Джо Аберкромби - Полвойны Страница 24

— Мое уважение к вам безгранично, король Утил, но вы ошибаетесь. Мой отец тоже отлично понимал важность этой крепости. Настолько, что умер, защищая ее, и теперь похоронен под курганом за стенами, рядом с моей матерью. – Скара опустилась на стул, на котором когда-то сидели ее предки, и болезненно выпрямилась, как учила ее Мать Кира. Ее внутренности бурлили, но она должна была оставаться сильной. Должна была править. Больше никого не было. – Это Тровенланд. Это моя земля. Это то самое место, где я должна быть.

Отец Ярви устало улыбнулся.

— Принцесса…

— Фактически, я королева.

Опустилась тишина. Затем Сестра Оуд начала взбираться по ступеням.

— Королева Скара совершенно права. Она сидит на Стуле Байла как единственный живой потомок короля Финна. И был прецедент, когда незамужняя женщина в одиночку получала этот стул. – Ее голос задрожал под смертельным взглядом Матери Скаер, но она продолжила, кивая на потускневшую картину, которая виднелась за спинами людей. – Сама королева Ашенлир, в конце концов, была незамужней, когда победила в битве против инглингов.

— И что, среди нас новая Ашенлир? – насмешливо сказала Мать Скаер.

Сестра Оуд заняла место по левую руку от Скары, где и подобает стоять министру, и решительно сложила руки.

— Это еще предстоит узнать.

— Принцесса вы или королева – это ничего не значит для Светлого Иллинга, – прогрохотал Горм, и Скара почувствовала прилив знакомого страха при упоминании этого имени. – Он не преклоняет колени ни перед одной женщиной, кроме Смерти.

— Он наверняка уже в пути, – сказал Утил, – и надеется отомстить.

Подчинить свои страхи можно, лишь встретившись с ними лицом к лицу. Прячься от них – и тогда они подчинят тебя. Скара заставила всех подождать, успокаивая колотящееся сердце, прежде чем ответила:

— О, я рассчитываю на это.

Часть ІI. Мы – меч

Юная любовь 

Она запустила руку в его волосы и, часто и жарко дыша ему в лицо, притянула к себе так, что их лбы плотно соприкоснулись. Долгое время они лежали в тишине, сплетясь друг с другом, меха скомкались в ногах.

Ни слова не было сказано с тех пор, как Колл попрощался в доках с Колючкой и зашагал, как вор за соблазнительным кошельком, по темнеющему городу. В тишине Рин открыла дверь, приняла его в свой дом, в свои руки, в свою постель.

Коллу всегда нравились слова, но быть учеником министра означало утонуть в них. Правдивые слова, лживые слова, слова на разных языках. Правильные слова, неправильные, написанные, произнесенные и невысказанные. Сейчас ему больше по душе была тишина. Чтобы забыть, чем он обязан Отцу Ярви и чем обязан Рин, и не вспоминать о том, что нет способа погасить оба долга одновременно. Какие бы слова он ни сказал, он будет чувствовать себя лжецом.

Рин положила грубую руку ему на щеку, еще раз поцеловала и выскользнула из-под него. Ему нравилось смотреть, как она двигается, такая сильная и уверенная. По ее ребрам замелькали тени, когда она подняла его рубаху с пола и надела ее. Ему нравилось, что она не спрашивая носила его одежду, ей и не нужно было спрашивать. Каким-то образом от этого они чувствовали себя очень близкими. К тому же ему нравилось, что край рубахи едва прикрывал ее зад.

Она присела на корточки, и ключ от ее собственных замков закачался на цепи. Она бросила полено в очаг, взметнулись искры, и огонь осветил ее лицо. Не было произнесено ни слова, но, как и все хорошее, тишина не может длиться вечно.

— Значит, ты вернулся.

— Только на ночь. – Колл осторожно потрогал переносицу, все еще не до конца зажившую от неожиданной встречи с головой Рэйта. – В Ройсток прибыл принц Кальива. Королева Лаитлин плывет на встречу, и ей нужен министр. Отец Ярви занят, пытается спасти наш рушащийся союз, так что…

— Она взывает к могучему Коллу! Чтобы изменить мир, как ты всегда и хотел. – Рин плотно запахнула рубашку, в уголках ее глаз отражался огонь. – Министр Золотой Королевы, и ты даже не проходил испытание.

— Нет, но… пройти его придется. И произнести Клятву Министра.

Эти слова упали между ними, как птичий помет с огромной высоты. Но если Рин это и задело, она этого никак не показала. Она бы и не подумала показывать. Это ему в ней и нравилось.

— На что похож Оплот Байла?

— Мне он очень сильно напомнил большую крепость из эльфийского камня в море. 

— Ты почти такой же забавный, как сам думаешь. Я имела в виду, каково это, лезть на нее?

— Герои никогда не думают об опасности.

Она ухмыльнулась.

— Так ты обмочился?

— Я пытался, но так испугался, что мочевой пузырь сомкнулся, как кулак короля Утила. Несколько дней потом не мог выдавить ни капли.

— Колл-воин, а?

— Я подумал, что сражения лучше оставить другим. – Колл коснулся головы. – Как всегда говорит королева Скара, полвойны ведется здесь. 

— Значит, уже королева Скара, – фыркнула Рин. – Не встречала еще мужика, который не был бы очарован мудростью этой девчонки.

— От девушек ждешь интереса к… ну, ты знаешь… – Колл помахал рукой. – Драгоценности и все такое.

Рин приподняла одну бровь.

— Ах, ты этого ждешь?

— Ну, она похожа на героиню песен. – Он закинул руки за голову и задрожал, потягиваясь. – Но иногда кажется, ее может сдуть сильным ветром. Мне нравятся женщины, которые обеими ногами стоят на Отце Земле. 

— Это твое представление о комплименте? Такое приземленное? – Она свернула язык в трубочку и плюнула в огонь. – Да уж, медовые министерские уста, ничего не скажешь. 

Когда Колл перекатился на локоть, у него на шее лязгнули гирьки матери. 

— Для меня женщина прекрасна не из-за ее крови или одежды, а от того, что она умеет делать. Мне нравится женщина с сильными руками, которая не боится пота, тяжелой работы или еще чего. Мне нравится гордая женщина, амбициозная, сообразительная и искусная. – Быть может, это просто слова, но он на самом деле так думал. Или почти так, во всяком случае. – Вот почему я никогда не видел женщины прекраснее тебя, Рин. И это я еще не добрался до твоей задницы, которая, на мой взгляд, не имеет себе равных по всему Расшатанному морю.

Она отвернулась к огню, ее губы слегка изогнулись в уголках. 

— Признаю́, это лучше. Даже если всё это просто ветер.

Колл был весьма доволен собой. Ему нравилось, когда удавалось заставить ее улыбнуться.

— Надеюсь, этот ветер хотя бы пахнет сладко?

— Лучше твоего обычного пердежа. Будешь своим подхалимством очаровывать нос принца Варослава?