Константин Бояндин - Осень прежнего мира Страница 23

— Да ладно, — Ользан немного смутился.

— И видно, что непонятного здесь слишком много. Никогда ещё не видал магию, которая бы переживала тех, кто её употреблял.

Воцарилось молчание.

— А может быть, не пережила? — спросил неожиданно Веркласс и озадаченно посмотрел на вазу — так, словно в ней затаилась ядовитая змея.

Никто ему не ответил.

XII

Он передвигался осторожно, мелкими шагами, и мир вокруг почему-то чудовищно вырос. Или это он сам уменьшился? Всё выглядело несколько неестественно и Ользан начал было удивляться, не стряслось ли с ним чего-нибудь, вопреки заверениям друида.

Ему почему-то не спалось. Охрана бдительно сторожила лагерь, и часовой предупредил только, чтобы тот не удалялся из зоны видимости. Правда, при фосфоресцирующем небе и кажущемся спокойствии опасаться было вроде бы некого.

…Ользан не заметил, когда у него начались искажения восприятия — и не сразу осознал, что это может быть опасным. Он продолжал идти (теперь каждый шаг требовал почему-то других усилий, да и перемещаться окружающий мир стал по-другому), не придавая первоначально изменениям никакого значения.

Разум, тем не менее, пробился сквозь корку беззаботности, что постепенно покрывала его всего. Ему не хотелось думать об опасности, ведь чутьё…

(чутьё??)

…говорило ему, что всё в порядке. Где-то рядом находится его нора…

(нора???)

… и вскоре он будет в безопасности. Тут-то его разум и взбунтовался. Немедленно назад, подумал Ользан отчаянно, но тело продолжало бесцельно перемещаться по гладким камням, не обращая внимания на приказы. Тени нависли вокруг него; раскаты грома (почему-то он знал, что это — чужая речь) оглушали его и мертвенные вспышки света, что падали на него откуда-то сверху, обессилили всё его существо. Тёмный и бесформенный гигантский силуэт склонился и протянул к нему хищную лапу с ярко сверкающими когтями. Другие силуэты стояли рядом, молча наблюдая…

Яркая вспышка пронеслась в его сознании.

Ользан очнулся. Он сидел на полпути к источнику, на корточках, в крайне неудобной позе и ноги уже начинали затекать. Его била дрожь. Когда он оторвал правую ладонь от земли, под ней оказалась белая пыль. Ользан поморгал и присмотрелся, насколько позволяло скупое освещение от пасмурного неба.

Череп. Вернее, то, что было черепом. Тем самым, на который он наткнулся утром. Остальные кости лежали рядом, почти не потревоженные.

— Они убили сурка, чтобы закрыть, — произнёс Ользан неожиданно для самого себя и вздрогнул. Что закрыть? Откуда взялась эта фраза?

— Со мной что-то случилось, — проговорил он. Теперь уже по своей воле, без чужого голоса, шепчущего в уши. И было похоже, что это правда. Что-то случилось.

Пора идти спать, решил Ользан и почувствовал неимоверную усталость. Сколько он просидел здесь? И зачем, кстати, сюда пришёл? Не хватало ещё стать лунатиком. Нет, друид прав, слишком много впечатлений — вредно для здоровья.

Страх, впрочем, рассеялся к тому моменту, когда он вернулся в свой шатёр. Часовой бодрствовал, но не обратил на Ользана ни малейшего внимания.

Словно тот не существовал.

Сборы были невесёлыми.

Веркласс не выспался и бродил, спотыкаясь о вещи. К счастью для экспонатов, их ящики были достаточно крепки даже для такого массивного человека, как Веркласс — изредка только что-то жалобно позвякивало. Друид, ко всеобщему удивлению, отправился разводить костёр, и на некоторое время у всех пропал стимул к активности.

Ользан не стал сворачивать шатёр — ветерок с утра был достаточно прохладен; тумана, вопреки словам друида, не появлялось и в облаках кое-где появились просветы. Холодно. Когда ещё тронемся в путь…

— Погода изменилась к лучшему, — вздохнул Илитанна, — а мы уезжать собрались. В сущности ведь, ничего не собрали. Конечно, ваза…

Ользан вынес вазу наружу и принялся её рассматривать, в свете нарождающегося дня. Краски выглядели совсем по-другому — живее и ярче, без тусклости, ощущения ветхости и непрочности. Странное чувство на миг охватило юношу — словно совсем другой мир, исполненный иных цветов, запахов и звуков на миг окружил его зыбким облаком. Стоило пошевелиться, однако, как наваждение исчезло без остатка. Как странно, подумал он, всматриваясь в скрытые прежде линии орнамента, что даже на слабом солнечном свету выглядели чётче, нежели под ярким светом лампы. Вот здесь, здесь и здесь узор нарушен. Если провести его так же, как на соседнем участке орнамента…

К удивлению юноши линии орнамента стали чётче и ровнее. Ользан издал возглас удивления, шагнул назад и едва не полетел кубарем через мешок с вещами. Веркласс выскочил на крик и уставился на вазу, не веря своим глазам.

— Чтоб мне лопнуть… — только и смог он произнести.

Линии орнамента полностью обновились на всей поверхности сосуда. Миниатюры на боках стремительно набирали цвет, а глазурь становилась блестящей — словно только что из печи. К тому моменту, когда на шум вышел Илитанна, тонкий солнечный луч вырвался из-за горизонта и коснулся лиц археологов, их лагеря и — вазы.

Ваза издала пронзительный звук колокола. Вибрация была неожиданно мощной; Ользан едва не упустил их главное сокровище. В это момент откуда-то с севера послышалось что-то вроде вздоха и земля качнулась под ногами.

— Смотрите, — выдохнул Веркласс, указывая пальцем.

Чахлое деревце, что торчало одиноко посередине долины, росло на глазах, набирая силу, превращаясь в могучий ствол с пышной кроной. Но не это привлекало внимание путешественников. Рядом с деревом из ничего возникло красивое куполообразное строение — тщательно отделанное, со множеством изображений на стенах. Невысокий каменный забор окружил и дерево, и гробницу. Ворота, ведущие внутрь, были открыты. Порыв ветра освежил изумлённых археологов и вновь стало спокойно.

Было настолько тихо, что каждый ощущал биение своего сердца.

— Я говорил, что она хорошо скрыта, — довольным голосом произнёс незаметно подошедший Охтанхи. Ользан вздрогнул от неожиданности и Илитанна ловко подхватил выпавшую из его рук вазу. Та выглядела, как новенькая.

— Теперь никто не поверит, что я собрал её по частям, — вздохнул он, бережно опуская её внутрь ящика. — Ну что, Охтанхи, мы уезжаем или остаёмся?

— Уезжаем, — ответил тот ко всеобщему изумлению. — Но сначала мы посмотрим на всё это — и махнул рукой в направлении гробницы.

— Нет, Охтанхи, похоже, что ты перегибаешь палку, — ворчал недовольный Веркласс. Карлик нарочито (как показалось всем остальным) медленно приготовил завтрак, не спеша поел и долго сидел, размышляя и глядя на чудесным образом возникшее строение. — Всё-таки экспедицию организовал я. Мы, конечно, прислушиваемся к твоим советам, но почему, ради всех богов, мы должны уезжать? Мы только что сделали потрясающее открытие! И что — бросать всё, оставить кому-то ещё?