Игорь Ревва - Последнее заклятье Страница 23

Тепло под боком вздрагивает и исчезает. Шорох торопливо собираемой одежды. Быстрый топот ног. Скрип двери. Громкий хлопок. Тишина. Я глубоко вздыхаю и поворачиваюсь на бок.

Ларка — отличная девчонка. Добрая, нежная, ласковая и красивая. Но не нужно ей привыкать ко мне. А уж мне к ней — и подавно не следует. Ничего хорошего из этого не получится. Ведь она когда-нибудь умрет. От старости. А я останусь. Один. Опять один…

Ненавижу хоронить свою любовь, подумал я, про-валиваясь в сон…

Одно из самых неприятных ощущений, на мой взгляд, это когда не замечаешь, как промелькнула ночь. Кажется, вот только что лег спать, а уже утро. И ни фига не отдохнул, что самое обидное!

Я открываю глаза, потягиваюсь и вдруг вспоминаю о своем плече. Тут же сажусь на кровати, принимаюсь его ощупывать и разглядывать (чуть себе шею не свернул!…), но не нахожу даже следов раны. Шевелю рукой — ничего не болит! Молодец, Ларка! Настоящий доктор!

Вспоминаю о Ларке, и делается немного неловко. Зря я ее так вчера… Помягче надо было… Хотя опыт подсказывает, что, если хочешь быстро отделаться от женщины, лучше применять такую вот похабно-шоковую терапию.

Я вздыхаю и начинаю одеваться. И когда уже надеваю пояс с мечом, вдруг осознаю, что с моей одеждой что-то не так. Действительно, на ней нет ни следов крови, ни повреждений, оставленных мечом моего вчерашнего противника.

Я снова стаскиваю с себя куртку и принимаюсь ее осматривать. Куртка моя, это точно. И рукав слегка обожжен, и все прежние дырки и заплатки на своих местах. Кроме следов вчерашнего боя. М-да.. Колдунья, одним словом. Что ж, спасибо…

Дверь открывается, и в комнату заходит Ларка. Принесла завтрак. На ней опять грубая мужская одежда, делающая ее похожей на сбежавшего из дома мальчишку. Честно говоря, вчерашний наряд мне нравился гораздо больше.

Заметив, что я внимательно рассматриваю куртку, Ларка любопытствует:

— Ничего не заметно?

— Нет, — качаю я головой. — Твоя работа?

— Да, — отвечает Ларка.

Тон ее достаточно холодноват для того, чтобы я почувствовал себя виноватым перед ней.

— Ты извини, — говорю, — что я вчера так… грубо с тобой…

— Ладно уж, — вздыхает Ларка, не глядя на меня, — Я понимаю, почему ты вчера так сказал…

— Да?! — недоверчиво удивляюсь я.

— Да, — кивает Ларка. — Северный ветер… Вчера был северный ветер…

До меня начинает доходить, что означают ее слова.

— Ты же обещала! — хмурюсь я.

— Прости, — Ларка по-прежнему на меня не смот-рит. — Но мне было так интересно…

Я сердито киваю головой. Вся моя неловкость перед Ларкой куда-то исчезает. Мало ей вчера от меня досталось, недовольно думаю я. Порезче надо было сказать… Интересно ей, видите ли, мысли чужие подслушивать. Хорошо хоть это у нее получается только при северном ветре. Любопытная девчонка. Могла бы хоть поинтересоваться, как я себя чувствую…

— А я и так знаю, что у тебя уже ничего не болит! — отвечает Ларка и тут же испуганно зажимает рот ладонью. — Ой! Прости…

Дура, думаю я, сверля ее взглядом. Безмозглая курица! Нет, кажется, уже не подслушивает. Или просто делает вид…

Когда мы после завтрака спускаемся во двор, к поджидающему нас Гилэйну, то застаем его в совершенной растерянности. Возле него сшиваются оба вчерашних единорога. При виде нас с Ларкой единороги опускаются на колени, и один из них делает движение головой, указывая на свою спину.

— Они хотят нас подвезти… — оторопело бормочет Гилэйн. — Я никогда раньше о таком не слышал…

— Мало ли о чем ты не слышал! — высокомерно усмехаюсь я, подходя к единорогу. — Мы с ними уже сумели подружиться!

— Бессмертный, — бормочет в пространство Ги-лэйн, с уважением глядя на меня. Приятно, черт побери! Хоть в чем-то я обскакал этих магов!…

Мы с Ларкой устраиваемся на спине одного единорога, Гилэйн взгромождается на второго. И отправляемся в путь. Впрочем, «отправляемся в путь» это неверное определение.

Это полет, необыкновенная сказка, удивительный сон! Мы взмываем над лесом, над вершинами дере-вьев, к светлому голубому небу, к утреннему солнцу. Свежий ветер развевает гриву единорога, и она колышется над нами, словно тонкая и невесомая паутина, переплетаясь с лучами солнца. На душе становится необычайно легко. Дыхание перехватывает от восторга. Кажется, что все мое тело, каждая клеточка моей кожи пронизана светом, наполнена радостью и счастьем.

Весь наш пятиминутный полет — это один долгий прыжок единорога. Быстрый и плавный, словно утренний ветерок. И вот уже приближаются кроны де-ревьев. Еще миг — и мы находимся на берегу Сиузиара. На душе у меня становится немного грустно, словно закончился светлый и радостный сон.

Я соскакиваю на землю и кланяюсь единорогам.

— Спасибо, — благодарю я. — Мы никогда этого не забудем…

Единороги радостно вскидывают головы, поворачиваются и исчезают в лесной чаще. Я вздыхаю, провожая их взглядом. И долго еще смотрю им вслед.

— Пора, Оке, — выводит меня из этого состояния голос Гилэйна. — Нам нужно перебираться через реку.

— Колдовать будешь? — интересуюсь я.

— Нет, — возражает Гилэйн. — Если мы успеем, то сможем еще застать Домашнего Демона. Он перевезет нас на тот берег.

Настроение мое сразу же портится. После всего пережитого этим утром — какие-то демоны опять!…

— А может быть, обойдемся без демонов? — без особой надежды спрашиваю я.

— Он хороший! — вступается за демона Ларка. — Маленький и забавный.

— Ага, забавный! — я пристально смотрю на Ларку. — Нагляделся я уже на твоих «забавных»!

Ларка краснеет и отворачивается.

Мы спускаемся к реке, и я вижу неподалеку самую обыкновенную деревянную лодку. А возле нее сидит на камне самый обычный на вид человек. Только очень небольшого роста. Заметив нас, человек поднимается и начинает нас пристально рассматривать. Ростом он едва ли мне по пояс. Густая борода скрывает лицо, а глаза из-под мохнатых бровей внимательно следят за приближающимся Гилэйном.

— Мир тебе, добрый хозяин, — кланяется ему Гилэйн.

— Здорово, коль не шутишь, — басом отвечает бо-родач.

Что-то в его ответе меня настораживает. Что-то здесь не то…

— Позволь обратиться к тебе за помощью, — продолжает Гилэйн.

— Ну? — вопросительно поднимает брови боро-дач.

— Я колдун из Криарского леса по имени Гилэйн. Это моя ученица Лариара, — Гилэйн указывает на Ларку. — А это — наш спутник Оке.

— Очень приятно, — опять кивает бородач и солидно произносит: — Тимофей Митрофанович я. Будем знакомы.

Шок, который я испытал от этих его слов, невозможно передать никакими словами. Словно пелена упала с моих глаз. Домашний Демон! Тимофей Митрофанович!!! Домовой!!!