Олег Таругин - Потерянный "Зльф" Страница 24

Пленными были люди… избитые, в окровавленных одеждах и вовсе без оных, насмерть перепуганные люди. Правда, только мужчины — ни женщин, ни детей в толпе видно не было. Их то ли не трогали, то ли, как нередко бывает на войне, просто… не стали вести с собой. Неожиданно один из пленников оступился и, упав на четвереньки, на секунду выпал из ритма движения. Ближайший конвоир оглянулся и с презрительной ухмылкой наподдал ему ногой, пинком переворачивая на спину. Нелепо взмахнув руками, человек упал навзничь, скрючившись и пытаясь защитить голову. Охранник ударом ноги отбросил его руки и, наступив на горло, стал душить. Остальные конвойные, чуть притормозив поток пленных, засмеялись, с интересом наблюдая за происходящим, однако идущий в голове колонны эльф, брезгливо поморщившись, что-то скомандовал. Садист убрал ногу и, подхватив полузадушенного человека за ворот изодранной рубахи, поднял на ноги, подтолкнув в сторону остальных, уже успевших отойти на добрый десяток шагов. Но едва тот повернулся спиной, в руке эльфа появился клинок — когда он успел вытянуть его из ножен, Алексей даже не заметил. Сталь сверкнула на полуденном солнце, коротким ударом разваливая торс несчастного пленника от плеча до пояса. Отерев замаравшую клинок кровь об одежду убитого, бесформенным мешком осевшего на землю, эльф не торопясь побежал вслед за остальным отрядом.

Алексей выдохнул сквозь зубы, неожиданно сообразив, что не дышал все это время. Хотелось выхватить пистолет… хотя нет, лучше выдернуть из ножен клинок Эллмиттана и, попутно сломав стройную шею эльфа, ринуться вслед. Нет навыков фехтования? Ха, да плевать! Как там говорил Веллахим: «Он сам по себе самое страшное оружие»? Вот именно! Выдрать из эфирной сущности этого проклятого мира термальную компоненту, ударить ей, словно исполинским огненным бичом — никаких заклинаний, только чистый и незамутненный Изначальный Поток! Напалм? Зачем? О, нет! Он может заставить Силу принять любую форму, любое содержание; задать ею любую температуру, хоть в десятки тысяч градусов! Выжечь здесь все, обратить эту цветущую землю в спекшуюся хрусткую корку, а прозрачную озерную воду — в облака раскаленного пара! Он — может…

Алексей очнулся от боли — под врезавшимися в ладонь ногтями сжатой в кулак руки проступила кровь. И немного шумело в голове. Лоб покрывала испарина, и что-то сильно оттягивало вниз правую руку. Опустив взгляд, капитан с удивлением понял, что — подаренные старым эльфом четки, отяжелевшие, будто бы налившиеся свинцом. И еще было немыслимо, нечеловечески стыдно…

Неожиданно вспомнились слова Веллахима, сказанные в адрес его неведомого врага: «…он силен своим злом, но им же и слаб…» Похоже, мудрый эльф был прав — еще чуть-чуть, и капитан не сумел бы сдержать неведомо откуда взявшуюся способность управлять тем, что Старший назвал Изначальным. И единожды превратившись в мстителя, обратив свой едва сформировавшийся дар на разрушение, он уже не сумел бы остановиться!

Подняв глаза, капитан наткнулся на внимательный взгляд Эллмиттана и вздрогнул. Эльф глядел на него… нет, не с пониманием, раздражением или неприязнью, с каким-то иным выражением, которое он тщетно пытался спрятать за привычной отстраненностью, пытался — и не мог. Он почувствовал!

— Пойдем, эльф, нам пора, — с трудом выговорил Алексей внезапно охрипшим голосом. Привычные слова отчего-то давались нелегко, да и звучали как-то… не так. Наверное, именно поэтому он и не сразу понял, что произнес эту фразу на эльфийском. Однако ответный взгляд Эллмиттана более чем явственно подтверждал, что он не ошибся.

— Пойдем, — негромко повторил спецназовец, устало отводя взгляд в сторону — удивляться сейчас просто не было сил. И, чуть скривив в улыбке губы, добавил: — Не удивляйся, все равно я ничего не смогу объяснить. Когда вернешься, спроси у Веллахима, он, наверное, объяснит. Если, конечно, найдешь его. А пока… просто отведи меня, куда сказано. Ну, так что, пойдем?

Эльф как-то излишне торопливо кивнул в ответ и пошел прочь. Алексей зашагал следом, стараясь не глядеть в сторону бредущих вдоль берега пленных. Смотреть необходимости не было: что будет дальше, он знал и так. Теперь — знал…

Сначала их ослепят и оскопят, затем, наспех затянув простейшим заклинанием раны, отпустят. Униженный и неспособный к дальнейшему сопротивлению противник иногда куда как лучше противника мертвого.

Старый эльф, кажется, был прав.

Времени у этого мира осталось совсем немного.

Почти совсем не осталось…

Веллахим был прав и в другом: идти оказалось совсем недалеко — до границы Запретной Пустоши они добрались всего лишь за несколько часов. Шли быстро, без привалов: для лесного жителя это и вовсе было нетрудно, Алексей же, сцепив зубы, старался не отставать. Впрочем, гораздо больше, нежели сама дорога, досаждало молчание, нарушаемое лишь короткими замечаниями проводника, касающимися исключительно дороги. Однако ни эльф, ни капитан разговор первым не начинали. Эллмиттан — из каких-то своих соображений, второй — потому что говорить пока было просто не о чем. Да еще здорово болела голова: всю дорогу Алексея навязчиво преследовали воспоминания о прохладных пальчиках Яллаттан, охватывающих его голову, но провести подобный «терапевтический сеанс» самостоятельно он не решался. Хватит, напробовался уже! Сначала девушку чуть без рук не оставил, затем и вовсе… ладно, все, хватит самобичеванием заниматься! Сдержался же в конце-то концов, не устроил им тут Хиросиму с Нагасаки и прочей Новой Землей? Ну и все!..

А затем дорога как-то сразу и неожиданно подошла к концу. Эллмиттан остановился на опушке леса и указал рукой вперед:

— Мы пришли, Аллексей, это и есть Пустошь. Мне дальше нельзя. Стена Жизни и Стена Смерти отделяют наш мир от мертвых земель, и ни один эльф не в силах их пересечь.

Здесь, — он протянул капитану заплечный сидор, — еда. Вода у тебя, я видел, есть. И вот еще, — с секундной заминкой произнес эльф, вытаскивая из-за пояса небольшой матерчатый мешочек с перетянутой плетеной тесемкой горловиной. — Это просила передать Яллаттан. Его я отдаю тебе лишь потому, что знаю, вы больше никогда с ней не увидитесь. Эльфийка не должна дарить человеческому мужчине кассаат.

— Да какой я мужчина… — буркнул Алексей, с интересом рассматривая нежданный подарок. Прямо настоящий кисет, только вышивки сбоку не хватает: «Дорогому советскому бойцу от труженицы тыла». Внутри оказалось нечто сыпучее, приятное на ощупь, однако открывать его капитан пока не стал. При Эллмиттане, в смысле, не стал.

— Я же Пришелец, забыл? Чужой. Чистый, понимаешь ли, алиен инопланетный. Так что мне все можно дарить, не волнуйся, — эльфийский давался ему все легче и легче.