Огонь и вода (СИ) - Кальк Салма Страница 24

А потом принц велел позвать её. Дверь дрогнула, и вошла…

Тьфу, это ж не человек. Люди такими не бывают. Такими ясноглазыми и сияющими. С такими золотыми волосами. С такими маленькими ручками. А за талию, кажется, можно взяться двумя пальцами.

Годфри отродясь не видел никого похожего, только в сказках слыхал, да ещё во всяких волшебных историях, что в походе вечерами у костра рассказывают.

И… как же теперь быть? С этой девицей?

Глава тринадцатая, в которой говорятся нужные слова

Катрин проснулась в тишине. Просто проснулась, потому что выспалась, а не потому, что будильник и пора на работу. Всю ночь было той ещё задачей улечься так, чтобы ничего не отдавалось под лопатку, и черт же возьми, удобнее всего было лежать как-то полубоком, опершись спиной на Вьевилля. Вот кто бы мог подумать, называется!

Она не ожидала, что он примет так близко к сердцу её спину, и так здорово поможет справиться с проблемой. Феликс в такой ситуации не представлялся вовсе, а больше никто из её прошлых мужчин не имел шанса узнать, что с ней произошла подобная досадная неприятность. Не могу встретиться – и всё. Детали не нужны. А тут… все детали наружу, до трусов, что называется. И дивная дама-целитель из госпиталя принцессы Жакетты тоже поглядывала на неё так, будто всё про них понимала, и её страшная змея - тоже. Дама сама походила на змею, во время процедуры Катрин глаз не открывала, но ощущения иногда были – как будто по её спине скользили не руки, а то самое змеиное тело, большое, длинное, кожистое, нечеловеческое на ощупь. Катрин ещё собиралась расспросить Вьевилля потом, откуда у него такие знакомства… но когда настало то «потом», то её просто свалило с ног, а стоило оказаться под простынёй на ровной поверхности – так она и вовсе сразу же уснула. Матрас у него хороший, это точно. В квартире Анриетты таких нет, все тамошние жители непритязательны.

А он ведь и Анриетту выдернул, и та приехала, и где-то должна быть сумка с вещами…

И ещё сон! Невероятный какой-то сон, реальный до мельчайших подробностей! Будто бы ей снова семнадцать, но все они живут не сейчас, а в какое-то допотопное время, судя по нарядам! Прямо сюжет для костюмированного сериала – юная красавица, которую отдают замуж за страшное чудовище с лицом юного Вьевилля. И все остальные похожи – Анриетта без зелёных прядей, колец в ушах и косметики, Жиль – совсем маленький, Франсуа – с вечно поджатыми губами. Отец – как отец, просто ведёт себя, будто он не современный человек, а старинный принц. Наверное, так реально и могло быть, да. И мама – с другим именем и другим характером, но тем же самым лицом.

И к чему всё это?

Катрин открыла, наконец, глаза, и обнаружила белый день. Так, стоп, а работа?

Часы показали половину двенадцатого, кошмар! Телефон был выключен, просто выключен. А встать оказалось нелегко, и не только из-за спины, хотя сегодня уже болело намного меньше. Просто ту самую спину подпирал кот.

Кот открыл янтарные глаза, глянул на Катрин, как на ненормальную, и сказал своим громким убедительным басом:

- Мя!

И так это походило на вчерашние отрывистые реплики Вьевилля, что она рассмеялась – вот ведь, Анриетта знала, кому отдавать скотинку, они определённо нашли друг друга. Потому что в кошачьем мяве слышалось несомненное – а ну ложись обратно, куда собралась?

- Знаешь, друг, я же на работу проспала! – Катрин выпуталась из простыни и из кота, и села на постели.

Сидеть удавалось намного лучше, чем вчера. Но увы, при попытке поднять руку всё ещё становилось больно. Ничего, прорвёмся. Во сколько нужно приехать на процедуру? К четырём? Наверное, получится.

Но как только она опустила ноги на пол – коврик бы сюда! – как сбоку что-то затрещало и испугало её до чёртиков. Катрин повернулась… и не удержалась от смеха.

На стене, на белой стене пламенела надпись. Вот прямо с пляшущими язычками пламени, и характерным потрескиванием.

