Джин Вулф - Пыточных дел мастер Страница 23

– И девочки наверняка соскучились, – заметил Рош.

– Воистину! О, ты улыбаешься… я вижу, ты не веришь мне, но это – сущая правда. Да, они жалуются, когда у нас много гостей, но и скучают, если к ним не приходит никто. И каждая постарается приятно удивить вас сегодня вечером, вот увидите. И после того, как вы покинете нас, будут хвастать перед другими тем, что вы выбрали именно их. Кроме этого, оба вы – юноши симпатичные. – Он сделал паузу, во время которой окинул Роша быстрым взглядом. – Ты бывал у нас и прежде, не так ли? Такие ярко-рыжие волосы трудно забыть. Далеко на юге дикари изображают своих огненных духов точно такими. А у твоего друга – лицо экзультанта… такие нашим девушкам нравятся больше всего! Я понимаю, отчего ты привел его к нам.

Он отворил другую дверь, со стеклянной вставкой, изображающей Искушение. Мы прошли в зал, который (несомненно, в силу контраста с прихожей) казался много просторнее самого здания. Высокий потолок был украшен белыми, похоже, шелковыми фестонами, отчего помещение напоминало огромный роскошный шатер. Вдоль двух из четырех стен тянулись колоннады – конечно, фальшивые, так как колонны на самом деле были всего лишь полукруглыми пилястрами, укрепленными на стенах, выкрашенных в синий цвет, а архитрав – всего-навсего лепным карнизом, однако, пока мы оставались в центре зала, эффект был почти полным.

В дальнем конце зала, напротив окон, стояло кресло с высокой, точно у трона, спинкой. Человек в желтом халате уселся в него, и я тут же услышал, как где-то в глубине здания зазвенел колокольчик. Устроившись в двух других креслах, поменьше, мы с Рошем ждали в тишине, нарушаемой лишь эхом мелодичного перезвона. Снаружи не доносилось ни звука, но я просто-таки физически ощущал падавший снег. Вино согревало, и, сделав несколько глотков, я увидел дно бокала. Я чувствовал себя словно бы в ожидании начала церемонии в нашей разрушенной часовне, только на сей раз она была менее реальной и одновременно более серьезной.

– Шатлена Барбеа, – объявил хозяин. В зал вошла высокая женщина, державшаяся так благородно и одетая так вызывающе, что я далеко не сразу понял, что ей – никак не больше семнадцати лет. Лицо ее – округлой, совершенной формы, с ясными глазами, небольшим прямым носом и крохотным ртом, подрисованным так, чтобы казался еще меньше – было прекрасно, а волосы так отливали золотом, что вполне могли бы оказаться париком из настоящей золотой проволоки.

Остановившись в паре шагов от нас, она медленно повернулась, едва уловимо, с необыкновенной грацией меняя позу в движении. До этого я никогда не видел профессиональных танцовщиц и ни разу после не встречал столь прекрасной. Не могу и передать, что я чувствовал, глядя на нее!

– Все придворные красавицы – здесь, к вашим услугам! – воскликнул хозяин. – Сюда, в Лазурный Дом, явились они в эту ночь, покинув свои золотые стены ради счастья доставить вам наслаждение!

Я, наполовину загипнотизированный танцем, решил, что это фантастическое утверждение высказано совершенно серьезно, и сказал:

– Это не может быть правдой.

– Но ты пришел к нам за наслаждением, не так ли? И если мечта также послужит ему, что в том плохого?

Все это время девушка с золотыми волосами продолжала свой медленный танец без музыки.

Мгновения летели одно за другим.

– Она тебе нравится? – спросил хозяин. – Ты выбираешь ее?

Я хотел было сказать – точнее, закричать, чувствуя желание всем своим существом, – что нравится, но, прежде чем успел сделать вдох, меня опередил Рош:

– Давай посмотрим и других.

Танец тут же прекратился, девушка сделала реверанс и покинула зал.

– Можешь выбрать и нескольких – по одной или всех вместе. У нас есть очень большие кровати! – Дверь, закрывшаяся за золотоволосой девушкой, отворилась снова. – Шатлена Грациа!

Вошедшая девушка казалась совершенно иной, однако во многом напоминала предыдущую, «шатлену Барбеа». Волосы ее были белы, словно хлопья снега, кружащиеся за окном, и от этого ее юное лицо казалось еще свежее, а темная кожа – темнее. Груди и бедра ее были (или же казались) пышнее, но все же она вполне могла оказаться той же самой женщиной, успевшей за несколько секунд до второго своего появления сменить одежду и парик и слегка затемнить кожу лица при помощи косметики. Мысль была абсурдной, но, подобно многим абсурдным мыслям, заключала в себе элемент истины. Что-то совпадало во взгляде, выражении лица, походке и плавности их движений. Все это напоминало о чем-то, уже виденном мною (хотя я не мог вспомнить, когда и где), но тем не менее было внове, причем то, прежнее, казалось как-то предпочтительнее.

– Эта мне подойдет, – сказал Рош. – Теперь нужно подыскать что-нибудь для моего друга.

Темнокожая девушка (эта не танцевала, а просто стояла перед нами) подошла к Рошу, присела на подлокотник его кресла и что-то прошептала ему на ухо.

Дверь отворилась в третий раз.

– Шатлена Текла, – объявил хозяин.

Казалось, в зал и вправду вошла шатлена Текла, каким-то непонятным образом выбравшаяся из темницы. Не наблюдательность, но лишь разум в конце концов убедил меня в том, что я ошибаюсь. Не знаю, заметил бы я разницу, если бы передо мной бок о бок стояли они обе, или нет. Хотя – эта девушка, несомненно, несколько ниже ростом…

– Значит, тебе нравится эта? – спросил хозяин. Не помню, чтобы я что-либо ответил, но Рош шагнул вперед с кошельком в руке и объявил, что платит за нас обоих. Я проследил за вынимаемыми из кошелька монетами, ожидая увидеть блеск хризоса, но на свет появились лишь несколько азими.

«Шатлена Текла» коснулась моей руки. Надушена она была крепче, чем настоящая Текла, однако аромат оказался точно тем же – мне он напоминал розу, сжигаемую в огне.

– Идем, – сказала она.

Я последовал за ней. За дверью оказался грязноватый, тускло освещенный коридор, приведший нас к узкой лестнице. Я спросил, много ли здесь еще придворных дам, и она приостановилась, искоса взглянув на меня через плечо. Возможно, ее лицо выражало удовлетворенное тщеславие, или влюбленность, или то смутное ощущение, какое испытываешь, когда состязание становится игрой.

– Сегодня – лишь несколько, из-за снегопада. Мы с Грацией приехали в одних санях.

Я кивнул. Она наверняка явилась сюда из какого-нибудь темного переулка поблизости и, скорее всего, пешком, с шалью на голове и в старых, насквозь пронизываемых холодом туфлях, и все же перед моими глазами тут же возникла отчетливая картина: взмыленные боевые кони быстрее любой машины несутся галопом сквозь снегопад, и ветер свистит в ушах юных, прекрасных, пресыщенных дам в соболиных и рысьих шкурах, темнеющих на фоне красного бархата сидений…