Анна Китаева - Перстень без камня Страница 23

— Благодарю вас, сударь, — улыбнулась Трина. — Это была чудесная прогулка.

— О да! — пылко подтвердил король. — Чудесная! Спасибо вам, сударыня.

— Мне пора, — сказала девушка. — Прошу вас, Орвель, не провожайте меня. Я гощу у простых людей, вы можете их смутить.

— Хорошо, — вздохнул король. — Я понимаю. Хотя сегодня еще ничего, а вот завтра я могу их и вовсе напугать…

— Чем же это? — удивилась Трина, но, заметив, что Орвель помрачнел, быстро добавила: — Не говорите, не надо. Оставим эту тему.

— Уж лучше я скажу сегодня, чем испугаю вас завтра, — грустно сказал Орвель дор Тарсинг. — Под действием магического поля я превращусь в довольно неприятного зверя. Это причина, по которой мои предки перебрались сюда, на архипелаг.

— Не огорчайтесь, — девушка кончиками пальцев коснулась руки короля. — Ведь это всего на сутки.

— Да, верно, — слабо улыбнулся Орвель. От ее прикосновения у него сильнее забилось сердце. — Когда магическое поле исчезнет, я вернусь в свой истинный облик. Главное, чтобы вы… милая Трина, ведь вы не покинете острова сразу после праздника? Вы останетесь погостить еще? Я…

— Вы немного торопитесь, сударь, — рассмеялась девушка, и на щеках ее заиграли ямочки, а выбившаяся из прически прядь каштановых волос упала на лоб. — До завтра!

— До завтра, — прошептал Орвель, глядя ей вслед.

Узкий ход уводил куда-то вглубь скалы. Едко пахло дымом. Воняло рыбой. Два запаха словно соревновались, который из них отвратительнее. У Вальерда защипало в носу, и он оглушительно чихнул. Вслед за ним расчихалась Тильдинна. Но зато здесь было ощутимо теплее, чем снаружи — и уставшие, продрогшие путешественники продолжали идти вперед.

Под ногами что-то хрустело. Через десяток шагов стены почти сомкнулись, оставив щель, через которую пришлось протискиваться. Вальерду это удалось с большим трудом. Будь на его месте мужчина помассивнее, он бы застрял. По мере удаления от входа в каменном коридоре становилось все темнее. Через некоторое время стены разошлись, открывая доступ в пещеру, терявшуюся во мраке.

Глаза путешественников никак не хотели привыкать к темноте. Брайзен-Фаулены топтались на месте, не решаясь углубиться в пещеру.

— Эй, есть тут кто-нибудь живой? — позвал Вальерд.

Получилось заунывно и хрипло. Он откашлялся.

— Э-эй! Мы заблудились…

На сей раз вышло и вовсе жалобно, а вдобавок не очень понятно. Вальерд снова кашлянул, собираясь предпринять третью попытку.

— Ну что ты кричишь, Валь? — сердито сказала Тильдинна. — Здесь никого нет.

Опровергая ее слова, справа от них в темноте кто-то ойкнул.

— Кто здесь? — воскликнул Вальерд. — Покажитесь! Мы сильно замерзли и ищем прибежища…

Молчание, скрип, шорохи. И вдруг…

— Вы — мужчина и женщина? — спросил очень тихий голос откуда-то слева.

— Да! — вмешалась Тильдинна. — Мы муж и жена, приплыли с Золотого острова.

Снова шорохи. Тот, кто говорил с ними из темноты, перемещался.

Резкий удар кресала о кремень — и посыпались искры. Загорелась лучина. А еще через мгновение занялся фитиль коптилки, и слабый огонек показался слишком ярким после темноты. Брайзен-Фаулены зажмурились и заморгали. За это время тот, кто прятался в пещере, успел их рассмотреть и, видимо, принял решение.

Проморгавшись, Вальерд и Тильдинна увидели перед собой молодую женщину с изможденным лицом. Она поставила простенький светильник повыше, на каменный выступ, и он осветил пещеру. Пространство оказалось совсем небольшим, но довольно обжитым. Справа под стеной охапка водорослей, накрытая старым плащом, изображала постель. Слева из камней был сложен грубый очаг без дымохода, так что дым от него наполнял пещеру. Рядом с очагом стояли два глиняных горшка, и на этом предметы обстановки заканчивались.

Супруги Брайзен-Фаулен растерялись. Трудно было поверить, что эта ужасная нора служит человеческим жильем. Но, судя по всему, так оно и было.

— Простите… — начал Вальерд.

— Послушайте… — одновременно с ним заговорила жена.

Обитательница пещеры прервала их, обращаясь к Тильдинне:

— Вы женщина, — сказала она со странной мольбой. — Вы ведь не причините нам вреда?

— Конечно, нет! — решительно ответила Тильдинна.

— Кому это — вам? — одновременно с ней спросил ее муж.

Молодая женщина нагнулась и бережно подняла с постели сверток, который супруги сперва приняли за подушку. Женщина откинула край платка, и Брайзен-Фаулены увидели сморщенное личико младенца. Мать вынула у него изо рта завязанную узлом тряпицу, и ребенок возмущенно захныкал.

Супруги дружно ахнули. В обстоятельствах жизни незнакомки крылась какая-то загадка, и собственные невзгоды вылетели у Брайзен-Фауленов из головы. К тому же они успели немного согреться, и любопытство взяло верх.

— Сколько ему? — дрожащим от волнения голосом спросила Тиль.

— Почему вы здесь прячетесь? — поинтересовался Вальерд.

Молодая мать безотчетно прижимала к себе младенца.

— Два месяца, сударыня, — тихо сказала она. — Это слишком долгая история, сударь. И очень невеселая. Я расскажу вам ее, обещаю, но не сейчас. Вы сказали, что приплыли сюда с Золотого острова? Значит, у вас есть лодка?

— Ну да, — недоуменно ответил Вальерд.

Женщина судорожно вздохнула — и вдруг, оттолкнув его в сторону, выскочила из пещеры в каменный коридор и бросилась бежать к выходу.

— Ай! — вскрикнула Тильдинна.

— За ней! — выдохнул Валь.

Обратный путь они одолели куда быстрее. И все-таки, когда Брайзен-Фаулены только выбирались из узкого лаза на дневной свет, женщина уже возвращалась от берега.

— Что вы?!.. — выкрикнул ей в лицо возмущенный и запыхавшийся Вальерд. — Вы что?!..

Глаза незнакомки были полны слез.

— Это жестоко, сударь, — сказала она с тихим упреком. — Небо вам судья, но это слишком жестоко. Напрасно вы меня обманули.

— Что вы хотите сказать? — возмутился сударь Брайзен-Фаулен. — Мы вас ни в чем не…

— Валь, — напряженным голосом сказала Тильдинна. — Ты видишь нашу лодку? Я — нет. Мне кажется, она исчезла.

Серый, дождливый и холодный день заканчивался. Закат за пеленой туч прошел незамеченным, как представление при задернутом занавесе. Вечер зажег разноцветные огни на Золотом острове.

В гавани Трех ветров желтое пламя керосиновых фонарей отражалось в черной неподвижной воде. По склону цепочкой ярких огоньков уходила дорога к верхнему Бедельти и дальше, к виллам приезжей знати и королевскому дворцу. Портовый район был освещен скупо — чужих здесь не ждали, свои умели найти дорогу и в темноте. Там, где кривые, запутанные припортовые переулки переходили в не менее кривые и запутанные улицы нижнего Бедельти, фонари в основном светились попарно, обозначая входы в питейные заведения. Чем больше кабачков располагалось на улице, тем лучше она оказывалась освещена.