Вера Камша - Яд Минувшего. Часть 1 Страница 23

— Мне поклясться, что я не трогал Робера? — Будь у Борна на загривке шерсть, она бы встала дыбом. — Извольте, клянусь. Хоть честью, хоть жизнью, хоть Создателем, хоть кошками. Я, Удо из дома Борнов дома Волны, не умышлял против Робера Эпинэ, и не знать мне покоя, если лгу!

— Кончай дурить, — Матильда грохнула початый стакан на стол, — а то пристрелю, ты меня знаешь!

— Знаю. — Лицо Удо окаменело, Придд, да и только. — Потому и ответил. Остальные обойдутся!

— С чего ты взял, что я про Робера спросила? — Вот так смотришь на человека двенадцать лет и не видишь, а он на тебя все это время глядит и тоже ни кошки не понимает.

— Не про Робера? — Удо на мгновенье прикрыл глаза. — Тогда про что?

— Как про что? — удивилась Матильда, разглядывая бузотера поверх серебра. — Про Медузу.

— Но это же просто. — Сквозь лед стремительно пробивалась травка. С желтыми цветочками. — Если б Сузой-Музой не стал я, им бы стал кто-нибудь другой. Дик про медузьи выходки кому только не рассказывал, грех было упустить.

— И когда же тебя осенило? — буркнула принцесса.

— В усыпальнице, — лицо Удо вновь стало жестким, — когда решетку кувалдами разносили, а она кричала.

— Ты тоже слышал?! — вскинулся Дуглас. — Я думал, только я с ума схожу, значит, тогда ты…

— Понял я раньше, — уставился в свой стакан Удо, — то есть понял Рихард…

— Так вот вы о чем у Святой Мартины шептались, — начал Темплтон и оборвал сам себя. — Я еду с тобой. Вместе влипли, вместе и вылипать станем.

— Нет. — Удо и раньше походил на брата, сейчас он стал его отражением, только родинки на щеке не хватало. — Ты останешься. Пока остаются Ее Высочество и Робер. Я бы тоже…

— Куда ты поедешь? — перебила Матильда. — Дуглас, разливай, не копить же.

— Куда? — переспросил Борн. — Для начала в Придду. Альдо не считает север великой Талигойей, значит, я могу туда изгнаться.

— Собрался сдаться Волку? — не очень уверенно спросил Дуглас. — Ты до него не доберешься.

— Захочу, доберусь, — заверил Суза-Муза. — Ноймар не Бергмарк, а Рудольф не дурак.

— А ты хочешь? — Тюрэгвизэ привычно горчила, последняя память о настоящем доме. — Может, в Сакаци?

— Нет. — Когда смотрят такими глазами, уговаривать бесполезно. — До гробницы Октавии я бы просто сбежал, а сейчас поздно под корягу лезть.

— Ты недоговариваешь. — Темплтон казался обиженным. У Дугласа всегда что на уме, то и на языке, или это было раньше?

— Недоговариваю. — Удо устало улыбнулся. — Все даже Эсперадору на морском берегу вслух не скажешь.

— Адриановы комментарии, — блеснула знаниями Матильда, — их только олларианцы признают.

— Я тоже признаю. — Щека Удо дернулась. — Я после Рихарда много чего признал.

— Ты собирался рассказать про Медузу. — Матильда сунула в руку Темплтону стакан. — И вообще, мы пьем или нет?

— Ваше здоровье, Ваше Высочество, — провозгласил Удо. — Будьте счастливы.

— Обязательно буду, — согласилась вдова. — Удо, можешь без оговорок. Ты заговорил с Альдо по-медузьи, потому что по-человечески он не понимает. Так?

— Он обалдел от короны, — тихо сказал Борн, — я решил вылить на него ведро воды, пока этого не сделали Савиньяки с фок Варзов. Все сложилось один к одному: моя должность, малые обеды, рассказы Дика… Самым трудным было оставить вне подозрений Придда.

— Вассал Дома Волн защищает сюзерена, — буркнул Темплтон, — ну и на кой? Случись что, Спрут тебе поможет, как его папенька Карлу и Эгмонту.

— Это его дело, — отмахнулся Суза-Муза, — я за других прятаться не намерен. Будь хоть какая-то возможность, Дикон обвинил бы Валентина. Окделлу могли поверить.

— Ну и кошки с ним, — скривился Дуглас, — нашел для кого стараться.

— Тебе Салиган нравится? — Удо одним глотком ополовинил стакан. — Нет? А он, между прочим, так же рассудил. Дескать, кошки со мной, зато сам вывернется.

— Сравнил, — не очень уверенно произнес Темплтон, — ты и этот ызарг.

— Спрячься я за Придда, стал бы ызаргом не хуже. — Борн поставил стакан на стол. — Но в уме этой твари не откажешь. Ловко он меня разгрыз.

— Салиган? — выдохнул Дуглас. — Откуда?

— Видел, как перед приемом я возле кагета прогуливался, вот и сложил два и два, а может, и заметил что-то. Картежники многое замечают.

— И решил свалить на Сузу-Музу Робера?

— Решил. — Удо взял графин и ловко разлил остатки. — И удачно, как видите. Взяли меня с поличным, оскорбление величества у меня на носу написано, получается слово изменника против слова вора. Кому верить? Альдо предпочел вора, тем паче у меня еще и яд нашли.

В приемной что-то грохнуло. Опрокинули стул?

— Прошу меня извинить. — Мевен с неподдельным участием смотрел на них с порога. — Господину Борну пора.

— Я понял, — кивнул Удо, поднимая стакан. — Прощайте, Ваше Высочество. Я ваш должник до смерти и дальше.

Она тоже не забудет. Не брата неизвестного ей Карла и сгинувшего в дурацкой схватке Рихарда, а усталого светлоглазого человека, что был рядом, а теперь уходит. Не в Закат и не в Рассвет, а в края, где алатской старухе не место.

— Мевен, — окликнул Дуглас, — четверо — хорошая примета. Выпьете с нами на дорогу?

— Охотно, — поклонился гимнет-капитан. — Но через десять минут мы должны быть на крыльце.

— Будете, — заверил Дуглас, отливая из своего стакана в чистый. — Подумаешь, коридор и пара лестниц.

— Твою кавалерию, — заорала Матильда, — осторожней, это последняя!

— Тогда, — предложил Мевен, — счастливой дороги, и пусть нас никогда не сведет во время боя.

— Напротив, — откликнулся Борн, — пусть сведет. И пусть мы друг друга узнаем. И поймем. Потому что, кроме нас самих, у нас ничего не осталось.

5

— Мы бы не советовали гимнет-капитану пить с государственным преступником. — Альдо, хоть и был вне себя, старался говорить спокойно. — И мы бы не советовали гимнет-капитану пить, когда он на службе.

— Гимнет-капитан пьет с хозяйкой дома Раканов. — Ее Высочество вышла вперед. — И по ее настоянию.

— Мы видим. — Сюзерен был холодней зимней воды. — Мевен, мы понимаем, у вас не было выбора. Поставьте стакан и отправляйтесь исполнять свои обязанности, у вас их достаточно.

— Поставь, — кивнула принцесса, — потом допьешь. Твоя тюрэгвизэ тебя дождется.

Для принцессы Удо оставался заигравшимся шутником, она не верила, что Борн хотел убить Робера. Дику в это тоже не верилось.

Мевен щелкнул каблуками и вышел. Ричард мог бедняге только посочувствовать: отказать Матильде было так же невозможно, как не отказать.