Анастасия Анфимова - Под несчастливой звездой Страница 23

— Не знаю, — развела руками девочка, смущенно пряча глаза.

— Отвечай! — повысил голос жрец. — Что произошло?

— Когда вы с господином Нароном гостили у Минатийца, я ждала вас на лавке, — смущаясь, стала рассказывать девочка. — Подошел этот молодой господин, ну и…

Она замолчала.

— Говори, — настаивал Тусет.

— Он спросил: «Ты служанка мага?» — Айри понизила голос. — Я отвечаю: «Да». Тогда он засмеялся и говорит: «Ты со всеми на корабле спишь? Или…»

Она посмотрела на навостривших уши капитана, кормщика и лоцмана, наклонилась к уху жреца и прошептала:

— Только с лысым козлом и бородатой обезьяной?

Как девочка и рассчитывала, Нарон прекрасно расслышал её слова. Он отвернулся и что-то пробурчал. По щекам Тусета заходили желваки.

— Постарайся с ним не ссориться, — сказал он Айри.

— Я стараюсь, господин.

— Жаль, что у такого достойного человека, такой… вспыльчивый родственник, — громко проговорил он, обращаясь к Мисосу.

Лоцман отвел глаза и стал с подчеркнутым вниманием вглядываться в горизонт.

Служанка добросовестно пыталась выполнить приказ господина. Но разве возможно избегать кого-то на крошечном корабле? Тем не менее, она всякий раз почтительно кланялась Растору, а тот вновь стал делать вид, будто её не существует.

Через двенадцать дней после выхода из Тикены корабль миновал Мыс Плача — высокую, похожую на лошадиный череп гору, о подножье которой с грохотом бились волны.

Мисос попросил капитана выставить на носу впередсмотрящего и отдать ему руль.

— Здесь очень много подводных скал, — пояснил он свое желание.

— Ты здесь уже ходил? — спросил Нарон, знаком предлагая Боазу отойти от рулевого весла.

— Приходилось, капитан, — ответил лоцман, уверенной рукой берясь за поперечный брус.

Давл встал на носу, матросы спустили парус. Теперь «Бороздящий стихию» шел на веслах.

— Отсюда и начинаются настоящие Дикие воды, — сказал лоцман. — Теперь нужно держаться настороже и выставлять на ночь двух часовых.

— Двух? — переспросил Нарон.

— Одного на носу, другого на корме. Иначе незаметно подплывут и всех перережут.

— Кто?

— Местные, — ответил лоцман.

— Я только что с островов, — возмутился сын. — Месяц дома не был, а ты заставляешь меня плыть на край света!

Он смотрел на отца с гневом и непониманием.

Дмитас хотел накричать на него, но тут заметил в густой бороде Галиса седые волосы и вспомнил, что тот сам собирается стать дедом. «Как быстро бежит время», — вздохнув, подумал старик и рассказал о встрече с Минатийцем.

Сын очень внимательно его выслушал. Хмыкнул, почесал бороду.

— Значит, этот жрец проплывал тут тридцать шесть лет назад?

Отец отвел глаза.

— Откуда я мог знать, что он ограбил храм, да еще и в Келлуане. Теперь не об этом надо думать.

— Когда они отплыли? — спросил сын.

— Восемь дней назад.

— Ого! — вскинул брови Галис. — Да они уже у Мыса Плача. Их теперь не догонишь.

— Можно, если плыть через Морейскую гряду.

— Там одни мели, — засомневался сын.

— Наш баркас пройдет, а вот их посудина ни за что. У них даросский корабль.

— Кто кормщиком?

— Мисас. Этот рисковать не станет.

— Не будет, — согласился Галис. — Но у меня всего четыре человека. А на их корабле полсотни можно разместить.

— Я спрашивал в порту. Там всего полтора десятка матросов.

— На моих четверых, — усмехнулся сын. — Нет. Мои люди не справятся в одиночку.

Старик задумался. В комнату робко заглянула старшая невестка, но, видя, что муж разговаривает с отцом, тихо прикрыла дверь.

— А они там точно есть, эти сокровища? — с усмешкой спросил Галис. — Может и плыть то не стоит?

— Я всю жизнь проработал на этих кровопийц, — вдруг оскалился Дмитас. — Пятьдесят лет! И что мне в награду? Лавчонку и гнилой баркас? Да через мои руки столько золота прошло, что весь город купить можно! Ни гроша не брал! Все надеялся, что хозяин мою честность да преданность оценит, управителем сделает! Как же, сделал! Выгнал за ворота, как время пришло свояка пристроить!

— Ты же знаешь, что тому пришлось уйти из племени… — попытался возразить отцу Галис. — Вот жена Котаса и попросила.

— Вот и был бы помощником! Все равно ведь ничего не делает! — не унимался старик. — Так нет! Нельзя! Родич хозяйский! А мне в семьдесят лет предлагать в писцы идти можно? Весь город смеялся! Дмитас Нап — писец у семнадцатилетнего мальчишки — горца!

— Успокойся, отец. Ничего не изменишь. Да и что ты можешь сделать?

— Я? — отец вытер вспотевшую лысину. — Вырву у него из глотки свой кусок!

— Как?

— Отправляйся на Рулев. Найдешь там вождя Ойгу. Скажешь, что пришло время вернуть долги. Путь даст тебе воинов и лодки. Плыви на Найулы, опереди корабль Минатийца!

— Все равно могу не успеть, — покачал головой сын. — Слишком много времени прошло.

— Тогда, — старик задумался. — Выясни, нашли ли они сокровища. Если да, то топи корабль!

Галис встал.

— Ну, я в порт. Буду готовить корабль. И завтра выходим.

— Иди, сын, — устало проговорил отец. — Да помогут тебе боги.

Так уж получалось, что все время, проведенное в этом мире, Александр только и делал, что убегал, прятался да притворялся. Сначала в замке Гатомо скрывал свою истинную сущность, потом прятал Сайо от ищеек Сына Неба, спасал её из замка сегуна, провожал к любящим родственникам и улепетывал от них, оберегая свою любимую тушку от благодарностей родственников принцессы. И только здесь на этом безымянном острове ему не нужно ни от кого спасаться и некуда бежать.

Паранойя его потихоньку затихла. Мало ли какой у кого бог? Вон, каких страшненьких божков рисуют буддисты и индуисты всякие, а сами вполне милые и приличные люди.

Как только Алекс почувствовал себя достаточно окрепшим, тут же стал ходить с Энохсетом на охоту. Шатаясь с ним по острову, юноша иногда сравнивал себя с Пятницей, попавшим на остров к Робинзону. Только в отличие от краснокожего дикаря, он не собирался ставить себе на голову ногу старика и по-прежнему относился к нему с некоторым недоверием, вызванным в первую очередь нераскрытой тайной появления келлуан на этом острове и не менее загадочным их исчезновением

Из всех видов промысловой дичи тут водились только одичавшие козы да птицы. На собак не охотились, келлуане их не ели, да и Александр не особо горел желанием их кушать.

Птицы здесь представляли разве что спортивный интерес, больно мелкие, да и ощипывать их не велико удовольствие.