Надежда Первухина - Имя для ведьмы Страница 24

Я наконец решила облегчить его страдания и щелкнула пальцами. Он перестал скулить и уселся на ковре напротив меня. Выпучил глаза.

— Ты экстрасенс?!

— Почти.

— Ух ты!

Точно, блаженный. Его ничем не прошибешь. Я уже не жалела о том, что трачу время на абсолютно ненужного мне человека.

— Слушай, мальчик, а что ты ко мне привязался?

— Ты мне понравилась.

— Веская причина. Но есть один момент: я устала и хочу побыть одна.

— Понятно. Выгоняешь?

— Выгоняю.

— А может, зря? Ты какая-то очень печальная, давай я тебя развеселю. Я могу песни петь. Русские народные и под Олега Газманова. Есаул, есаул, что ж ты бросил коня, получилась такая… хм. А еще танцевать могу, я с детского сада на курсы бальных танцев ходил, честно! Румбу, там, могу или джайв… Да, а еще я могу политиков пародировать, но это только после третьей рюмки водки и чтоб кругом все свои…

Выслушав все это, я молча веду его в свою спальню.

— О, я так и знал! — радостно восклицает Илюшка. — Уже можно раздеваться?

— Погоди.

Я откидываю покрывало. Приподнимаю подушку и вытаскиваю из-под нее книгу Авдея. Демонстрирую ее опешившему мальчишке.

— Ты видишь, мальчик, что я сплю не одна? Вот он меня и развлекает.

Мы долго смеемся, особенно громко хохочет мой несостоявшийся любовник, видимо старается скрыть смущение.

— Ладно, я пойду, — отсмеявшись, говорит он. — И в самом деле поздно. Только давай еще как-нибудь встретимся.

— Как масть пойдет, — пожимаю плечами я и…

И в зале раздаются пронзительные телефонные трели!

Я замираю. У меня почему-то становятся ватными ноги и не хватает воздуха.

— У тебя телефон звонит, — втолковывает Илья, озадаченно глядя на мое помертвевшее лицо. — Подойди.

— Я боюсь, — шепчу я, не в силах сдвинуться с места.

А звон все продолжается, он действует на нервы, как зубная боль… Можно, конечно, убедить себя, что это звонит Мулен Руж, просто хочет узнать, как у меня дела… Но почему-то меня не устраивает эта версия.

— Ну, хочешь, я схожу возьму трубку? — предлагает Илья.

Но это уже не обязательно. Потому что лаковая трубка сотового телефона сама медленно вплывает в комнату, словно некрупный черный дирижабль, и продолжает отчаянно звонить.

— …! — говорит Илья и падает без чувств. А я наконец беру чертов мобильный и нажимаю кнопку.

— Почему так долго не отвечала, природная?! — слышу я голос, от которого меня начинает трясти. — Вот я тебя и нашла.

— Ты не вовремя, Наташа.

— Да, детка, — хохочет она в трубку, словно рассыпает льдинки по листу фольги. — Но смерть всегда не вовремя.

Я стараюсь прийти в себя и обрести достоинство.

— Не слишком ли ты высокого о себе мнения, ученая? Кстати, откуда ты выяснила номер сотового?

— У настоящих ведьм — свои секреты! — победно заявляет она.

— Ах, ты у нас настоящая?! — Теперь и у меня с голосом что-то не так. Он заставляет вспомнить о показательных выступлениях мангуста в серпентарии. — Ну так и веди себя соответственно!

— Не тебе меня учить! Иди сразись со мной! В полночь я жду тебя в библиотеке…

— Дура, — сурово отрезаю я. — Полнолуние прошло. Или тебе не терпится получить от меня шлепков по твоей великолепной заднице?

В ответ я слышу ругань, виртуозности которой позавидовали бы портовые грузчики от Ришельевской набережной до Малой Арнаутской.

— Остынь, — советую я. — И какого черта ты так на меня взъелась? Я мешаю тебе?

— Да.

Ого! Вот это уже совсем другой тон. От этого «да» у меня подгибаются коленки и появляется стойкое ощущение того, что Наташа не шутит. Она хочет не просто посоревноваться со мной в использовании колдовской силы. Она хочет драться и уничтожить меня. Но почему? Может, когда я ее подносом по голове стукнула, у нее что-то в гипофизе перемкнуло?

— Ладно, допустим. — говорю я. — Допустим, ты хочешь немедленно со мной сразиться. Но, да будет тебе известно, Кодекс ведьм уже двести лет запрещает между ремесленницами дуэли со смертельным исходом либо тяжелыми ранами. Поединок — только профессиональная демонстрация навыков… Так что давай все-таки соблюдать общепринятые условия…

— Условия?! — Нагаша хохочет так, что трубка у меня в руках раскаляется. — Условия ставлю я! И ты на них согласишься! И знаешь почему?

Что-то здесь не так, меня начинает преследовать чувство, будто незримая паутина сплетается вокруг меня и скоро я в ней задохнусь…

— Говори, — приказываю я.

— Ты, кажется, ждала сегодня кое-кого из Москвы. И ведь не дождалась, не так ли?..

— Говори.

— А знаешь, почему ты его не дождалась? Ах, это так просто… Человек идет по улице, и вдруг из-за поворота на него мчится машина. И человек попадает в реанимацию с гематомой мозга и множественными переломами… Такое ведь случается сплошь и рядом. Вот и сегодня в вечерних новостях передавали, что известный писатель-фантаст Авдей Белинский попал в катастрофу. Его имя тебе ни о чем не говорит?

— Ты тварь, ты самовлюбленная сука, чем тебе помешал Авдей?! — задыхаясь, кричу я. — Я же тебя просто растерзаю. Я на лоскутки тебя порву, дешевка!

— Нет. милая, не порвешь. Ты мне будешь руки целовать, педикюр делать и умолять, чтобы я не волновалась, потому что нить жизни твоего писателя сейчас завязана на меня. И если со мной что-нибудь случится, можешь готовить эксклюзивный венок на могилу так рано покинувшего своих читателей гениального фантаста. Все ясно?

Я села на кровать. Очнувшийся Илья испуганно смотрит мне в глаза. Мальчик, почему ты жив и здоров, а мой любимый умирает за сотни километров от меня?

— Алло, Вика, ты чего молчишь? Ты оценила мои способности?

— Да, — я стараюсь говорить спокойно. — Они у тебя средние. Нашла чем удивить — контагиозной магией… Ладно. Что ты хочешь в обмен на жизнь и свободу от тебя Авдея?

— Я еще не решила, я подумаю. Разумеется, больше всего я хочу тебя уничтожить. Но это программа-максимум. Пока же я получаю удовольствие только от одной мысли о том, как ты страдаешь.

— У тебя проблемы в половой сфере, сходи к сексопатологу, — холодно советую я. — Хочешь, чтобы я рыдала в трубку? Не дождешься!

— Давай-давай, хами мне, это даже забавно. Особенно если учесть то, что у меня против тебя есть сильное оружие.

— Я буду с тобой драться. Именно драться, а не показывать, как я умею превращать чайник в летучую мышь. Я тебе расквашу нос и навечно изуродую прическу. Ты, видно, этого добиваешься?

— Ах как остроумно! Что ж, встретимся в грядущее полнолуние в стенах твоей библиотеки. На предмет причесок. Надеюсь, Авдей к тому времени не умрет.