Девятый вал I: шторм судеб - Александр Спиридонов Страница 24

— Отечны, — сделал маленькое заключение Ятрей. Измерив пульс на руках и выполнив еще ряд интересующих себя манипуляций, лекарь был готов сделать свой вывод.

— Если коротко, то сердце стало еще больше, а частота его сокращений выше, чем раньше. Постепенно это приводит к снижению его функции и неспособности гонять кровь по организму, — сложа руки на выпирающем животе и будто задумавшись о чем-то, продолжал Ятрей. — Кровь притекает к сердцу, в том числе и из легких, а оно, как сломанный насос, не успевает отправить ее дальше, поэтому легкие буквально тонут…

На этом слове Инкритий на секунду вновь погрузился в пучину своих воспоминаний, но смог вовремя взять себя в руки.

— Тонут в жидкости, вследствие чего кислород не успевает насыщать кровь, а при нагрузке, Анна, ты тратишь его очень много, поэтому так тяжело дышишь. Ночью же, когда ты спишь и находишься в горизонтальном положении, приток крови увеличивается, а отток уменьшается, поэтому спать тебе лучше на том самом лежаке, на котором ты спишь, так как у него приподнят головной конец. В этом случае отток увеличивается, и ты можешь дышать, — Ятрей взял Анну за руку и поднял перед ее глазами. — Что касается твоих пальцев, кровь содержит гемоглобин. Он нам и нужен, чтобы транспортировать кислород в ткани и органы. Из-за застоя гемоглобин здесь превращается в другое вещество и окрашивает твои конечности и губы в синий цвет, — доктор развернулся, взял со стола бутылек с экстрактом и протянул его Анне. — В прошлый раз я давал вам специальные травы, чтобы сгонять из

организма лишнюю жидкость. В этот раз я дам вам экстракт этих трав. Пей его каждый день утром и вечером, но предупреждаю: эффект будет в несколько раз сильнее, но и эффективнее.

— Спасибо, Ятрей, — Анна была искренне благодарна за столь внимательный подход доктора, но одна вещь все еще интересовала ее, даже больше своего состояния. — У меня только один вопрос: все эти вещи постепенно нарастают у меня после рождения Эпсилона, и в последние месяцы многократно усилились. Мог ли этот недуг передаться и ему?

— Нет, Анна, это не наследственное заболевание. Я предполагаю, что именно крайне тяжелые роды и были стимулом к развитию сердечной недостаточности. Ятрей внимательно смотрел на Анну и восхищался ее заботой о сыне даже в этом состоянии. — Но… есть одно «но». Инкритий, мне нужно с тобой поговорить.

— Да, конечно.

— Я должен сказать две вещи, — начал доктор, и его лицо приобрело крайне серьезный вид, подчеркивая тяжесть ситуации. — Во-первых, этот экстракт не лечит, а лишь дает время, может, 2–3 месяца с учетом прогрессирования заболевания. Те пилюли, что я давал вам на протяжении прошлых лет, перестали помогать. Травы, которые принимает Анна в последние месяцы, тоже ослабли, а значит, в скором времени я окончательно исчерпаю свой лечебный ресурс.

Услышав эти слова, Инкритий впал в недоумение, а глаза Анны потеряли свой жизненный свет.

— Но, что?! Нет, быть не может…

— Во-вторых, — сильно повысив голос и ударив кулаком по кушетке, возвращая внимание к своим словам, продолжил Ятрей, — мне кажется, я знаю путь к решению проблемы. Помнишь те травы, что ты привез мне из третьей экспедиции к Буйному морю? Я изучил их и выделил одно крайне полезное свойство: они способны очень хорошо уменьшать частоту сердечных сокращений, тем самым увеличивать наполнение сердца с последующим опустошением. Чем сильнее сердце наполнится и растянется, тем сильнее оно сократится. Таково правило. — После этого Ятрей достал из ящика еще одну пачку пилюль и передал ее Анне: — Одну пилюлю утром. Я сделал это из привезенных Инкритием трав специально для тебя, предварительно протестировав на некоторых пациентах. Поверьте, они были не против, — ехидно улыбнулся доктор Ятрей. — Оно поможет, в этом я уверен. Но есть еще одно «но».

— Что еще за «но»? — сказал Инкритий.

— Больше его у меня нет, и, как ты понимаешь, на Отане, как и во всем квадросюзе, такой травы нет. Ты понимаешь, к чему я веду?

Анна вмешалась в разговор, крепко взяв Ятрея за руку.

— Нет, он больше не отправится к Буйному морю, только не это! Моё больное сердце не переживет еще одной экспедиции, — сказала Анна, внимательно глядя в глаза доктору. — Нужно придумать что-то еще, другой вариант.

— К сожалению, времени на поиск и исследования нет. Если бы средство было здесь, я бы знал, — сказал Ятрей.

Инкритий молча посмотрел в океан, задумчиво рассматривал его могучий вид и притягательную красоту.

— Значит, другого выхода нет.

……..

— Альдим, прошу тебя, умоляю! — раздался истошный крик, нарушивший ночную тишину приемной капитана военного корпуса. — Я понимаю, что прошу о многом, но выбора у меня нет: она умрет, если я буду бездействовать.

Альдим Уорелл, сидя за своим большим рабочим столом, заполненным различного рода бумагами, смотрел на горящий здесь небольшой камин, озаряющий своим светом всю комнату; далее — на свой легендарный меч, висящий над ним; под стол, где была видна великолепная каменная мозаика, выполненная по золотому стандарту лучших банкорийских мастеров. Смотрел куда угодно, только не в глаза своему лучшему другу, с которым знаком половину жизни и которому вынужден отказать в его просьбе. Он чувствовал себя предателем и подонком, подписывающим смертный приговор, но понимал, что принимает единственно верное решение.

— Сорок человек… — взял он небольшую паузу, — сорок человек погибло. Сорок отцов больше не увидят своих детей, сорок жен больше не обнимут своих мужей, и десятки детей вырастут без отца, — Альдим впервые за весь долгий вечер, посмотрел в наполненные отчаянием глаза Инкрития. — Тогда, перед той самой экспедицией, такой же прекрасной ночью я помню, как ты стоял здесь и просил меня направить письмо королю с просьбой соорудить еще одну экспедицию в Буйное море. Я знал, что рано или поздно твоя безответная любовь к этому месту погубит всех, но верил в тебя, верил, что ты знаешь, что

делаешь, — Альдим облокотил руки на стол кулаками вверх и положил на них голову. — Я направил письмо, и король поверил, все поверили, Инкритий, а потом, спустя три месяца, ты вернулся… а они нет! — яростно крикнул капитан военного корпуса, встав со стула. — Они все еще там! Лежат, обглоданные рыбами, на дне океана. Сорок жен я лично уведомил о смерти мужей, сорок женщин прямо на этом месте, где стоишь ты, падали в обморок и захлебывались слезами, когда узнавали о смерти своих мужей. И знаешь, что я им говорил? — Альдим