Джулия Смит - Зов безумия Страница 23

— У нас тихо и спокойно, — сказал Торн, — и мы любим свою обитель. Нам нравится наш жизненный уклад. Молитвы и службы, выращивание овощей и фруктов, уход за территорией — нам хватает занятий.

— А что у вас там? — спросила Атайя, указывая в сторону полуразрушенного здания, окруженного обломками камней и обугленными деревянными балками. В воздухе пахло намокшей жженой древесиной. Этот заброшенный уголок совсем не вписывался в общую картину красивого, умиротворенного монастырского быта.

Монах тяжело вздохнул. Атайя заметила, что на его лбу появилась вдруг напряженная складка. Наверняка она затронула какую-то неприятную тему.

— Когда-то здесь располагалась наша оранжерея, — печально произнес аббат. — В прошлом месяце ее не стало, когда деревенские жители привели к нам женщину, представительницу рода лорнгельдов, и попросили позаботиться о ней. Я понимаю, что выглядит это довольно неприглядно, но мне захотелось, чтобы остатки здания какое-то время еще стояли нетронутыми… Я и братья, глядя на эту печальную картину, размышляем о судьбах тех, кому в жизни повезло гораздо меньше, чем нам. Это не первый несчастный случай, причиной которого стали лорнгельды. Но они не в силах изменить свой рок. С несчастной женщиной случился приступ сумасшествия — оранжерея взорвалась и запылала, разваливаясь на куски под воздействием страшной силы колдовства. Один из наших монахов, садовник, погиб.

Аббат печально покачал головой.

— Возможно, женщине стало известно, что оранжерея — то место, где делают кахнил…

— И часто такое случается? — нерешительным голосом спросила Атайя.

Сколько же оранжерей нужно построить или восстановить, если лорнгельды вдруг зачастят сюда? — подумала она.

— Нет, не сказал бы. Раньше, как рассказывают, подобное происходило чаще. Но это было очень давно. В нашей библиотеке хранятся дневниковые записи наших предшественников. По свидетельствам одного из них, который жил… гм… уже почти два века назад, в какой-то год сюда привели целых шестьсот представителей лорнгельдов!

— Чтобы осуществить церемонию отпущения грехов?

— Конечно, — серьезным тоном ответил аббат и зашептал слова какой-то молитвы.

— Даже дети дьявола имеют право на наслаждение райским великолепием, если их очистить от прегрешений.

— Очистить? — спросил Тайлер. Он заговорил впервые с того момента, как они вошли на территорию монастыря. — Вы имеете в виду «отравить», не так ли?

— Дорогой мой капитан, мы не любим называть этот обряд только что произнесенным вами словом, — ответил аббат. На его лице отобразилась боль. — Мы предпочитаем рассматривать это как начало пути — пути к спасению и небесному царству.

Тайлер взглянул на монаха с презрением, и Атайя, поняв его настрой, постаралась перевести разговор в другое русло. Они никогда не обсуждали данную проблему, но она догадывалась, что ее друг не совсем согласен с идеей церемонии отпущения грехов, хотя понимает, что церковь вынуждена совершать ее вновь и вновь.

Решив, что вечер будет намного более приятным для всех, если сейчас ей удастся предотвратить развитие напряженного спора, Атайя стала задавать Торну разнообразные вопросы, не касающиеся религиозных убеждений присутствующих. Она расспрашивала о количестве живущих в Эваршоте монахов, о книгах, имеющихся в библиотеке, и прочих подобных вещах.

Когда компания приблизилась к могучим дверям, через которые можно было пройти к комнатам для гостей, Атайя услышала негромкий звук, похожий на рычание. Растерявшись, принцесса повернула голову в сторону ворот и увидела небольшую собаку. Ей показалось, что это щенок спаниеля. Животное расхаживало по лужайке, злобно скаля зубы, потом гавкнуло несколько раз. Но рядом с ним никого не было. Приглядевшись повнимательнее, Атайя вновь заметила все то же дрожание воздуха — странное облако, которое она увидела у пригорка часа два назад. Оно висело шагах в десяти от собаки, затем стало медленно перемещаться по двору.

Резко отвернув голову, принцесса зажмурила глаза.

Вероятно, я устала больше, чем можно было предположить, — подумала девушка.

— Эй, иди сюда, маленький ворчун, — добродушным голосом позвал щенка аббат. — Ну, иди же.

Пес колебался несколько мгновений, потом бросился к ногам монаха, радостно завиляв хвостом. Время от времени он все же оглядывался назад и поскуливал.

— Постоянно твержу брату Джеймсу, чтобы не приводил новых щенков. — Аббат почесал спаниеля за ухом. — Но они отпугивают лис.

Когда они шли по длинному коридору, Тайлер взглянул на Атайю и заметил, что она как-то странно выглядит.

— В чем дело? — спросил он.

Принцесса покачала головой.

— Все в порядке. Просто очень устала.

Девушка улыбнулась. Не стоит понапрасну волновать его. Все, что ей сейчас нужно, — это хороший отдых, после которого скорее всего ничего уже не привидится. Особенно такие странные вещи.

Как оказалось, монахи в Эваршотском аббатстве являлись еще и потрясающими поварами. Предложенный ужин очень понравился Атайе: сочная мягкая баранина с луком, горохом и бобами, наваристый бульон, свежеиспеченный хлеб с медом и восхитительное теплое вино. Аббат и еще несколько братьев высшего ранга составили гостям компанию. Тайлер рассказал монахам о последних новостях придворной жизни, тщательно выбирая и обдумывая слова, постоянно имея в виду, что перед ним люди, давно утратившие интерес к мирской жизни. Капитан лишь в общих словах описал цели поездки принцессы. Однако по косым взглядам жителей аббатства Атайя поняла, что они прекрасно знают о возможном союзе Кайта с Рэйкой и том пути, посредством которого этот альянс планируется заключить.

Когда чудесное эваршотское вино было выпито, а церковные колокола пробили одиннадцать, Тайлер отдал приказание своим людям отправляться спать. Аббат попросил одного М из помощников проводить воинов к небольшой сторожке, где им уже приготовили место для ночлега. Затем вместе с капитаном и Атайей аббат Торн проследовал в ее комнату в помещении для гостей, дабы удостовериться, что ей там будет удобно. Вежливо спросив принцессу, не требуются ли ей еще какие-либо услуги, и убедившись в том, что капитан в состоянии сам найти дорогу к сторожке, где и для него была приготовлена кровать, аббат пожелал гостям спокойной ночи, раскланялся и отправился в свою келью.

— На рассвете мы должны отправиться в путь, — сказал Атайе капитан.

Он стоял у дверей ее комнаты и не торопился уходить, как будто надеялся, что она пригласит его пройти внутрь. Но даже если все произошло бы именно так, ему пришлось бы ответить отказом.