Ник Перумов - Тёрн Страница 23

Водящий и Призывающий переглянулись.

— Если ты не служишь Некрополису, почему ты помогаешь Гончей? — спросил теперь седой старик. Голос у него был глухой и шепелявый.

— Призывающий, мой закон гласит, что достойно оказать помощь любому, оказавшемуся в беде.

— Даже если это злодей и убийца? — резко бросил молодой мужчина.

— Даже если это злодей и убийца, Водящий, — спокойно ответил Тёрн. — Разве не случалось тебе, о начальствующий над воинами, на поле боя перевязывать раны недавнего врага, ныне пронзённого копьями, истекающего кровью, беспомощного и безопасного? Разве не склонялось твоё сердце к мольбам умирающих — почтить их достойным погребением, не оставлять их тела на растерзание трупоедам и, уж конечно, не продавать в Некрополис для зомбирования?

— Враг есть враг. Он должен быть убит, — непреклонно возразил Водящий.

— На поле брани, в сражении — увы, да. Ты убиваешь, чтобы не убили тебя. Но после? Ведь если ты окажешь помощь врагу — кто знает, не станет ли он тебе после этого другом?

— А если не станет?

— Это риск, на который можно пойти, как считает мой закон.

— А наш — нет, — прошамкал Призывающий.

Тёрн молча развёл руками:

— Меня позвали сюда, пообещав нам свободный проход через ваши земли. Я готов рассказать всё, что вам будет угодно от меня услышать.

— Кто ты такой? — вдруг резко спросила Провидящая. — Ты не человек, не дхусс и, уж конечно, не сидх под плащом колдовства.

— Ты права, о мудрая, я ни тот, ни другой и ни третий, — с поклоном ответил Тёрн.

— Тогда кто ты? — требовательно спросила женщина, её мех встопорщился, побрякушки на груди зазвякали.

— Разрешат ли нам спокойно пройти? — ответил встречным вопросом Тёрн.

— Мы решим это, — недовольно проворчал Водящий.

— Нерушимо слово достойного воина, — глядя прямо в глаза таэнгу, проговорил Тёрн. — Смертельное оскорбление нанёс бы я ему, усомнившись в его словах.

— К-конечно, — выдавил из себя вождь.

Вопросы посыпались один за другим. Что видел Тёрн на пути сюда? Не попадались ли ему признаки военной экспедиции Державы или же Некрополиса за Таэнгский хребет? Что делала эта Гончая, известно ли её задание и при каких обстоятельствах он встретил её?

Тёрн отвечал — кратко, но откровенно и чётко. Однако ни словом, ни звуком не упомянул о беглой сидхе по имени Нэисс.

Наконец спрашивающие как будто бы удовлетворились.

— А теперь, — Тёрн указал на неподвижную Стайни, — нам будет разрешён свободный проход?

— Будет, будет, конечно же, будет, — проворчал старик Призывающий, проделывая руками какие-то пассы. С концов редких волосков на его коже срывались голубые искорки. — Мы вам разрешим проход. В обитель вечного покоя. И истинную смерть, откуда эту Гончую не вернут даже маги проклятого Некрополиса!

Тёрн только горько усмехнулся. Похоже, прозвучавшие слова откровением для него не стали.

— Неужто доблестные таэнги отринут слово? И зачем тогда было тащить нас сюда, если вы твердо решили прикончить её — а вместе с Гончей небось и меня?

— Не прикончить, глупый дхусс, — рассмеялся старик. — вы станете частью наших оберегов, наших сторожевых чар и заклинаний. Мёртвые, вы станете стеречь границу нашего племени, предупреждать о появлении врагов. Ты, неразумный, конечно же, не заметил в листве черепов прибитых к стволам? Это наши стражи. Неутомимые, неусыпные, неумолимые! Ничто не ускользнёт от их взора! Ничто! И вы тоже не ускользнули! Чем мы хуже наших соседей, поймавших ту дикую… — он поморщился, махнул рукой и вновь захохотал во всю глотку (весьма и весьма звучно для такого небольшого существа). Таэнг и в самом деле надрывался от смеха, хватался за бока, утирал катящиеся по морщинистым щекам слёзы, веселясь от души. Как говорится, обманули дурака. Он тут слова всякие произносил, что-то про честь говорил — кому какое дело! Благо племени — превыше всего. Обмануть чужака — добро, обмануть и отнять жизнь — геройство.

Тёрн не сдвинулся с места, просто перекинул из руки в руку посох и спокойно осведомился у старика:

— И как же именно ты намерен это сделать, достопочтенный?

— Мы не оскверним нашего честного оружия отравной кровью мерзкой Гончей! — напыжившись, провозгласил Призывающий. — Мы раскроем Границу, и покорные слову нашему слуги явятся сюда из мрачной бездны, где пребывают они в ожидании нашего зова!

Толпа вокруг завыла и заревела в предвкушении.

Высокие тонкие голоса, такими бы исполнять хвалебные гимны, беснование кровожадных карликов от этого становилось только омерзительнее.

Тёрн не пошевелился. Стоял, опустив голову, словно ожидая прочесть у себя под ногами начертанные на плотно утоптанной земле загадочные письмена.

Вождь и Провидящая отступили в стороны, давая место Призывающему. Старик резко хлопнул в ладоши, закружился, быстро притопывая и высоко вскидывая острые коленки. Остальные таэнги принялись отбивать ритм кто на чём горазд, но получилось всё на удивление слаженно.

Десятки голосов затянули песню, дикую, протяжную, нечеловеческую. Мелодия сплеталась с выкриками Призывающего, уже успевшего ввести себя в состояние близкое к помешательству. Тёрн не вмешивался, он просто наблюдал — даже с неким отстранённым интересом.

Призывающий же метался вокруг столба с черепами, голос его то резал нестерпимым визгом, то падал до рокочущего баса, от которого, казалось, вот-вот рухнет сам тотемный столб. И — роскошное высокое небо над деревней стало быстро заволакивать невесть откуда взявшимися тучами, клубящиеся тёмные потоки рванулись наискось через синеву, точно несущиеся к цели копья. Таэнги вопили и верещали с удесятерённым восторгом.

Тёрн ни с того ни с сего присоединился к ним. Никто не мог понять, что именно выкрикивает странный дхусс, — этого певучего и мелодичного языка здесь не слыхали уже много-много столетий. Защитник Гончей не пытался броситься на Призывающего, вообще ни на кого не кидался — он просто стоял, и слова, срывавшиеся с его губ, на первый взгляд ничего не меняли и ничему не могли помешать. Призывающий метался и скакал как прежде, и пустые чёрные глазницы старых черепов засветились слепящим, режущим светом. Яростная белизна чистого уничтожительного пламени, готового неудержимым потоком устремиться в этот несчастный мир, Тёрн что-то крикнул Призывающему, но даже богатырский голос дхусса не смог перекрыть воя и рёва поднявшегося урагана. Тёрн пригнулся, закрывая собой неподвижную Гончую.

А потоки белого огня уже текли вниз по резному столбу невиданными снежными змеями, словно кровь из многочисленных ран. Потоки встречались внизу, сливались, вот уже появилось небольшое озерцо, над ним поднялась дуга странной радуги — семь оттенков серого, получилось нечто вроде небольших врат, и когда голос Призывающего взлетел до немыслимой высоты, так что Тёрну даже пришлось зажать уши, — в этих вратах появились смутные, размытые очертания высокой фигуры.