Руслан Ароматов - Объектный подход Страница 24

Базовый лагерь разбили на старом месте — прямо под нависающим языком ледника под названием Арбуз на высоте 3450 метров. Из лагеря можно было любоваться, как с ледника падают камни и разбиваются недалеко от нашего лагеря. Место, где мы стояли — самые близкое к началу выбранных нами маршрутов на окрестные вершины — Гидантау, Малый Укю, Укю, Архимед, Урал и другие. А вверх по леднику, в сторону Безенгийской стены, нависала величественная снежная шапка Думалы, от которой периодически откалывались ослепительно белые снежные доски, образуя небольшие лавины на ее склонах, и вздымая на десятки метров снежную пыль. Издалека это выглядело очень красиво, но оказаться в непосредственной близости от такой лавины я не пожелал бы никому.

Открывашкой наметили Гидантау по маршруту категории сложности 3А, а выходить решили по расписанию, то есть послезавтра.

Следующий день посвятили устройству лагеря, штудированию описания маршрута и акклиматизации. Сложили из камней, в изобилии рассыпанных вокруг, стол, стулья, ветрозащитную стенку вокруг палатки и свежеиспеченной столовой. Разумеется, тут же в ней и покушали. После обеда сходили погулять к подходам под маршрут, потом почитали описание, поспорили насчет снаряги и легли спать пораньше, предварительно поужинав.

Подъем в четыре.

Будильник вырвал меня из ласковых объятий сна и окунул в темную и холодную реальность. Я включил налобник. Потолок палатки блеснул искрами инея — признак хорошей погоды на такой высоте. Тут зашевелились и остальные.

Вылезать из теплого спальника — самый, наверно, неприятный момент во всем восхождении, ибо это ответственное действие я твердо отношу к его началу.

Легкий завтрак, не вылезая из палатки, а перекус и питье собраны еще вчера, как и рюкзаки со снарягой. Одеться, взять палки, ледоруб и вперед.

Те, кто не встает так рано, лишены возможности наблюдать одно из самых прекрасных событий в горах, а именно — рассвет. С южной стороны небо еще черно, на нем поблескивают звезды, а на северо-востоке оно постепенно меняет цвет от темно-синего до синего. Становится светлее, и вот уже снежные вершины гор на юго-западе превращаются из темных контуров на более светлом фоне неба в бледно-розовые конусы на темно-синем фоне. Небо светлеет, как будто какой-то великан стягивает с него темное покрывало. Потом освещенные утренней зарей снежные вершины вдруг становятся ослепительно белыми. Но происходит это постепенно — сначала освещаются солнцем, которого не видно внизу, самые верхушки некоторых гор. Вскоре их становится больше, а сами они делаются крупнее, и вот уже все видимые вершины ярко освещены розоватого оттенка светом.

И тут показывается солнце.

В ущельях и долинах враз светлеет. Освещенные склоны начинают прогреваться. Сразу получается, что там, где по склонам пробежали солнечные лучи, наступает день, в то время как в тенях еще прячется утро.

Мы стояли на склоне горы, обвешавшись фото- и видеотехникой и встречали солнце. Одно из бесчисленного количества его появлений, но каждый раз разных. Этот рассвет мог бы выглядеть абсолютно по-другому, если бы еще не зашла луна. Или на небе оказалась заблудившаяся здесь вчера тучка. Или в другой месяц.

Одинаковых рассветов не бывает.

— Ну что, камрады, пошли? Нас ждут великие дела, — первым оторвался от созерцания рассвета Серега.

А дальше началась работа. Подъем до перевала пешком, где по камням, где — топча ступени. Затем в связках по гребню. На простых местах движение осуществлялось с попеременной страховкой, на сложных — вперед шел забойщик — организовывал станцию и навешивал перила для остальных.

Вот тут мы и упилили с маршрута на зеркала.

На следующий день по традиции устроили дневку. То есть спали, ели и отдыхали. А еще ходили в гости. Вскоре после нас, на ночевки поднялись и наши новые знакомые — двойка Шурик-Макс. Они решили побегать в этом районе, где были первый раз. А их сотоварищи ушли в верховья Безенгийского ледника с инструктором из альплагеря — зарабатывать себе значок.

Ребята стояли немного ниже нас, ближе к выходу из урочища, в месте, где ручей, текущий из-под ледника, расширялся, и было удобно ходить за водой.

Оказалось, что первый выход у них завтра, а сейчас они собирались обедать. Нормально. В четыре часа вечера. Почти, как и мы.

— Привет мегагоровосходителям! — заметив нас издалека, крикнул Макс. — Чай будете?

Наверх обычно берут строго регламентированный и рассчитанный набор продуктов, так что кормить всяких гостей зачастую весьма накладно. Но мы учли этот момент.

— Будем, конечно. И даже принесли все, что нужно, — ответил Серега, — в том числе коньячок.

— А-а, — понимающе протянул Макс, — вас же можно поздравить с открывашкой. Да, за это дело грех не выпить.

— Всем хай, — из палатки высунулся Шурик. Он был в шортах и очках. В отличие от Макса, на котором была еще и бандана, а очки были солнцезащитные. — Я слышал, тут наливают…

— Правильно слышал, — сказала Танька, — по пятьдесят грамм в профилактических целях.

— А во всех остальных целях наливаем мы, — добавил Шурик, а Серега оживился:

— Приятно слышать, а то алкоголь у нас только в медицинских целях.

— Да-а, не повезло, — посочувствовал нашей судьбе Макс, ставя кан с водой на горелку.

Мы расселись вокруг большого плоского камня, служившего здесь столом, и достали чай, сахар, печенье и кружки. И фляжку с коньячком. Ужасно полезная штука для акклимухи.

— Ну, за первую гору, — Шурик поднял кружку. — Как все прошло, удачно? — спросил он, когда все приняли по глотку.

— В целом — да, — ответил за всех Серега, — но была одна накладочка… Ничего страшного, просто поимели немножко более серьезного лазания, чем требовалось. Зато потренировались.

Он вкратце рассказал основные моменты, а мы вставляли комментарии по ходу дела.

— А каковы ваши творческие планы? — нам было интересно, а вдруг где пересечемся с ребятами?

Отвечал Шурик, на правах старшего в двойке:

— Сначала Малый Укю сгоняем по тройке, благо маршрут короткий, потом посмотрим по обстоятельствам. А сами куда? Завтра ведь?

— Угу, завтра, — Серега сосредоточенно грыз незапланированное печенье, — мы на Архимед пойдем. Тоже по тройке. Чтобы не напрягаться сильно.

— Мы вообще жуть, какие ленивые, — добавил я, — а то, что можем встать рано — тоже от лени на самом деле, потому что нам в ломы спускаться по раскисшему снегу.

— Мы раньше пяти утра не встаем, если идем что-нибудь несложное, — Шурик разлил по кружкам чего-то своего, подозрительно напоминающего спирт. — Зато идем быстро.