Гарри Тёртлдав - Мечи легиона Страница 24

— Нет, — сказал он и стал суровым. — Знай. Ты осужден за измену императорскому дому.

Марк стоял безмолвно. Он только надеялся, что холодок, пробежавший у него по спине, никак не отразился на выражении его лица.

Слова Императора катились снежной лавиной:

— Как изменник ты лишаешься своего поста в финансовом департаменте и должности эпаптэса.

Конечно, мысли Скавра не ограничивались только армией, но потеря должности эпаптэса не ввергла его в отчаяние.

Туризин продолжал греметь:

— Обманув наше доверие, ты лишаешься права командовать своим отрядом. Тебе запрещены любые контакты с римлянами, дабы предотвратить предательство и мятеж. Твой заместитель, Гай Филипп, с этого мгновения получает твое звание и твою должность.

Окончательно порвать со всем, что осталось от его народа… от его мира… Трибун низко опустил голову, ногти больно впились в кожу ладоней.

Очень тихим голосом Марк проговорил:

— Гай Филипп — хороший солдат. Ты уже сказал ему, что отныне он — командир римского легиона?

— Скажу. Мы еще не закончили разговор, — ответил Император. — За измену существует лишь одно наказание. Ты об этом знаешь. В добавление к таким мелочам, как потеря званий и титулов, ты должен положить голову под топор палача.

По сравнению с вечной разлукой с римлянами топор палача не так уж страшил Марка. По крайней мере, смерть наступит быстро и без мучений.

Марк неожиданно выпалил:

— Если ты с самого начала собирался приговорить меня к казни, то зачем вся эта словесная шелуха?

Гавр не стал отвечать прямо.

— На сегодня достаточно. Коркон, ты можешь быть свободен, — распорядился Император.

Толстяк евнух низко поклонился и вышел. Тогда Император с кислой улыбкой повернулся римлянину:

— Возможно, тебе польстит то забавное обстоятельство, что в этом городе нашлись люди, которые не желают, чтобы приговор был приведен в исполнение. Более того, они требуют, чтобы ты остался в живых.

— Нашлись такие люди? — откликнулся Скавр.

— Целая стая. И довольно крикливая, кстати. Во-первых, Алипия. Будь ты таким невинным, как она утверждает, ты все еще оставался бы грудным младенцем и уж всяк не лазил бы по чужим постелям. Алипия почти убедила меня в этом. Но не до конца, Скавр, не до конца. Наличествует также Тарон Леймокер, друнгарий флота. Отличный, честный человек. Честнее я в жизни не видел! — Гавр скосил бровь при мысли о знаменитой несгибаемой честности адмирала. — С другой стороны, Леймокер обязан тебе жизнью. Если бы не твое упрямство, он до сих пор гнил бы в тюрьме. Так чего стоит его заступничество?

— Ты единственный, кто может судить об этом, — ответил Марк. У него потеплело на душе при мысли о том, что Леймокер не оставил его в беде.

— Ну вот. И еще несколько персон, чьи мольбы я могу понять. — Туризин еще раз смерил трибуна взглядом. — Но во имя Фоса — объясни: каким это образом в толпе просящих за тебя оказался Итзалин?

— Итзалин? — переспросил трибун, пораженный. Затем он выдавил нервный смешок: одной встречи с Гаем Филиппом, вероятно, оказалось достаточно, чтобы несчастный чинуша возмечтал о том, чтобы Скавр жил вечно.

Туризин скривил рот:

— Не думай, будто я переменил свое мнение, чужеземец. Твоя вина не подлежит сомнению. Должен признать, однако, что все же на волосок усомнился в неблаговидных мотивах твоего поведения. Поэтому я дам тебе такой же волосок возможности искупить вину.

Марк рванулся вперед, но стражи удержали его за руки.

— Так что ты со мной сделаешь, Туризин?

— Положи конец мятежу Земарка в Аморионе! Его проклятия приносят мне одни неприятности! Этот фанатик заводит по всей Империи узколобых жрецов и их тупорылых последователей. Погаси мятеж — и я скажу, что ты заслужил мое прощение. И… благодарность. Я пожалую тебе титул, земли. В этом я могу поклясться в Соборе перед любым жрецом, которого ты назовешь, за исключением Бальзамона… Хотя нет! И перед Патриархом тоже — если ты сомневаешься в моих словах.

— В этом нет необходимости. Я согласен, — тут же сказал Марк.

Туризин был вспыльчив и подозрителен, но слово держал крепко. Мысли Марка быстро завертелись: прямая атака на Аморион, подкуп…

— Какой отряд я могу взять?

— Я могу пожертвовать тебе от щедрот хорошую кавалерийскую лошадь, — ответил Император.

Скавр начал было улыбаться, но тут же одернул себя. Лицо Туризина было жестким, глаза — смертельно-серьезными.

— Я не шучу, римлянин. Заслужи свое спасение, если можешь. Но от меня ты помощи не получишь.

Один человек против толпы мятежников? Фанатик-жрец сумел отбиться даже от йездов!

— Итак, твои руки останутся незапятнанными, а совесть — свободной от укоров, не так ли? Ты посылаешь меня на смерть вместо того, чтобы убить своими руками? — уже не сдерживаясь, горько спросил трибун. Ему всё стало безразлично. Теперь он не считал необходимым обдумывать каждое слово.

— Ты успел доказать, что ты — предатель. Я могу сделать с тобой все, что захочу, — напомнил Гавр, скрестив на груди руки. — Называй мое поведение, как тебе вздумается, Скавр. Я не собираюсь с тобой спорить.

— Отдай мне хотя бы мой меч. Если уж я должен спасти себя сам, — Марк произнес эти слова с издевкой, — то дай мне хотя бы возможность сделать это.

Туризин подумал немного.

— Справедливая просьба. — Он нашел листок пергамента, окунул перо в красные чернила и что-то яростно нацарапал. — Держи, Спект. — Туризин передал записку одному из солдат. — Отдашь Нейпу из Академии. Когда жрец вернет тебе меч, принесешь сюда. Римлянин может взять оружие на корабль.

— На какой корабль? — спросил трибун.

— Неужели ты думаешь, будто я отправлю тебя по суше? Чтоб ты побежал к своим римлянам и поднял их один Фос знает на что? Нет уж, спасибо. Кроме того, — Император слегка наклонился к Марку, — морем быстрее, чем по суше. Если ты высадишься в порту Наколея к северу от Амориона, тебе останется пройти совсем небольшое расстояние. Правда, эту территорию удерживают йезды, зато дорога совсем короткая. Постарайся попасть в город к началу панегириса — торговой ярмарки, посвященной святому Моисею. В эти дни в Аморион стекаются торговцы и ремесленники со всего Запада. Может быть, ты сумеешь в их толпе проскользнуть незамеченным.

Скавр кивнул, благодарный за совет.

— Еще одно, — сказал римлянин.

— Что? — зарычал Туризин. — Ты не в том положении, чтобы торговаться, негодяй.

Но Скавр, и без того приговоренный к смерти, пребывал по другую сторону страха.