Николай Воронков - Порыв ветра [СИ] Страница 23

Я так и сделала. Дождалась завтрака, который оказался неожиданно щедрым, но только сделала вид, что ковыряюсь ложкой. По распорядку в этот день мне полагалось стирать, и я почти с радостью отправилась на работу. Еле сдержалась от улыбки, обнаружив соседками несколько сестер. Наполнила своё корыто водой, а с последним ведром, налив туда кипятка, отправилась к воротам. Простые, но крепкие, они были постоянно закрыты на запорный бурс, а по ночам ещё и на дополнительный замок. И постоянно рядом в роли привратницы одна из дежурных сестёр. И я нисколько не обольщалась результатами попытки «силового» прорыва. Любая из них скрутит меня как котёнка. Пройти обманом? Их наверняка предупредили. Я даже представила такой разговор.

— Куда?

— Туда.

— Зачем?

— Затем — начинаю врать, и меня, как и в первом варианте, за шкирку и в карцер.

Поэтому сейчас вся надежда была на кипяток, который я тащила в ведре. Привратница издалека заметила меня, но проявила это только тем, что чуть сдвинулась поближе к воротам. Симпатичная метиска со спокойным уверенным взглядом. Что ей такая шмакодявка как я, перекошенная набок под тяжестью ведра. Может, я просто принесла воды попить. Я не стала её разубеждать. Подтащила ведро поближе, так, чтобы привратница оказалась в углу, поставила его на землю. Не торопясь выпрямилась, вздохнула, что наконец-то дотащила эту тяжесть, и зачерпнула воду ковшичком, который держала в другой руке. Замерла на мгновение и… Всю ночь я пыталась представить, как это будет. Как набираю воду, как плесну в привратницу, как она будет уворачиваться, и что я смогу сделать ещё. А в этот момент всё как будто сложилось. Я буквально увидела, что сейчас произойдёт — как я плесну кипяток, и он попадёт точно на лицо этой женщины. Наверное, я представила это слишком ярко, потому что привратница отшатнулась от меня, закрывая лицо руками, и застонала, словно от сильной боли.

Я в недоумении посмотрела на ковшик в своей руке — я ведь ничего ещё не сделала! Но разбираться будем потом. Главное — дорога свободна. Торопливо убрав запор, прихватила на всякий случай ведро и торопливо вышла на улицу. Куда бежать, вопроса не было — туда, где много людей, к центру города. Стараясь не сбиваться на бег, дошла до угла, вздрагивая от каждого громкого звука. Оглянулась, но улица была по-прежнему пуста. Неужели получилось? Уже не сдерживаясь, бросила ведро и побежала. Бежала сколько хватило сил, не обращая внимания на удивлённые взгляды людей, и только совсем обессилев, прислонилась к стене и дала себе слово, что больше никто и никогда не посмеет мне приказывать и решать мою судьбу. Никто и никогда.

Дорога в неизвестность

Эйфория от удачного побега прошла весьма быстро. Ещё с час я плутала по улицам, стараясь уйти подальше от храма, но усталость взяла своё. Заметив пустую скамейку, которых в этом районе было довольно много, присела, вытянув усталые ноги, и попыталась подвести первые итоги. Итоги неутешительные. Получалось, что за месяц пребывания в этом мире я ничего не добилась. Совершенно ничего. Я не знаю как называется этот мир, не знаю даже названия города, где я оказалась. Не знаю местных обычаев, не имею ни заработка, ни крова. Ничего! Из плюсов — разве что научилась разговаривать, да и то неизвестно, насколько правильно. Уверила себя, что говорю, ну и ладно. Сменила бедняцкое платье на застиранное монашеское. Шрамы на теле и голове — это уж так, бесплатно, в нагрузку к прочим удовольствиям. Горько усмехнувшись, внимательно осмотрелась по сторонам. И ещё неизвестно, чем закончится мой побег — больно уж та старуха заинтересовалась мной — иначе зачем бы ей так торопиться с моим «посвящением»? И у настоятельницы на меня зуб после того случая в храме. Может они и плюнут мне вдогонку, а может уже сейчас разослали поисковые группы по улицам. Справится со мной любая, но даже если будут ходить по двое, то это всё равно получается сорок-пятьдесят пар. Не такой уж этот город большой, чтобы меня не нашли в течении суток — ведь прятаться мне негде, я никого не знаю. Да и одежда у меня приметная — старая и застиранная, но характерного покроя. Как только к вечеру улицы опустеют, меня будет видно за километр. Значит первым делом надо избавиться от одежды монашки. Стащить, своровать, но изменить облик. И с волосами надо что-то сделать — беленькие и здесь встречаются, но всё равно их гораздо меньше темноволосых.

А если всё-таки поймают… Я на мгновение представила, что меня хватают чужие руки, куда-то волокут… Как там говорила настоятельница? Для непокорных у нас найдутся и карцер, и розги, и… плети… Внутри мгновенно заклокотала холодная ярость, но я ей только обрадовалась — ведь старуха сказала, что мои силы резко увеличиваются именно в таком состоянии. И сдерживать себя я теперь не буду…

Посидела ещё немного, старательно лелея в душе ненависть к любому, кто попытается меня схватить, но вскоре обругала себя — если буду рассиживаться, то и в самом деле придётся кого-нибудь убивать. На мгновение засомневалась в какую сторону идти, но потом решила идти на север. Почему? Не знаю. Может потому что горы слева. Я всё равно не знаю, что меня ждёт за городом, так о чем думать? Я вдруг резко остановилась — а если там какой-нибудь пропускной пункт, и меня уже ждут? И все мои трепыханья бесполезны? Сразу навалилась усталость, но я себя одернула — здесь сидеть тоже не лучше. Что будет то и будет.

Для начала надо было решить вопрос с одеждой. Я шла по улице, внимательно поглядывая по сторонам, но никому не нужные вещи на дороге не валялись. Бельё если и сушили, то за высокими заборами, под присмотром. Возможно ночью, если залезть через забор, окошко… Но это статья УК с нехорошими последствиями при любом строе и эпохе. Да и ночь ещё дождаться надо. Наверное, надо идти туда, где людей много. Может, какой пьяный на крылечке уснёт, может кто разговором увлечётся, может какой продавец отвлечётся. Некрасиво, конечно, но мне сейчас не до красивостей и правильностей. Даже если захочу заработать честно, трудом, кто меня такую, в одежде монашки, возьмёт? Им вроде работать в других местах, кроме храма, нельзя. А если и можно, то явно не за деньги, а в качестве благотворительности. Так что у меня два пути — или воровать, или идти прямо так, и в этом случае шансов спрятаться от храма у меня будет гораздо меньше.

Реальность, как обычно, оказалась весьма далека от моих планов. На рынке, куда я зашла, народу было много, товаров много, но никто не собирался делиться ими с маленькой монашкой — и без меня желающих погреть руки чужим добром хватало. Торговцы не только внимательно высматривали возможных покупателей, но и ещё более внимательно смотрели, как бы кто не полез за их товаром. И если как покупатель я никого не интересовала, то как воровка… Я немного потолкалась в торговых рядах, но вскоре, прямо у меня на глазах, поймали настоящего воришку. Худющий парень с вороватым взглядом что-то умыкнул с прилавка, но не успел сделать и шага, как его тут же схватили за руки. Немного, без особой злости, избили и сдали подоспевшему наряду стражи. Пример был настолько наглядный, так напомнил произошедшее со мной, что желание тянуть ручонки к чужому сразу пропало, и я решила не рисковать. Одежда нужна, но лучше я поищу её где-нибудь в другом месте.