Дмитрий Казаков - Падение небес Страница 24

– Мессен, – подбежал тот же остроносый. – Он в Школе Истинного Знания, внутри. Они разговаривают.

– Хорошо, продолжайте следить, – кивнул Харугот.

А про себя подумал, как мало их осталось – опытных и умелых магов, что готовы исполнить его волю. Слишком многих пожрала ненасытная пасть Азевра, битвы и осады, штурмы и дальние экспедиции. Погибли, к сожалению, сильнейшие, уцелели преданные, но без искры таланта…

А она порой решает в схватке чародеев, кому сегодня умирать.

С плеском топча лужи, подошли ари Налн и Тратис, облаченный в плащ, большой, как парус.

– Все готово, мессен, – доложил он, – как вы и приказали. Две сотни отборных воинов, готовых пойти в саму Бездну.

– Отлично, – сказал консул.

«Две сотни, – подумал он. – А всего их осталось тысячи три, и те рассеяны по разным местам. Прочие угодили в могилы, вырытые в земле Лузиании, Серебряной империи, в том холме, около которого мы сражались с гномами. Скольких же я погубил? Причем не только тех, кто шел против меня, а и тех, кто бился рядом, защищая меня и веря в то, что Харугот из Лексгольма приведет Безарион к процветанию».

– Все в порядке, мессен? – спросил ари Налн. – Вы странно выглядите.

– Да, все хорошо. – Консул потер подбородок. – Проклятый дождь смущает меня, внушает чудные мысли…

Канцлер и командир гвардии уставились на Харугота, выпучив глаза.

– Ничего, сейчас я буду в порядке, – проговорил тот, отчаянно сражаясь с задергавшимся уголком рта. – Приведите моего коня, и мы выступаем. Ари Налн, останешься в замке.

– Как будет угодно мессену.

Четверо конюхов подвели могучего, ухоженного жеребца цвета утреннего тумана. Консул тяжело, с усилием забрался в седло, и с трудом удержался в нем, точно невидимая тяжесть потянула к земле.

– Двигаем, мессен? – спросил Тратис, тоже севший на коня.

– Да.

Командир Чернокрылых махнул ручищей, и ворота Золотого замка открылись. Стал виден город – скопище крыш, выстроенных рядами, точно волны, упиравшиеся в стену; окутанные дымкой берега Дейна; башни и святилища; ползущие над всем этим тяжелые облака.

Харугот ткнул жеребца пятками в бока, и тот тронулся.

На конях они были вдвоем, остальным предстояло идти пешком. План выглядел просто – выяснить, куда двинется наследник Безария, покинув Школу Истинного Знания, и перехватить его, устроить засаду. Против полусотни лучников, двух сотен отчаянных рубак, двух десятков учеников ледяной клинок и Сердце Пламени могут помочь, а вот если с ними пойдет тот, кто воплотил Храм Тьмы, то у Рендалла не останется шансов.

Замок остался позади, они пересекли Гнилой ручей, и двинулись на восток по пустынному, словно мертвому Безариону.

– Мессен, они выходят, выходят! – закричали сзади дрожащим голосом, когда консул выехал на улицу Оружейников.

– Ну и? – спросил он.

– Идут на юг… по Черной…

Пришел момент, когда придется вступить в дело ему. Ученики могут далеко не все, иначе бы они не были учениками. Они не знают, что Тьма способна показывать не только то, что есть, а еще и то, что случится в ближайшем будущем. Только увидеть эти размытые картины куда труднее, и еще сложнее понять, что именно они обозначают.

Хотя сейчас ему много не нужно, только направление…

– Стоим, – приказал Харугот, вскидывая правую руку, после чего глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Волны Тьмы, необоримо могучие, и при этом неосязаемые, что катятся сквозь Алион, поглаживая каждую его мельчайшую частичку, город, дерево, родана, песчинку…

Именно они могут рассказать магу все… или почти все, нужно только уметь слушать.

– Я смогу, – прошептал Харугот, пытаясь сосредоточиться, не слышать назойливого шума дождя.

На мгновение ему это удалось, он уловил тихие звуки, похожие на шорох прибоя. Поймал ту их часть, что идет с востока, и перед глазами взвихрились цветастые пятна, на уши обрушился настоящий звуковой вал, состоящий из писка, рева, криков, хруста и даже чавканья.

Более слабый чародей сошел бы с ума в один момент, но Харугот удержался. Увидел длинную прямую улицу, потом здание с тремя остроконечными башенками, торопливо погасил заклинание.

Незачем рисковать – все что нужно, он узнал.

– Вперед, – сказал консул. – К Белой площади. Ускорим шаг, у нас не очень много времени.

– Шевелите мослами! – рявкнул Тратис так, что в окрестных домах задрожали стекла. – Не спать!

Белая площадь, центр Безариона, где стоит ратуша и высятся дома богатейших горожан – сегодня им, скорее всего, предстоит немного пострадать. При мысли об этом Харугот улыбнулся – многие годы обладатели тугих кошельков неохотно доставали из них золото, чтобы помочь консулу; но ничего, скоро им придется тратить деньги, чтобы помочь себе…

С улицы Оружейников повернули на север, копыта зацокали по булыжникам, коими была вымощена Белая площадь.

– Лучников – во все дома, – начал раздавать приказы Харугот, – ученики вон туда, воинов разместим…

Предстояло превратить площадь в громадную ловушку, которая захлопнется за спиной отважного, но глупого парня по имени Олен Рендалл. Сделать так, чтобы он не заподозрил ничего, ну а через некоторое время остался лежать на булыжниках, залитых его кровью.

Чернокрылые рванулись во все стороны, послышался топот, бесцеремонный стук, какой издают колотящие в двери кулачищи. Зазвучали раздраженные голоса, но быстро сменились раболепными возгласами.

Все в Безарионе знают – лучше смирить гордыню и молча повиноваться, когда тебя о чем-то просят слуги консула.

Шум довольно быстро затих, двери закрылись, и Белая площадь сделалась такой же тихой и пустой, как и немногим ранее. Только очень зоркий глаз разглядел бы шевеление за окнами вторых этажей выходящих на нее домов, и невероятно острый слух различил бы дыхание укрывшихся за углами Чернокрылых.

– Все готово, мессен, – доложил Тратис, подъехав к Харуготу. – Надо бы и нам самим…

– Это верно, клянусь Великой Бездной, – ответил тот. – Поехали вон туда, заодно от дождя спрячемся.

Консул указал на галерею дома, занимавшего северо-восточный угол площади. Для Олена с дружками, что въедут на площадь с Большой улицы, он окажется справа и сзади. Вряд ли кто из них догадается сразу же посмотреть в ту сторону, а даже если догадается, это ничего не изменит.

Втроем – Харугот, Тратис и сигнальщик с трубой – они проехали между двумя колоннами и оказались под сводами галереи. За углом, в Ножевом переулке, спрятались ученики.

Незачем им торчать на виду.

– Мессен, а вы… – начал было командир Чернокрылых.

– Шшш! – консул поднес указательный палец к губам.

Сквозь назойливый шум дождя, сквозь все это шлепанье, щелканье и бульканье пробились равномерные звуки – так ступает лошадь по мокрой мостовой. Чуть позже донеслись голоса – сердитые, о чем-то спорящие, и меж них один женский.