Михаил Высоцкий - Принцесса и арбалет. Том 2 Страница 23

А если это не Нох, а кто-то другой? Просто местный маг, ставший, незаметно для Черноречья и Ада, великим? Узнавший о ПРИЗЕ? Тогда я вряд ли найду о нем упоминания в хрониках. Или слава, или свобода, две стороны одной медали. Ты не можешь быть знаменит, ты не можешь оставить след в истории, и в то же время прости мимо всевидящего ока сильных мира сего.

А значит, все мои измышления ничего не значат. Нужны новые факты, без которых головоломка имеет слишком много решений, среди которых не в силах моих выбрать верное.

— Лимп.

— Да, хозяин?

— Как там сейчас у тебя с Алвитом дела?

— Нормально, хозяин! Мы с ним, когда вы все внезапно потерялись в Темноводске, ушли в леса, и так до сих пор по лесам и бродим!

— Надо же, белорусский партизаны нашлись. И что, неужели Алвит уже забыл обо всем, чему я его научил? Все свои хорошие манеры позабыл, что, опять в набедренной повязке, погонах на плечах и тобой на шее по лесу скачет с дубиной?

— Что ты, хозяин, что ты! Как ты мог так подумать о нем! Алвит — очень умный зыкруд, мы с ним сейчас устраиваем прием в нашу честь!

— Прием? Какой еще прием?

— Хозяин, Алвит — умный зыкруд! Когда мы с ним других зыкрудов встретили, так они его только увидели — сразу же царем своим назвали! Не, хозяин, серьезно! Не смейся! У них давно уже не было царя, да у них никогда не было царя, а Алвит, он умный! Он всех, не без моей помощи, конечно, убедил, что он самым главным обязательно должен быть.

— Мы об одном и том же зыкруде говорим? Неужели этот тот самый Алвит, который любит играть в бейсбол черепами своих врагов? Прыгать по болотным кочкам, есть сырых лягушек и бить всех своей дубиной? Ты точно ничего не путаешь?

— Хозяин, обижаешь! Все зыкруды такие! Но Алвит — он самый умный, он им объяснил, что они не должны сидеть безвылазно в своих лесах, а должны поднять восстание за свою независимость! Они до этого только на охотников да грибников иногда нападали, а он им показал, что в человеческих городах с людьми играть интереснее, чем в лесу! Их там много-много, они так и лезут под дубину! Главное, потом, когда придут плохие человеки с острыми железками вовремя убежать. Да Алвит сейчас себя едва ли не богом у зыкрудов чувствует, хозяин! Они ему поклоняются, они за него сейчас хоть в огонь!

— Ну надо же… Кто бы мог подумать. Так что там у него сейчас за прием?

— В их лес случайно зашел зыкруд из соседнего леса, и ему так понравилось — что он и у себя захотел такого же Алвита. Сейчас пришло целое посольство, уговаривают его, убеждают, что у них в лесу и чащи гуще, и рощи больше, и болота глубже, и ягоды вкуснее, и дичи хватает. А главное — у них там столько людишек бродит, с которыми можно за независимость побороться, что Алвит обязательно должен к ним перейти!

— И что? Перейдет? Или эти два племени за него передерутся?

— Что ты, хозяин, что ты! Авлит — умный зыкруд, а у него еще и я есть. Зачем ему это надо? Мы уговорим, чтоб и те, и те зыкруды считали его своим царем, и всех остальных зыкрудов тоже признать его царем уговаривали! Они как услышали, что надо будет по лесам бегать, бить всех остальных зыкрудов палкой по голове, уговаривая, чтоб они Алвита царем своим признали, так прямо загорелись! Когда Алвит решил, что ему это уже наскучило и пошел нас всех из беды выручать, у него уже половина зыкрудов по эту сторону Великой Реки в подчинении была!

