Ярослав Денисенко - Закон сильного Страница 23

– Может, все-таки перестанете перемигиваться у меня за спиной? – укоризненно заметил я.

– Понимаешь, Ксин, – неуверенно начала девушка. – Мы действительно беседовали… О всяком таком. Кирия сказала, что если я и дальше не буду тебе позволять… Ну, это самое… Я тебя потеряю.

Разозлился я не на шутку. На них обеих.

– Ты меня будешь слушать или Кирию? Я ведь сказал, что согласен ждать ровно столько, сколько понадобится. Я тебе когда-то врал?

Тай судорожно всхлипнула:

– Вот видишь – ждать. Значит, ты хочешь, чтобы рано или поздно это произошло. А мне… Надо просто наконец-то решиться, вместо того чтобы мучить тебя и себя.

С этими словами она сделала с платьем что-то такое, что оно само упало к ногам. Сорочки под ним не наблюдалось. И вообще ничего. Тай стояла передо мной совершенно обнаженная. Свинорыл со своими уродами надругались над ее телом, но не смогли затронуть душу. Внутри Тай оставалась робкой девственницей, готовой залиться краской при любом намеке, что любовь не ограничивается томными взглядами. Серебряные лучи Элерии освещали стыдливо сжавшееся юное тело, укрытое лишь густой копной распущенных светлых волос. Призрачный свет отражался в тугих колечках крошечными искрами ночных радуг, а в глазах сияющими озерцами дрожали слезы.

– Только не прогоняй меня, – прошептала девушка, в смущении и страхе прикрывая лицо ладонями.

Я шагнул к ней и, бережно обхватив тонкие запястья, развел в стороны эту ненадежную преграду. Губами собрал с глаз соленые капли.

– Ну что ты, Тай! Малыш! Ты веришь, что я ни за что в жизни не сделаю тебе плохо?

Она молча кивнула. Я подхватил на руки легонькое, стройное тело, перенес на шелковую постель и тихо сказал:

– Не бойся. Я тебя не обижу.

Ответом мне был первый поцелуй, неумелый и робкий…

Уснули мы на рассвете. Не буду врать, будто ночь принесла одно сплошное блаженство: первая ее часть порядком напомнила мне работу по обезвреживанию магической нити – опасную и кропотливую. Но зато вторая половина воздала сторицей за этот нелегкий труд. И хоть пока я не мог себе позволить с Тай и десятой доли того, что творил с Кирией, моя девочка наконец-то поверила, что близость с мужчиной способна не только причинять боль, но и дарить наслаждение.

Неутихающий ветер с реки подвывал в зияющих прогалах окон бывших верхних этажей. Перекрытия давно обвалились, и от всего дома остались лишь две внешние стены и несколько полуразрушенных перегородок внутри.

– Небесные Родители, где мы? – воскликнула Кирия, с изумлением оглядываясь по сторонам. – Неужели это наш город?

Я кивнул:

– Самая окраина. Руины за Пьянчугиной Пропастью. Летом тут мало кто бывает. А когда похолодает, собакам, кошкам и крысам появляться здесь будет опасно. Съедят. – Я окинул взглядом аппетитную фигуру своей спутницы. – И тебе тоже не стоит. Если бродяги попадутся взрослые, перед съедением еще много чего сделают.

Про людоедство я, конечно, шутил. При отсутствии излишней брезгливости (а улица отучает от нее быстро) в городе всегда найдется чем перекусить. Но место и впрямь было не самым приятным.

Попали мы сюда, исследуя катакомбы на предмет других выходов. Одна мысль о продолжении упражнений с нитью будила в душе желание кого-нибудь покалечить, и я понял, что надо делать перерыв. К тому же стоило прояснить давно назревший вопрос: что происходит у ребят? Угорь, единственный, кто мог сообщить о них, отмалчивался и уходил от темы. Кирия была и рада бы помочь, но ее возможности черпать сведения ограничивались ровно тем же источником, отнюдь не расположенным ими делиться. Как я понял, ее положение в отцовском доме не сильно отличалось от моего: среднее между почетным гостем и бесправным пленником. Все ее знакомства и связи остались в Подкове, здесь же девушка была никем. Меня все больше и больше занимал вопрос, чем же Лих так смог на нее надавить, чтобы заставить принять подобные условия.

И вот тогда мне вспомнился рассказ Угря о том, как он проводил катакомбами бойцов, чтобы напасть, откуда не ждали. Кирия ничего не могла про это сказать – Лих показал ей куда меньше, чем узнал от собственного отца. Он вообще оттягивал передачу фамильной тайны до последнего, надеясь на то, что звезды смилуются, даровав ему полноценного наследника. И лишь год назад, когда его супруга, чудом оставшись в живых, в возрасте сорока с лишним разродилась девятой по счету дочерью, Угорь смирился. Но не до конца. Кирии он рассказал не больше, чем требовалось для того, чтобы та могла передать ключ своему сыну, который и должен был стать настоящим хранителем. Пока же мальчику едва исполнилось одиннадцать и он был слишком мал для принятия родового долга. (Услышав такое, я криво усмехнулся. Будучи лишь на год старше, я оставил в грязных переулках Стрелки первый истекающий кровью труп, после чего с полным на то основанием мог считать себя взрослым.)

К предложению восполнить пробел девушка отнеслась с интересом, тем более что мое присутствие решало главную проблему: опасность с ходу влететь в какое-нибудь охранное заклятие, без предупреждений размазывающее вторженцев в алую кашицу.

Вооружившись мелом, чтобы отмечать пройденные развилки, мы петляли по запутанным ходам, занося на клочок бумаги результаты нашего похода. И наконец звезды улыбнулись нам. Ответвление большой жилы вывело к коридору, как решеткой забранному заклинанием, таким же, как на выходе к библиотеке. Оттуда мы и выбрались к развалинам. В жизни бы не подумал, что когда-нибудь буду счастлив их видеть! За месяц с лишним, проведенный в закрытом помещении, я так истосковался по свободе, что радовался всему без исключения: ветру, солнцу, горьковатому запаху цветущих трав и даже засаленным тряпкам в углу пустующей ночлежки, в которую превратился брошеный дом. Было в них что-то свое, родное, близкое – настолько, что во мне червячком шевельнулась мысль, а не променять ли на них шелковые простыни в сытой и роскошной Лиховой тюрьме.

Червячка я придавил. Один я мог сбежать куда угодно. Но были Тай и ребята, с которыми Лих расправится без всякой жалости. «Кирии тоже не поздоровится», – подумал я вдруг, обнаружив, что девушка как-то незаметно пополнила собой круг людей, чья судьба мне небезразлична. Да и здешние обитатели будут совершенно не прочь навсегда расстаться с бродяжьей жизнью, получив награду за мою голову. А главное, Угорь совершенно прав в том, что одному мне нечего и думать тягаться с чародеями.

Мои раздумья прервала Кирия:

– Так мы нашли что нужно? Отсюда можно добраться до твоих друзей?

– Можно-то можно, но придется идти через всю Стрелку. Рискованно. – Я насмешливо фыркнул: – Ты прям как не здесь родилась!