«Фиалочка, я выключил твой телефон. На работу пойдёшь в понедельник – если выздоровеешь. В кухне есть еда, не ходи никуда из дома, пожалуйста. Никакой нагрузки. Серый присмотрит. Я приеду после трёх и отвезу тебя к Касс».

Она хотела дотронуться до стены… но надпись исчезла. Так обычно и случалось – юные хулиганы-стихийники разрисовывали городские стены всякой всячиной, а при попытке стереть написанное оно пропадало без следа. Впрочем, через некоторое время могло появиться вновь. Катрин помнила, как давно, ещё в школьные времена, братец Франсуа повздорил с какими-то одноклассниками. Она полагала, что сам он и был виноват, потому что держался со всеми жутким снобом. И однажды на воротах особняка на улице Сен-Жан магическим образом написали про него всяческих неприличных стишков – они светились в ночи, при попытке уничтожить – исчезали, а на следующую ночь появлялись вновь. Отец пришёл в бешенство, мама смеялась, Франсуа страдал. Отец ходил в школу предъявлять претензии, имел долгую беседу с классным наставником Франсуа, и вернувшись, надолго заперся с ним в кабинете. Никто из детей, даже вездесущий Жиль, не смог узнать, о чём они там говорили, но через день надписи с ворот пропали, и больше не появлялись. А Катрин крепко подозревала, что отец читал лекцию на тему – как управлять людьми, чтобы они не писали тебе на воротах всякие гадости.

И вот, оказывается, Вьевилль тоже владеет этим искусством, и не просто так, а ещё и со звуковыми эффектами! Нет бы написать по-человечески, на листе бумаги, она бы эту бумагу подержала в руках, а потом спрятала бы куда-нибудь и хранила…

Но теперь ничего не мешало включить телефон и прояснить ситуацию до конца.

- Слушаю, - раздалось почти мгновенно, и она прямо физически ощутила его улыбку.

- С добрым утром, - пробурчала в ответ. – Почему не разбудил?

- Потому что сказано – никаких нагрузок. Шипишь – значит, дело идёт на лад, я правильно понимаю? Поешь обязательно, и ложись обратно. Я уже скоро приеду. Серому привет, - и отключился.

Занятой, значит.

- Понял, Серый? Тебе привет.

Катрин отложила телефон, почесала зажмурившегося от удовольствия кота, нашла вчерашний пакет от Анриетты со своими вещами и в нём – косметичку, и побрела в ванную умываться.

* * *

Рыжий ехал домой и улыбался, сам не мог понять, чему. Потом дошло – ведь дома не только Серый, но ещё и Фиалочка! Мысль о том, что дома у него не пустые стены, а кто-то, кто будет ему рад, оказалась какой-то новой и нетривиальной, раньше он никогда ни о чём подобном не задумывался. Дом есть – и ладно, а селить туда кого-то – да ну, зачем ещё? А вот как оно вышло, оказывается.

Утром он постарался выместись из дома как можно тише, разве что умылся да оделся, и Серого накормил, и наказал ему не оставлять Фиалочку, а еду себе искал уже снаружи. И как пришёл в кабинет, велел Мие позвонить в водный отдел и сказать там, чтоб не теряли начальство, начальство приболело и лечится – ну, насколько ему известно. Да, слухи верны, он сам вчера нашёл для госпожи Катрин целителя, потому что знает, где таких целителей искать. Как это где? В госпитале принцессы Жакетты, там самые лучшие. Как туда попасть? По знакомству, или за очень большие деньги, или по очень большой нужде. А ему столько раз доводилось попадать по той самой нужде, что он там теперь всех знает, и проходит по пункту первому.

Мия аж зажмурилась – наверное, представила, что значит «попасть в госпиталь по большой нужде». Не надо тебе такого представлять, крепче спать будешь, честное слово.

День катился, как песня, дела делались, никто вредный на горизонте не возникал и нерешаемых проблем в клюве не нёс. А потом ещё и Фиалочка позвонила, и говорила уже намного более бодрым голосом, чем вчера, и хорошо. Правда, он не стал разговаривать с ней долго, потому что нужно было ещё кое-что сделать, а был шанс увлечься и про всё позабыть.

Когда он приехал за ней домой, они с Серым спали, и проснулись от того, что он открыл дверь. Вот и правильно. Честно говоря, он бы тоже с ними поспал. Но это же можно и потом, правда? А лечебные процедуры необходимо выполнять.