Николай Басов - Игра магий Страница 23

Солдаты выстроились широкой изогнутой цепью, лишь по флангам они собрались плотнее в какое-то подобие атакующих колонн, хотя и состояли обе эти группы всего-то из дюжины бойцов каждая. Потом на арену вывели слонов. Каждый нес на себе короб, в котором находились и лучники, и копейщики, вооруженные длинными и странно выглядящими копьями с двумя остриями. Работать таким оружием в нормальном бою было бы невозможно, но сверху, из этих седельных устройств, оказалось удобно, сподручно, и Сара быстро поняла почему. Переносить длиннющие древки из одного положения в другое, да еще и выбрасывать их то с одного слоновьего бока, то с другого было бы совсем непросто. А вот удары и одним копейным лезвием и тут же другим, на другом конце древка, — это оказывалось гораздо быстрее и опаснее для любого нападающего.

Потом еще разок проревели трубы, глашатай что-то прокричал, но не успел его голос затихнуть, как затрубили слоны, подпоенные крепким красным вином с перцем и потому готовые все крушить на своем пути. И бой начался.

Один из слонов, украшенный длинными полосами красной ткани, наподобие попоны, рванулся вперед, опустив голову, и попытался растоптать тех солдат, что находились в центре. Воины Сары, все почти сплошь орки, рассыпались, лишь одного слону удалось задеть, он откатился в сторону и под вопли толпы стал медленно и трудно подниматься на ноги.

А зверь уже набросился на другого из бойцов, которого сумел сбить хоботом и который никак не мог подняться, лишь перекатывался, уворачиваясь от ударов огромных слоновьих ступней. Кажется, все внимание слона было занято именно этим несчастным солдатиком. И он топтал и бил его так старательно и часто, что даже мелкий песок завихрился вокруг этой свалки как пыль, хотя пыли-то на арене, разумеется, быть не могло, чтобы не мешать зрелищу.

Вот тогда-то солдаты вдруг, одним движением, а может, повинуясь приказу, который на трибунах не был никем услышан за ревом слонов, воем толпы и грохотом оружия, бросились вперед. И у них получилось! Слон вдруг оказался окружен чуть не со всех сторон. На помощь ему поспешил второй слон, кажется, и третий бы сделал то же самое, если бы его не вовлекла в схватку группа солдат одной из фланговых колонн, которую поддерживали рассеявшиеся и почти незаметные прежде бойцы, действовавшие в одиночку. В общем, третий слон не успел поддержать собрата.

Второй слон получил несколько чувствительных, как показалось Саре, ударов по хоботу и в морду, где-то в районе глаз и ушей, и неожиданно для своих погонщиков вывалился из общей драки. А вот первый слон, как ни отбивались его бойцы из своего короба, был настолько жестоко и резко атакован, что забыл даже про того орка, который валялся у него под ногами. Он попытался отбежать, задрав хобот и громко трубя, но тут же напоролся на чье-то очень точно подставленное копье всей массой своего тела, и копье это, раскачиваясь, осталось в его плече. Слон развернулся на месте раз, другой и вдруг под восторженный рев зрителей рухнул, подняв целую тучу песка.

Когда стражники Сары расступились, слон еще бился, пробуя подняться на ноги, но люди вокруг него лежали сломанными куклами, еще некоторое время тому назад красивые и почти величественные, а сейчас не годные ни на что, кроме как для похорон, каким бы этот обряд ни оказался. А может, ими теперь накормят тех зверей, которых обучали и тренировали для других боев, подумала Сара с усмешкой.

Не встречая ни малейшего сопротивления, один из самых рослых охранников с какими-то знаками отличия подошел к умирающему слону и одним точным ударом в ухо прикончил его.

Тогда солдаты построились вновь, кроме тех, конечно, которые так удачно не позволили третьему слону оказаться в бою в центре арены.

Погонщики слонов тоже попробовали перегруппироваться. Они поставили своих могучих зверей плечом к плечу и на этот раз атаковали пехоту сдвоенным ударом. Чтобы хотя бы с одного бока избежать нападения. Но на этот раз и стражники действовали чуть разумнее, как показалось Саре. Они попробовали бить слонов издали, с расстояния, где звери не могли их наверняка достать.

Сначала было не совсем понятно, чего они добиваются, зато потом все встало на свои места. Разозленные животные перестали слушаться погонщиков. Один слон бросился вбок, на небольшую группу солдат Сары, которые слитно и довольно жестоко этого зверя атаковали, а затем… Да, затем уже виденное повторилось. Слона просто утыкали копьями, он оказался так сильно изранен, что, упав на песок, даже не пытался подняться.

Последний из слонов попробовал отбежать в ближний к главным ложам угол арены, громко трубил и метался из стороны в сторону, предчувствуя, вероятно, скорый свой конец. Но солдаты Сары действовали слаженно и расчетливо, теперь в них ощущалась уверенность в близкой несомненной победе. И они добились своего. Вот только из того места, где находилась Сара, рассматривать эту драку было не слишком удобно. Чтобы видеть получше все происходящее, следовало бы встать с кресла и склониться над балюстрадой, а Саре этого не захотелось.

Она и без того знала, чем все окончится, а потому просто пригубила вина и съела персик.

Потом было чествование победителей. Ее солдаты, а некоторых из них пришлось сослуживцам тащить на плечах, стали неровным и значительно поредевшим полукругом в центре арены и отдали честь, потрясая своими копьями, клинками или просто сжатыми кулаками в воздухе, в сторону главных лож Колизея. Лишь тогда Сара поняла, что пропустила момент, когда свое место в ложе занял басилевс. Должно быть, зрители его как-то приветствовали, но за ревом увлеченных боем трибун это оказалось не слишком заметно. Вот если бы, подумала Сара, бились не звери с солдатами, а только гладиаторы, тогда бы глашатай, несомненно, на время, на пять — семь минут, остановил сражение. Но со слонами этот трюк ни за что бы не получился, вот он и не пробовал даже этот обычай соблюсти.

Когда победившие пехотинцы ушли с арены и за то время, пока туши слонов утаскивали в подвалы, а саму арену посыпали свежим песком, чтобы скрыть лужи крови и даже, как показалось Саре, раздавленные внутренности, мясо и кости погибших бойцов, попавших под ноги южных великанов в начале битвы, возникла естественная пауза в представлении. Публика принялась подзывать торговцев, чтобы прикупить чего-нибудь из лакомств, обычных на такого рода увеселениях, расплачиваться между собой за сделанные ставки или просто обсуждать подробности только что увиденного, сама Сара, не очень напрягаясь, еще раз пробовала уследить за общим эмоциональным состоянием толпы на трибунах.

Состоянию этому было пока далеко до настоящего возбуждения, до непрекращающегося потока жестокой радости или даже ликования от чужой смерти. Все выглядело своего рода разминкой, закуской перед настоящим пиршеством. Избалованы плебеи такими зрелищами, решила Сара, вот и не ценят по-настоящему показанного им представления, неспособны оценить.