— Ну надо же! Оказывается, все это время я прошел, проехал и проскакал рука об руку с самым легендарным царем всех зыкрудом, их величеством Алвитом Первым и Единственным! Тем самым легендарным, который побудил в лесном народе национальное самосознание и призвал их к войне со своими угнетателями во имя свободы и независимости Надо будет, когда его встречу, по душам поговорить.

— Что-то еще, хозяин?

— Да не, ничего… Хотя… Ты скажи, по поводу третьей силы, которая нами всеми сейчас кукловодствует… Что ты думаешь?

— Я не знаю, хозяин! Я же просто магический слуга, я даже то, что произошло в тайнике под Городом Стоячих Камней, лишь по твоим словам знаю.

— А ты не боишься, Лимп? Ведь у меня есть все шансы погибнуть! А у тебя — сгинуть навсегда.

— Хозяин, я с Козлоногими бился, я с Архимагом бился, я с Адамом в таких передрягах побывал, что тебе и не снилось!

— А все же? Ты на мой ответ так и не ответил?

— Хозяин… Боюсь, конечно же. Но я тебя не брошу! Ты — хороший хозяин, ты мне нравишься, я не хочу тебя терять.

— Ну спасибо на добром слове, порадовал старика!

— Старика? Хозяин, тебе же…

— Юмор, Лимп! Это называется юмор…

— Михаил.

— Да, Бесс?

— Как ты думаешь, может стоить Сташе рассказать историю про ведьму и Золотого Чародея? Она должна знать, чем это может для нее закончиться…

— Ни в коем случае, Бесс! Не делай этого.

— Но почему? Ведь если она будет знать, что ей суждено любовью Чародея, что они вместе сгинут, может, тогда она сможет спастись, и…

— Бесс! У тебя с Леркой все нормально?

— Да. Но какое это имеет отношение?

— Самое прямое! Вопросы любви — это не те вопросы, где нужны посредники и третьи лица. Если они друг друга полюбят — то значит так тому и быть. Тем более, ты сам говорил, что твоя легенда весьма приблизительна. Ты уверен, что Сташа погибнет? Что у нее не будет шансов спастись? Может, если это правда, любовь между ведьмой и Золотым Чародеем — наша единственная нить к его свержению? Не стоит играть в такие игры, Бесс. Пусть все идет так, как идет. Сташа, ты это уже, наверно, заметил, девушка самостоятельная, она сама умеет думать и принимать решения. Не думаю, что она, как какая-нибудь четырнадцатилетняя школьница, без ума влюбится в Золотого Чародея с первого взгляда, лишь за его голубые глаза, и станет его покорной рабыней.

— Ты, наверно, прав. Лере тоже не буду ничего говорить.

— Верное решение! Женские сплетни — штука очень непредсказуемая, да и нечего Лерку пугать раньше срока предстоящими «ненастьями».

Успокоенный, некромант ушел. А я задумался. Не о высоких материях, не о сильных мира сего, не о доме родимом. О Сташе. Ведьмочка, чернявка-искусительница, со своим нечеловеческим шармом умела насылать на глаза туман. Деревенская простушка, побродившая по миру? Раньше я в это верил, сейчас… Уже не очень. У меня не было никаких доказательств, я не мог предъявить никаких ей обвинений. Не мог, и не хотел. У меня были лишь смутные, очень смутные подозрения и весьма нехорошие мысли.

Не знаю, может я и ошибаюсь, но ни один из агентов Хельмецка специально герцогиню не убивал. Она, со своим мужем и Леркой, сидела в самом углу, драка обходила их стороной, бой кипел в других частях трактира. И тот случайный удар, разнесший ей пол черепа… Не знаю, может быть, я страдаю паранойей. Может, в свете последних событий у меня сформировался комплекс преследования, и я повсюду ищу себе врагов. Но удар, убивший Каю, был очень похож на те удары, которыми награждали друг друга наши противники во время боя под воздействием тонкого колдовства ведьмы.