У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ III Страница 23

Прошло немного времени, обоих пронесло по нескольку раз, и тогда лишь боль утихла, а животы опали.

Женщина сварила жидкий рисовый отвар и дала больным поесть.

– Тетушка!-сказал Чжу Ба-цзе – Я совершенно здоров, и мне этот отвар ни к чему. Ты лучше согрей воды и дай мне обмыться, а то стыдно садиться к столу в таком виде.

Тут Ша-сэн начал отговаривать его:

– Брат мой! Нельзя тебе мыться. В течении месяца после родов не следует мочить тело, а то можно заболеть.

Чжу Ба-цзе стал возражать:

– Да разве это роды? Просто выкидыш, – говорил он, – чего там бояться? Хоть бы грязь смыть.

Тем временем женщина согрела воды и обмыла обоим пострадавшим руки и ноги. После этого Танский монах выпил две чашечки рисового отвара, а Чжу Ба-цзе одним духом проглотил плошек десять, а то и больше, и все просил прибавки.

Сунь У-кун стал подсмеиваться над ним:

– Нечего тебе объедаться, обжора ты этакий! Меньше ешь, а то опять у тебя брюхо станет похожим на мешок с песком!

Однако Чжу Ба-цзе не обращал внимания.

– Ничего, ничего! – говорил он, уплетая за обе щеки. – Чего мне бояться, я ведь не свинья-матка!

Женщины снова принялись за стряпню.

Пожилая женщина обратилась к Танскому монаху:

– Почтенный наставник! – вежливо произнесла она, – подари нам оставшуюся чудодейственную воду.

Сунь У-кун не удержался и снова пошутил:

– Эй, Дурень! Будешь еще пить воду? – крикнул он Чжу Ба-цзе.

– А зачем? – отозвался тот. – У меня живот больше не болит, думаю, что и плода не осталось. Теперь уж все прошло, и вода не нужна.

– Ну, раз так, – сказал Сунь У-кун, обращаясь к женщинам, – дарю вам эту целебную воду.

Пожилая женщина поблагодарила Сунь У-куна и, перелив оставшуюся воду в глиняный чан, закопала его в землю на заднем дворе.

– Теперь этой воды нам хватит до конца жизни, – сообщила она своим подругам, и все они возликовали.

Когда еда поспела, женщины накрыли на стол и пригласили Танского монаха и его учеников покушать. После трапезы все отправились на отдых.

На другой день, как только рассвело, наставник и его ученики отблагодарили гостеприимных женщин и покинули селение. Сюань-цзан взобрался на белого коня, которого вел под уздцы Чжу Ба-цзе, Ша-сэн взвалил на спину поклажу, а Великий Мудрец Сунь У-кун шел впереди, указывая путь.

Очищены от ереси словесной,Избавлены от мерзости телесной.От гнусного плода освободив утробу,Отбросив суету, волненье и тревогу,Вновь следуют они своей дорогой…

О том, не приключилось ли с нашими путниками еще чего-нибудь в женском царстве, вы узнаете, прочитав следующую главу.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ,

Итак, мы рассказали вам о том, что Танский монах и его спутники покинули гостеприимное селение и направились на запад. Не прошли они и сорока ли, как достигли пределов столицы женского царства Силян. Танский монах, ехавший верхом, первый увидел городские стены и, указывая на них, обратился к Сунь У-куну:

– Мы приближаемся к городу, – сказал он. – Уже отсюда слышно, какой он шумный. Видимо, это главный город женского царства Силян. Будьте начеку и ведите себя по всем правилам приличия. Ни в коем случае не допускайте разнузданности и легкомыслия, чтобы не уронить свое монашеское достоинство.

Все трое обещали строго соблюдать его приказание.

Вскоре они прибыли к восточной заставе города. Все, кто попадался им на пути, были в длинных юбках и коротких кофтах, с напудренными лицами и напомаженными волосами. Вскоре они убедились, что здесь и старые и малые – все поголовно женщины. По обеим сторонам улицы шла бойкая торговля на лотках. Завидев проходивших мимо четверых монахов, и торговки и покупательницы разом захлопали в ладоши и стали весело кричать:

– Людское семя явилось! Людское семя явилось!

Эти крики всполошили Танского монаха, который протискивался сквозь толпу. Но не тут-то было. Женщины запрудили всю улицу. Кругом раздавались веселые голоса, смех, шутки. Чжу Ба-цзе стал зычным голосом кричать, чтобы рассеять толпу.

– Продается свинья! Продается свинья! Я и есть свинья, которая продается!

Сунь У-кун остановил его:

– Братец! Перестань молоть чепуху. Лучше покажи им свою настоящую рожу да напугай их.

Чжу Ба-цзе два раза мотнул головой, поставил торчком свои уши, огромные, как листья лопуха, зачмокал своими вытянутыми губами, величиной с листья лотоса, и так страшно захрюкал, что женщины от страха шарахнулись в сторону, а некоторые даже попадали на землю и поползли.

Вот вам, читатель, стихи, которые подтверждают наш рассказ:

Долгий и трудный путь, которым праведник шел,В дивное царство Силян его наконец привелЧто же за чудо-чудное встретил он в царстве том?То, что мужчин там не было, – один только женский пол!Люди, что жили в хижинах, что населяли дворцы,Будь то правители, воины, ремесленники иль купцы, –Все были рода женского, все – в нарядах цветных,В юбках ходили каменщики, пахари и кузнецы.Бабочкам пестрым подобные в нежной своей красе,Высыпали на улицу жительницы все:Верно, пали бы путники жертвою женских чар,Если б не облик пугающий, принятый Чжу Ба-цзе!

Испуганные женщины больше не осмеливались приближаться к путникам и лишь издали наблюдали за ними. От страха одни из них щипали руки и терли бока, другие трясли головой или кусали ногти. Они стояли плотными шеренгами по краям улицы, преисполненные страха и трепета, и не сводили любопытных глаз с Танского монаха.

Сунь У-кун тоже принял безобразный облик и, пугая женщин, пробивал дорогу в толпе. Ша-сэн превратился в тигра и поддерживал своих спутников. Чжу Ба-цзе, ведя за собой коня, выпятил морду и хлопал ушами. Так наши странники двигались вперед, как вдруг увидели ровный ряд домов. То были торговые ряды, лабазы с солью и крупой, там же находились чайные и питейные заведения, таможня со сторожевой вышкой, где били в барабаны и трубили в рога, склады для товаров, беседки, украшенные флагами, постоялые дворы с расшитыми занавесками на раскрытых дверях.

Наставник и его ученики завернули за угол, но им неожиданно преградила путь какая-то женщина-чиновник, которая властным тоном сказала: