Левиафан. Черное Солнце - Алексей Фролов Страница 23

– Вот теперь ты действительно похож на мудрого чародея, – Карн повернулся в его сторону и инстинктивно прищурил покалеченные глаза. Иван больше не скрывался от них, явив странникам свою ауру во всем великолепии и мощи. Удивительно, как Братья Вюрда это делали – они умели обманывать истинное зрение, сливаясь с простыми смертными во всех диапазонах.

– Слушай, а почему имя – еврейское? – внезапно спросил Мидас, хотя вопрос этот возник у него в тот самый момент, как только маг назвал себя. – То есть… их в вашем времени еще нет, но…

– Я понял, о чем ты, – Иван вновь посмотрел в окно, чуть щурясь под лиловыми лучами закатного солнца. – Не вы одни умеете путешествовать во времени.

– Это уж точно, – грустно уронил древний бог, внезапно вспомнив Арминиуса. Карн уловил его мысль и тоже подумал о судьбе вампира. Жив ли он вообще?..

Дальше Иван задвинул короткую, но довольно познавательную речь на тему лингвистических связей между протоязыками Пацифиды, Лемурии и Туле. Так как говорил он с позиции ученого, живущего в середине пятого тысячелетия до нашей эры (по знакомой Карну и Мидасу временной шкале), и оперировал массой понятий, которые обоим только резали уши, львиная доля его объяснений буквально прошла мимо них.

Если резюмировать ликбез от Брата Вюрда, то выходит, что имя Иван – кельтского происхождения, а точнее – валлийского. Карн тут же вспомнил, что в Уэльсе порой до сих пор так детей называют! А принесли это имя туда вовсе не материковые кельты, а предки народа круитни, пришедшие с того самого Туле…

Но раскрытие этой маленькой тайны, как обычно бывает при общении с членами Ордена Ка-Дас, только поставило еще больше вопросов. Хотя ни Карна, ни Мидаса это уже не волновало. Они уже привыкли к тому, что их путь раз за разом делает спиральный виток, показывая, как сказал фригийский царь, те же причиндалы, только в профиль.

Едва они переступили порог башни (не дома, башни!) Ивана, у обоих где-то под сводами черепа тут же всколыхнулось щекотное ощущение смутного узнавания ситуации. Что вполне объяснимо, ведь несколькими тысячами лет ранее (или все же – позднее?) они точно также входили в дом Огнеслава, а до того – в дом Акамира. А еще раньше Карн практически тем же макаром и при схожих обстоятельствах знакомился с волхвом Белозаром.

Хотя на самом деле в этот раз все было иначе. Войдя в башню вслед за Иваном через дверной проем, образовавшийся в стене прямо на их глазах, они оказались в пустом круглом помещении, потолок которого уходил на десятки метров вверх. Брат Вюрда попросил их занять место в центре комнаты, встал рядом и вытянул перед собой татуированную руку ладонью вниз. Пол вокруг них беззвучно двинулся вверх, образовав что-то вроде лифтовой платформы.

Платформа замерла в нескольких метрах под хрустальным потолком в форме пирамиды (тут ребята были поголовно повернуты на этой геометрической фигуре, интересно, кстати, почему?..). Затем платформа разошлась в стороны, образуя полноценный пол. По мановению руки Ивана – буквально – с четырех сторон в стенах образовались четыре высоких оконных проема. Маг подошел к одному из них, обернулся и с улыбкой выполнил ряд коротких пассов.

Когда он закончил, перед Мидасом и Карном возник стол с двумя широкими лавками по сторонам. На столе размещались блюда и кувшины с пищей и водой. Все это (кроме, о счастье, пищи и воды!) было сформировано из гранита – того же самого, из которого состояла сама башня. Даже столовые приборы были гранитными, но тонкими, легкими и аккуратными – такие не в состоянии сваять ни один мастер.

Лавки, вопреки ожиданию Мидаса, были вовсе не холодными, а умеренно-теплыми. Пища – горячей, а вот незнакомые, но приятно пахнущие напитки наоборот – ледяные до ломоты в зубах. Снедь, кстати, была довольно простой, хотя и разнообразной. В основном – ягоды и орехи, мед, немного красного мяса и свежих овощей. Никаких тебе борщей и каш! Если б не мясо – все точно в традициях саттвической кухни.

Но еда, разумеется, была последним, что заботило странников. Если Мидас просто наблюдал за производимыми Иваном метаморфозами, раскрыв рот, то Карн, способный воспринимать все это на уровне истинного зрения, едва не описался от восторга. Брат Вюрда манипулировал вовсе не материей, а ее сутью – он, если можно так выразиться, на ходу перепрограммировал энергетические потоки, запросто меняя не только их течение, но и структуру.

Все это навело Карна на интересные мысли. Невзначай он вспомнил, что в его времени археологи терялись в догадках относительно происхождения оркнейских брохов и ряда других мегалитических сооружений «древнего мира» именно потому, что в них не было обнаружено никаких предметов культуры. Ни тебе мебели, ни утвари. Раньше это казалось ему странным, но теперь все неожиданно встало на свои места.

– Мы давно этому научились, – Брат Вюрда с глубоким и почему-то грустным вздохом посмотрел на свои зататуированные ладони. – Логрис научил нас. Он был всем, что осталось с предыдущего витка вне Мидгарда. Тогда нам не нужны были татуировки и мы могли делать это где угодно, а не только в пределах своего эгрегора.

Теперь его грусть стала понятной, хотя Карн знать не знал, что такое Логрис. Однако слова Ивана не таили подтекста – он говорил о том, что его орден растерял древние знания, и этот процесс, похоже, продолжается.

– Это серые? – спросил парень, нацеливаясь на очередную тарелку с тертыми орехами и ягодами. Пока не поздно, он решил последовать примеру Мидаса, который давно уже не участвовал в беседе, остервенело наворачивая все, до чего мог дотянуться.

На миг в глазах Ивана вспыхнуло удивление, но тут же угасло, уступив место привычной глубокой тоске, которая не так давно вытеснила безудержный гнев в душе мага. Гнев, который едва не спалил его дотла.

– Серые, – тон его был ровным, но Карн догадывался, что все это ширма, пусть и настолько умелая, что ее не отличить от истины. – Они уничтожили Логрис. Прекраснейшее, что когда-либо создавал человек! Они оттеснили нас обратно к Мидгарду, Врата Доблести – последний внеземной объект, который у нас остался.

– Так почему не добили? – прочавкал фригийский царь. Он, разумеется, не хотел проявить неуважение, но вопрос был своевременным.

– Разрыв в Завесе, – Брат Вюрда пристально посмотрел на фригийского царя и тот опустил