Генри Каттнер - Мир тьмы Страница 23

— Ты посоветовал им убить меня.

Он кивнул.

— Матолч тебя боялся. Эдейрн стала на его сторону. Они заставили Медею согласиться. Матолч сказал: «Ганелон изменился. Пусть старик заглянет в будущее и расскажет, что нас ждет». Они пришли ко мне втроем, и я дал волю своей мысли, которую ветер времени унес далеко вперед.

— И что ты увидел?

— Конец Шабаша… если ты останешься в живых. Я видел, как щупальца Ллура тянутся в Мир Тьмы, как гибель идет по пятам Медеи и Эдейрн. Время течет, как река, Ганелон. Вероятности изменчивы. Повстанцы отправили на Землю Ганелона, а в Мир Тьмы вернулся человек с двойным мозгом. Ты можешь пользоваться памятью Эдварда Бонда, как оружием. Медея напрасно настояла на твоем возвращении. Но она любит тебя.

— И идет на поводу у тех, кто требует моей смерти.

— А знаешь ли ты, что было у нее на уме? Во время жертвоприношений в Кэр Секире появляется Ллур. Ты был его Избранником. Неужели же Медея думала, что он позволит тебя убить?

Сомнения закрались в мою душу. Медея вела меня в Кэр, как барана на бойню. Впрочем, если она могла оправдаться, пусть ее. Вина Матолча и Эдейрн была доказана.

— Может быть, я пощажу Медею, — сказал я. — Но жизнь оборотня я уже обещал одному человеку. Что же касается Эдейрн, она должна умереть.

Я показал Гасту Райми Хрустальную Маску. Он кивнул.

— А Ллур?

— Ганелон был его Избранником, — ответил я. — Ты сам сказал, что теперь у меня два мозга. Я не желаю поклоняться Ллуру! Земля многому меня научила. Ллур — не бог!

Седовласая голова старца вновь склонилась на грудь. Восковая рука дотронулась до белоснежных завитков бороды. Гаст Райми посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ты и это знаешь? Тогда я скажу тебе то, о чем никто и никогда не догадывался. Ты не первый человек, пришедший с Земли в Мир Тьмы. Первым был я!

Я уставился на него с нескрываемым удивлением.

— Разница между нами заключается в том, — продолжал он, — что ты родился в Мире Тьмы, а я — нет. Плоть моя от праха земного. Прошло много времени с тех пор, как я пересек границу миров, и мне уже никогда не удастся вернуться, потому что я давно прожил отпущенный мне срок. Только здесь, в Мире Тьмы могу я поддерживать искру жизни, которая горит во мне, хотя жизнь давно потеряла для меня всякую цену. Да, я родился на Земле, знал Вортигерна[7] и королей Уэльса. У меня был собственный замок — Кэр Мерлин, — и над ним светило не красное, а золотое солнце! Голубое небо, синее море, серые камни алтарей друидов — вот мой дом, Ганелон! Бывший дом. Мои знания, которые в те дни люди называли волшебством, и женщина из Мира Тьмы по имени Вивьен помогли мне перебраться сюда.

— Ты родился на Земле? — спросил я.

— В первый раз, да. В Мире Тьмы я старел все больше и больше, и постепенно начал сожалеть, что сам себя отправил в изгнание. С годами ко мне пришла мудрость. Но я с удовольствием отдал бы все, что имел, за один вздох сладкого чистого земного воздуха, за дуновения ветерка с Ирландского моря, на берегу которого я играл, когда был маленьким мальчиком. Но я не мог вернуться. На Земле тело мое вновь превратилось бы в прах. И поэтому я погрузился в мечты… мечты о Земле, Ганелон.

Голубые глаза загорелись, лицо ожило от нахлынувших на старца воспоминаний. Голос его стал звонче.

— Я вновь бродил по горам Уэльса, видел, как лосось выпрыгивает из серых вод Уска. Я встречался с королем Артуром и отцом его, Утером, дышал воздухом Англии времен ее молодости. Но все это были только мечты! Во имя любви к праху, меня породившему, во имя ветерка в древней Ирландии, я помогу тебе, Ганелон! Мне казалось, что жизнь человеческая давно потеряла для меня всякую цену, но я не могу допустить, чтобы эти уроды повели землянина на казнь! А ты — землянин, Ганелон, несмотря на то, что родился в Мире Тьмы, мире волшебства! — Он наклонился, пристально посмотрел на меня. — И ты прав. Ллур — не бог. Он — чудовище. Его можно убить.

— Мечом, Имя Которому Ллур?

— Слушай меня внимательно. Позабудь сказки и легенды — они не более, чем символы, с помощью которых Ллур захватил власть и затопил Мир Тьмы волнами мистического ужаса. А за этими символами скрывается истина: вампиры, оборотни, живые деревья — биологические недоноски, неуправляемые мутации! Первым мутантом был Ллур. Его рождение раскололо один мир на два, и каждый из миров начал развиваться по своим законам. Ллур стал решающим фактором, определившим темпоральную модель энтропии.

— Слушай дальше. Ллур родился человеком, но мозг его был уникален. Он обладал скрытыми силами, которые естественным путем не развились бы у человечества и за миллион лет. Только потому, что Ллур слишком рано научился пользоваться своими силами, он избрал путь зла. В мире будущего, мире логики и науки, Ллур нашел бы себе применение. В мрачные времена суеверий он погряз в пороках, постепенно превратился в могущественное чудовище, обладающее колоссальными, неземными знаниями. В Кэр Ллуре установлены аппараты, которые испускают лучи, необходимые для существования Ллура. Они пронизывают Мир Тьмы и, в свою очередь, способствуют появлению на свет таких мутантов, как Медея, Эдейрн, Матолч. Убей Ллура, и аппараты мгновенно отключатся. Со временем число мутаций сократится до нормы. Тень зла, закрывающая нашу планету, исчезнет.

— Как мне убить Ллура? — спросил я.

— Мечом, Имя Которому Ллур. В этом Мече заключена сила Ллура, от него зависит четкая работа радиационных аппаратов. Точно не знаю, как это произошло, но Ллур давно перестал быть человеком. Часть его — механизм, часть — энергия, часть — нечто невообразимое. Но он родился во плоти и должен либо поддерживать контакт с Миром Тьмы, либо умереть. Этот контакт — Меч, Имя Которому Ллур.

— Как мне найти его?

— Помнишь хрустальное стекло алтаря в Кэр Ллуре?

— Да.

— Разбей стекло. За ним ты найдешь Меч.

Гаст Райми откинулся на подушки кресла. Глаза его на мгновение закрылись, затем он вновь посмотрел на меня.

Я встал перед ним на колени, а он поднял руку и благословил меня древним жестом.

— Странно, — прошептал он, словно разговаривая сам с собой. — Я вновь посылаю человека на битву, совсем как много-много веков назад.

Белоснежная голова склонилась на грудь. Белоснежная борода легла на белоснежную мантию.

— Во имя ветерка в древней Ирландии, — прошептал старец.

Ветер, пахнувший в открытые окна, мягко колыхнул белоснежные волосы.

Могучие ветры Мира Тьмы ворвались в комнату… притаились… исчезли…

Я остался один.

Из башни Гаста Райми я сошел по ступенькам и вышел во двор.