалось, что я выглядела даже лучше, чем когда Женя только закончила работать надо мной. Через секунду я поняла, что просто пялюсь на себя в зеркало, и не смогла не улыбнуться. Для девушки, которая ненавидела смотреть на себя, я рисковала стать тщеславной.

Я запрыгнула на высокую постель, скользнула под тяжелое одеяло из шелка и меха и задула лампу. Вдалеке слышались звуки закрывавшихся дверей, голосов, желающих друг другу спокойной ночи и шум отходящего ко сну Малого дворца. Я смотрела в темноту. У меня никогда раньше не было своей комнаты. В Керамзине я спала в старом портретном зале, который преобразовали в общежитие, окруженная бесчисленным количеством других девочек. В армии я спала в казарме или в палатках с другими картографами.

Моя новая комната казалась огромной и пустой. В тишине на меня спешно накатили все события этого дня, и глаза защипало от слез. Завтра я проснусь и обнаружу, что все это было сном, Алексей все еще жив, а Мал — не ранен. Никто не пытался меня убить, я никогда не знакомилась с королем и королевой и не видела аппарата, и никогда не чувствовала руку Дарклинга на своей шее. Может, я проснусь от запаха горящего костра, в своей удобной одежде, на своей узкой койке, и расскажу Малу об этом странном, пугающем, но в то же время прекрасном сне.

Я провела пальцем по шраму на ладони и услышала голос Мала: «С нами будет все отлично, Алина. Как всегда».

— Надеюсь, Мал, — прошептала я в подушку и позволила слезам погрузить меня в сон. 

ГЛАВА 8

После беспокойной ночи я проснулась рано и больше заснуть не смогла, — забыла задёрнуть шторы, когда ложилась, и теперь солнечный свет лился через окна. Можно было бы встать и закрыть их, а потом снова поспать, но у меня просто не было сил. Я не знала, дело ли в беспокойстве и страхе, заставлявших меня крутиться и ворочаться, или в незнакомой роскоши сна в удобной кровати впервые после многих месяцев, проведенных на шатких лежаках в один матрас между мной и землей.

Я потянулась, чтобы провести пальцем по замысловато вырезанным птицам и цветам на столбике. Высоко надо мной полог кровати открывал вид на выкрашенный в яркие цвета потолок со сложным орнаментом из листьев, цветов и птиц в полете. Я разглядывала узор, считая листья венка можжевельника, и не заметила, как задремала. Но стук в дверь вывел меня из этого прекрасного состояния.

Откинув тяжелое одеяло, я скользнула ногами в шерстяные тапочки, оставленные у кровати. За дверью ждала служанка со стопкой одежды, включая кафтан синего цвета, перекинутый через руку, и обувь. Не успела я поблагодарить девушку, как она сделала реверанс и исчезла.

Закрыв дверь, я положила обувь и одежду на кровать, а новый кафтан аккуратно повесила на ширму. Некоторое время я просто смотрела на него. Всю жизнь я носила одежду, оставшуюся от старших сирот, а затем стандартную униформу Первой армии. У меня определенно никогда не было ничего, сделанного на заказ. Никогда даже и не мечтала носить кафтан Гриши!

Сначала я умылась и расчесала волосы, — не знала, когда придет Женя, как и то, есть ли у меня время на ванную. Отчаянно хотелось чая, но у меня не хватало храбрости позвать служанку.

Наконец мне не осталось чем заняться, поэтому я взялась разбирать одежду на кровати. Там были обтягивающие брюки из ткани, которую я никогда не видела раньше — казалось, она служила мне второй кожей; также длинная блуза из тонкого хлопка, которая подпоясывалась синей лентой, и высокие сапоги. Но назвать эту обувь сапогами казалось неправильным. У меня были сапоги. Эти же были чем-то совершенно иным: черная выделка из мягчайшей кожи, идеально облегающая мои икры. Одежда была странной, с одной стороны она походила на ту, что носят фермеры и крестьяне, но ткань была мягче и дороже — обычный крестьянин не мог себе позволить такую. Когда я оделась, то стала разглядывать кафтан. Неужели я действительно собиралась надеть его? Неужели я действительно стану Гришей? Это казалось невозможным.