Анна Овчинникова - Лунная девушка Страница 23

Гончарный круг истории повернулся, ничего, по сути дела, не изменив. Согласно букве закона в Новых Городах все жители были равны, однако большинство тамошних унитов продолжало носить на лбу клеймо и подчиняться новым законам и властям, очень мало отличающимся от старых.

Однако знать Старых Городов, помнившая о кровавых бунтах калькаров, считала всех обитателей Новых Городов еретиками и преступниками. И если раньше жители во-наа делились только на унитов и ва-гасов, то теперь они раскололись на обитателей Старых и Новых Городов, на калькаров и на «истинных» унитов; уже пятьдесят земных лет эти два лунных мира находились то в состоянии шаткого перемирия, то открытой войны.

Больше, чем калькаров, Наа-ее-лаа ненавидела только ва-гасов, упорно отказываясь считать их мыслящими существами.

Она терпеть не могла Та-вана, который иногда приходил в нашу пещеру, и содрогалась даже при виде маленького Кус-ки.

Я же при появлении этого постреленка всякий раз мысленно ухмылялся, вспоминая, как когда-то боялся, что мне придется опекать спасенного во время грозы сироту. В действительности все получилось наоборот: Кус-ка взял под свою опеку сильного, но бестолкового унита. Во время ночных привалов он приносил мне еду, ухитряясь проскальзывать мимо часовых, учил премудростям жизни в горах — и даже сейчас, в щедро-изобильных Теплых Землях, по привычке продолжал одаривать своим покровительством.

Я давно привык к диковинной внешности ва-гасов и не считал их уродами; а в тот день, когда Кус-ка притащил в нашу пещеру большой котелок горячего бульона с кусками мяса ти-мана, он показался мне куда симпатичнее любого розовощекого человеческого ангелочка с обложки журнала детских мод. Но принцесса встретила мальчишку привычной презрительной гримаской и словом:

— Румит!

Я едва успел спасти котелок и перехватить ринувшегося в атаку маленького но-ванса. Подобно лаэтской принцессе Кус-ка не выносил никаких посягательств на свою особу, но я уже наловчился обращаться с ним и сумел вытащить наружу так, что четвероногий сорванец ни разу меня не укусил.

— Если эта самка еще раз назовет меня руми-том, я ее съем! — свирепо заявил Кус-ка.

— С каких это пор но-вансы начали убивать женщин? — осведомился я.

— Она не женщина, а уродливая мерзкая уни-та! — возразил мальчишка. — И Го-ва-го сказал, что если за нее не дадут выкуп, она отправится в котел!

— Придется тебе поискать другую пищу, Кусака, — усмехнулся я, слегка подтолкнув его в лохматый затылок. — Кстати, насчет пищи… Спасибо тебе за мясо. А теперь ступай, побегай с другими детьми!

Взбрыкнув, юный но-ванс поскакал прочь, но через несколько ярдов остановился и крикнул:

— Ты ложишься с этой женщиной, да, Джулиан?!

— Кусака, заткнись! — сердито рявкнул я. Но маленький паршивец завопил еще пронзительней:

— Лучше брось эту слабосильную рыжую уродину и выбери одну из женщин но-вансов!

С этими словами он умчался — только пыль столбом, — а я вернулся в пещеру, заранее зная, что меня ждет.

Наа-ее-лаа отлично понимала язык ва-гасов, очень похожий на ее собственный, и не успел я переступить порог, как на меня обрушился шквал царственного негодования.

Не желая ввязываться в перепалку, я молча принялся хлебать суп. Каким восхитительным показалось мне это мясное варево без соли и приправ!

Но лавадар, осмелившийся есть в присутствии Высочайшей — к тому же изволившей в данный момент гневаться, — наверняка нарушал целую дюжину правил дворцового этикета, и Наа-ее-лаа не замедлила мне об этом объявить. К тому времени, как она выдохлась и умолкла, я успел наполовину опорожнить котелок.

— Спасибо за очередной урок хороших манер, Неела. А теперь поешь, — я протянул котелок принцессе.

— Так ты решил поделиться со мной объедками, лавадар?! — задохнувшись от ярости, вскричала Наа-ее-лаа.

— Почему объедками? Я честно оставил тебе половину…

Дочь Сарго-та на какое-то время лишилась дара речи.

— Конечно, а чего еще можно ждать от итона, якшающегося с ва-гасами?! — наконец прошипела она. — В Лаэте даже последний скин постыдился бы разговаривать с четвероногими горными тварями!

— Если бы ты присмотрелась к ва-гасам получше, Неела, ты бы увидела, что они такие же разумные существа, как униты. В конце концов, именно Кус-ке мы обязаны сегодняшним обедом!

— Я ничем не обязана никому из ва-гасов! — отрезала нонновар, задирая носик к потолку. — А ты можешь отправляться к своим четвероногим, вместо того чтобы проводить время с такой слабосильной уродиной, как принцесса Лаэте!

Разговор принял опасный оборот.

Лунная девушка до сих пор тяжело переживала потерю своих роскошных волос (в Лаэте коротко стригли только рабынь) и считала, что болезнь превратила ее в дурнушку. Я часто слышал ее всхлипывания, когда она рассматривала себя в мое зеркальце для бритья, и никакие комплименты не могли утешить бедняжку: Наа-ее-лаа принимала их за грубую лесть. А ведь я был искренен в своих похвалах, как никогда!

Увидев слезы, заблестевшие в голубых глазах, я горько пожалел, что не проявил больше терпения и такта… Но было уже поздно.

— Ну, что стоишь? — взвизгнула Наа-ее-лаа. — Иди, валяйся с четвероногими грязными самками, пусть они наплодят тебе детенышей, таких же грубых и невежественных, как ты сам!

— Неела, что ты такое говоришь?!

— Уж слишком много ты возомнил о себе — ты, получивший милость из моих рук!..

Еще никогда наши споры не переходили в такие скандалы; это был уже не просто шквал, а настоящий штормовой ураган! И вдруг принцесса перестала кричать и замерла с приоткрытым ртом.

Обернувшись, я увидел на пороге двух молодых но-вансов.

— Тебя зовет Го-ва-го! — отрывисто обратился один из них ко мне. — Пошли!

Только что пунцовая от гнева, лунная девушка резко побледнела.

Я молча встал и направился к выходу.

— Джу-лиан! — Наа-ее-лаа вскочила, путаясь в моей рубашке. — Я пойду с тобой!

— Го-ва-го хочет видеть только мужчину, — старший воин даже не снизошел до разговора с пленницей, по-прежнему обращаясь лишь ко мне.

— Я скоро вернусь, Неела, — успокоил я. — А ты все-таки съешь суп, пока он не остыл!

Я ободряюще подмигнул принцессе Лаэте, но она, прижав кулачки к груди, смотрела на меня так, словно не надеялась больше увидеть.

Го-ва-го жил в просторной пещере, где при желании могла бы разместиться половина племени но-вансов. Сейчас кроме вождя здесь находились еще два десятка воинов, а за правым плечом Го-ва-го, как обычно, маячил Ортис. Выражение лица бортмеханика заставило меня приготовиться к самому худшему.

Предводитель но-вансов прямо перешел к делу: остановившись передо мной, он отрывисто бросил: