Алексей Фурман - Дар Страница 23

Князь прислал в деревню малую дружину и своего жреца. Люди понимали, что от ратников толку будет немного, но вот появление жреца вновь разбудило в их сердцах угасшую было надежду на спасение.

Жрец похвалил старосту за то, что тот велел заколотить злосчастные дома и никого к ним не подпускать. Полдня провел он в этих страшных прибежищах смерти, а когда вышел, на него страшно было смотреть. Отдышавшись немного, жрец подтвердил слова деда Прохора о том, что в округе хозяйничает самый настоящий оборотень. Он разрешил предать Возносящему Огню останки погибших, а сам направился на выгон.

Три дня бродил он по деревне и окрестностям, расспрашивал людей, искал что-то в принесенных с собой свитках и с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее. По ночам он жег что-то на стоящем посреди деревни Малом Жертвеннике. Тогда по деревне расползался незнакомый пряный запах, от которого слипались глаза и неодолимо клонило ко сну. Наконец, на рассвете четвертого дня, жрец собрал всю деревню и обратился к жителям с речью.

Жрец сказал, что сделал все, что было в его силах, но не знает точно, достаточно ли этого для того, чтобы остановить оборотня. Боги явно на оборотня не указали. Пока. Так что может статься, оборотень и не из их деревни. Нужно ждать, сказал жрец, ждать и верить в силу Светлых Богов. С тем он и убыл восвояси, прихватив с собой всех княжеских ратников. Напоследок он пообещал, что попытается испробовать еще один способ одолеть оборотня, а пока велел сохранять спокойствие и гнать от себя черные мысли.

Сказать, что люди были разочарованы, значит не сказать ничего. Жрец, которого они представляли себе всемогущим посредником Богов, оказался на деле всего лишь странным болтуном, от которого даже и глупо как-то было ждать избавления от страшной напасти.

Когда в первую же ночь следующего полнолуния оборотень подчистую разорил еще два дома, деревенские поняли, что ждать больше нечего. Пора было сниматься с насиженных мест и бежать из проклятой деревни куда глаза глядят. О том, что оборотень, если он и правда из деревенских, неминуемо последует вместе с ними, люди старались не думать.

Два дня хмурые мужики и причитающие бабы собирались в дальнюю дорогу, а на рассвете после первой ночи новолуния четыре десятка телег покинули опустевшую деревню.

К вечеру того же дня люди вернулись обратно. В семи верстах от деревни их остановила наспех возведенная застава, и княжеские ратники велели поворачивать обратно. Деревенские просили, умоляли, ругались, но все было напрасно. Ратники, хмуря брови, отводили глаза, но рук с потертых рукоятей мечей не убирали. В конце концов, деревенским не осталось ничего другого, как повернуть назад.

В родную деревню они въезжали с ясным пониманием того, что до следующего лета никто из них не доживет. Бабы потихоньку плакали, мужики сначала тихо, а потом все смелее и громче ругали князя, который, будучи не в силах совладать с оборотнем, обрек всю деревню на страшную участь. Досталось и жрецу, а кое-кто уже начинал роптать и на Богов. До полнолуния оставалось неполных две недели…

Глава 7

Выйдя за ворота, ведун сразу свернул с дороги в лес. Лес вокруг замка был не шибко густой да к тому же вдоль и поперек исхоженный княжескими подручниками. Ведун выбрал одну из едва заметных тропок и, не спеша, побрел по ней прочь от замка в обход недалекой деревни.

Просвечиваемый почти насквозь жарким солнцем лес выглядел мирно и приветливо. В этих местах листва на молодых дубках и березах не увяла от зноя, и прикрытые ее тенью редкие лесные травы тоже радовали глаз свежей зеленью. Очевидно, все дело было в близости воды – в окрестностях замка было на удивление много ключей и ручьев. Вот и сейчас ведун ясно слышал сквозь шелест листвы и птичий посвист, как в стороне от тропинки весело журчит вода.

Не верилось, что в этих самых местах в полнолунные ночи рыщет не знающее пощады кровожадное чудовище. И все же, прогуливаясь по лесу, ведун ни на мгновенье не забывал о том, что на самом деле именно так оно и было. Не пройдя и сотни локтей, он остановился и прислушался. Шелест листьев и птичий пересвист нарушал едва слышный посторонний звук. Звук человеческих голосов.

Ведун медленно потянул носом воздух, и его губы тронула чуть заметная усмешка. Нарочно наступив на сухой сучок, он громко кашлянул и пошел дальше, старательно задевая все попадавшиеся на дороге кусты. Через десяток шагов тропинка вывела его к небольшой лощинке, уютно укрытой меж двух пологих холмиков.

В тени молодых березок прямо на траве расположились трое княжеских ратников. Крепкие мужики в зрелых годах, из тех, что служили князю Рольфу не первый десяток лет, они не стали попусту дергаться в ожидании непрошенного гостя. Сложенные поодаль шлемы, отстегнутые мечи, небрежно-расслабленные позы – ни дать, ни взять усталые дозорные, застигнутые врасплох на коротком привале.

Ведуна, однако же, не обманула кажущаяся беспечность ратников. Мечи, будто бы небрежно брошенные рядом, лежали так, чтобы сподручно было в одно мгновенье обнажить смертоносную сталь. Да и взгляды, которыми ратники встретили ведуна, красноречиво говорили о том, что его услышали и приготовились к негаданной встрече. Разложенная на чистой тряпице нехитрая снедь – хлеб, сало, пучок зеленого лука да пяток яиц – осталась неубранной, а вот хмельное зелье ратники предусмотрительно припрятали. Остался только запах.

– Ну, надо же, – слегка заплетающимся языком недружелюбно проворчал один из ратников, увидев, кто к ним припожаловал. – Господин ведун на прогулку значица, вышел и случайно на нас набрел. Вот радость-то нам какая…

Ведун приветливо улыбнулся, делая вид, что не замечает торчащего из-за плеча ратника горлышка объемистой баклаги.

– Доброго дня вам и приятной трапезы, господа ратники.

– И тебе хорошего житья, – степенно ответствовал один из воинов. – Только ты, господин ведун, кислое-то с пресным не мешай. Вежливость соблюдать, оно, конечно, хорошо и очень даже приветствуется, да только какие мы тебе господа? Господа-то в замке сидят. А мы хоть по пол-жизни меча из руки не выпускаем, а все ж таки от сохи произошли и об этом не забываем, не в пример нынешней молодежи. Так что не обессудь, а только в господа-то мы рылом не вышли.

Чувствовалось, что ратники выпили уже немало и хмельное, ударив в голову, развязало им языки и придало пьяной храбрости. В другое время они вряд ли стали бы учить ведуна правильному обхождению.

– Ну, коли так, – с улыбкой проговорил ведун, подстраиваясь под манеру разговорчивого ратника. – То уж и вы, люди добрые, меня господином не величайте. Потому как мое-то рыло от вашего недалеко ушло.