Марина Ефиминюк - Магические узы Страница 24

Мой жалобный взор перебегал с одного присутствующего на другого. Как-то неожидан-но все с наигранным энтузиазмом занялись собственными делами. Свечка уже выудила из кар-мана маленький зеркальный коммуникатор, и что-то изучала в отражении. Толстячок вернулся к дымившейся мензурке и пытался ее осторожно освободить от зажима. Только Стриж не спус-кал с меня насмешливого взора, ожидая реакции.

— Иди, иди, — подогнал меня спаситель, изогнув чернявые брови.

— Рат, да ладно тебе, — наконец, вымолвил со снисходительной улыбкой Стриж.

Только сейчас я заметила, как оба сильно похожи. Смуглая кожа, одинаковый разрез не-естественно темных глаз с черными ресницами и бровями, высокие скулы, носы. Эти двое явно являлись братьями. Только у мальчишки губы были пухлее, скорее девичьи, и ростом он выма-хал.

— Иди, — бесстрастно подгонял меня Ратмир, — ты свободна. Ты здесь никому не нужна.

Не говоря ни слова, я резко развернулась и бросилась в темноту. На меня пахнуло холо-дом. Коридор оказался огромным, и во мгле на стенах блестели рисунки, по крыше высоко над головой стучали струи дождя. Похоже, мы находились в здании одной из заброшенных ману-фактур, какие во множестве ветшали за городской стеной. Впереди забрезжил свет, и за углом нашлась широкая лестница с тонкими металлическими перилами, покрытыми ржавчиной. Я быстро пустилась вниз и оказалась перед выходом.

На улице давно стемнело, шел дождь. Световой шар волновался в стеклянном колпаке, и по блестящим лужам с огромными пузырями, выбиваемыми мощными потоками, плыли жел-тые круги. На размокшей глинистой дороге в сумрачном свете поблескивали два автокара. Один спортивный, уже знакомый мне, стоял криво и неудобно, словно его бросили в страшной спешке. Другой автокар, вездеходное чудовище, приминал черную от ночи мокрую траву. Тон-кая полоска деревьев-великанов отгораживала мануфактуру от бескрайних пологих холмов, киснувших под холодным весенним дождем. Низкое небо, словно бы, хотело рухнуть на землю. Ночная тишина наполнялась звонкой дробью дождя по жестяному козырьку. Ветер швырял в лицо влажную пудру. От земли шла дымка, воздух вдали казался серым. Пахло сыростью и свежестью. Стоя на каменных ступеньках, я с тоской уставилась вдаль и зябко обхватила себя руками, спасаясь от холода.

Что меня ждало там, за этими холмами? Кто-то, помимо моих спасителей, еще охотился за браслетом, превратившимся в самые крепкие оковы. Меня точно убьют те, кто поджидает моего неосторожного возвращения в город. Если бы Ратмир (или как там его зовут?) хотел моей смерти, то он мог бы пристрелить меня еще вчера и не стал бы вытаскивать из-под боевых шаров в квартире Богдана сегодня днем. Кстати, его брат Стриж тоже имел много возможностей вышибить из меня дух. Если они не сделали этого раньше и, более того, вывезли из города, похоже, в безопасное место подальше от преследователей, это могло означать одно — эти двое и не собирались избавляться от меня.

Для вида постояв еще с минуту и окончательно продрогнув, я вернулась в здание. Сер-дитые шаги эхом разносились по пустым гулким цехам. Прохладное помещение после про-мозглой улицы показалось теплым. На меня пахнуло чем-то, несомненно, съедобным, и тут же от голода заурчало в животе. Молча, я пересекла зал, чувствуя, как ехидный взор Стрижа бура-вит точку в затылке. Ратмир даже не пожелал поднять головы от экрана лэптопа, только от-хлебнул из дымившейся чашки, и от зависти мне нестерпимо захотелось пить.

Горделиво прошествовав, я скрылась в маленькой темной спаленке и, прежде чем мсти-тельно громыхнуть дверью, расслышала почти расстроенный возглас Стрижа:

— Ровно две минуты. Рат, ты выиграл мой целковый, — он с сожалением цокнул языком. — Я надеялся, что она минут пять хотя бы продержится…

Я умирала от стыда, но сидеть и зябнуть в пустой холодной комнате, где из мебели име-лась лишь одна кровать с отсыревшими простынями, покачивавшийся магический светильник под потолком, да лохань, куда стекала вода с крыши, становилось невыносимо. Из-за закрытой двери раздавались неразборчивые разговоры. Желудок подводило от голода, и возникал непре-одолимый соблазн хлебнуть дождевой водички из посудины посреди комнатки, чтобы смочить окончательно пересохшее горло. В подобной обстановке я чувствовала себя лазутчиком в глу-боком вражеском тылу.

Еще хотелось… В общем, последнее 'осложнение' заставило меня чуть приоткрыть дверь, так осторожно, чтобы остаться незамеченной, но та, как назло, истошно заскрипела ржавыми петлями, будто в предсмертных судорогах, и мои тайные намерения выбраться из заточения по собственному желанию стали явными и известными всем без исключения.

С гордо вздернутым подбородком я появилась в зале. Свечка, вероятно, уже уехала, гос-теприимный хозяин-бородач тоже исчез, только Стриж занимал прежний табурет, что-то с ув-лечением изучая в лэптопе. Толстячок, которого, кажется, называли Доком, успел зажечь пару дополнительных светильников, и теперь помещение заливал яркий неживой свет. После поте-мок коморки глаза неприятно резануло, так что я непроизвольно зажмурилась и наступила на развязавшийся шнурок. Тут же раздался ехидный смешок следившего за мной парня-зубоскала.

Фыркнув, я направилась к единственной закрытой двери, уверенная, что за ней прячется нужная мне комнатенка, и пораженная застыла на пороге. Оказывается, здесь имелось еще одно не меньшее по площади обжитое помещение, превращенное в лабораторию. На длинных медицинских столах громоздились многочисленные штативы с пробирками, подмигивали большие экраны. В клетках шуршали белые мыши с ярко-красными глазами, как у истинных упырей. В самом дальнем углу темнела громада ткацкого станка, прикрытая коротковатым кожухом.

Зал, бывший мануфактурный цех, утопал в глубокой полумгле, и только над единствен-ным столом посреди лаборатории светился крохотный шар. Док со странной штуковиной, скрывавшей половину лица, нагнулся над столом и что-то внимательно изучал. При моем появлении ученый недоуменно поднял всклокоченную голову. Чудная конструкция, надетая на голову, имела огромные диоптрии вместо очков, и глаза сумасшедшего профессора казались невероятно и непропорционально огромными.

— Простите, — пробормотала я, смутившись окончательно, и поспешно прикрыла дверь. Странного хозяина сего милого уголка беспокоить не хотелось.

— Туалет направо, — весело оповестил меня Стриж, — с душем не перепутай.

Только обернувшись, я заметила коридорчик и, скрипнув зубами, буркнула:

— Спасибо.

— Да не за что, — отозвался парень со смешком.