Химера-читатель - Память героя Страница 24

От размышлений Снейпа оторвал Люциус, появившийся из камина. В таком взъерошенном виде он был только в день рождения Драко. Зельевар замер, ожидая, что Малфой сейчас набросится на мальчишку.

— Добрый день, мистер Малфой, — первым поздоровался Поттер. — Надеюсь, у вас все в порядке?

— Добрый. Спасибо, хорошо, — спокойно ответил Малфой. Зельевару снова показалось, что он попал в какую-то параллельную реальность. Лорд Малфой, вежливо разговаривающий с младшим Поттером, просто не мог существовать в привычном для Снейпа мире. — Позвольте узнать, а почему вас так заинтересовали мои дела?

— Вы не наложили на щеку маскирующие чары, выходя из дома, — охотно пояснил подросток. Взгляд Люциуса метнулся к левой кисти Поттера и быстро вернулся к его лицу. — К тому же, вы забрали Драко из школы на выходные по семейным обстоятельствам.

Зельевар не выдержал. Подхватив подростка под локоть, он, не дав тому попрощаться с Малфоем, провел его до двери и, напомнив про следующее занятие, выставил за дверь. После чего, поставив заглушающее заклятье, перевел взгляд на друга.

— Что с Драко? Почему ты оставил его одного? И откуда у тебя синяк на лице?

— Нарцисса ударила невербальным. Она сейчас с Драко и при этом понимает ситуацию лучше нас, — Люциус тем временем подводил друга к камину. — Идем в Мэнор. Там всё объясню.

И когда зельевар уже бросал летучий порох, назвав требуемый адрес, Малфой сделал небольшое уточнение:

— Нам ещё надо пережить визит Сириуса Блэка в Менор.

часть 6 (19)

Он должен шагнуть в огонь. Бушующая стена пламени, стоящая перед ним, казалась непреодолимой. Гермиона дала ему зелье, которое должно было спасти его от жара и дать ему пройти невредимым, но он боялся. Боялся сделать этот шаг. А вдруг она ошиблась, и он начнет гореть? Как он тогда потушит пламя?

Казалось, что огонь разгорался все сильнее и сильнее. Он смотрел на него не отрываясь. Он был заворожен игрой красок и переливом света в этой живой, изменчивой стене. Он должен сделать шаг вперед.

Зачем он здесь? Почему он не спит сейчас в своей кровати, а пришел сюда? Почему даже в волшебной школе он попадает в такие ситуации? Ведь когда он узнал, что он волшебник, он подумал, что наконец объяснились все непонятные ситуации, которые с ним происходили. Как только он понял, что сможет учиться в особенной школе, то решил, что будет делать все, чтобы ничем не выделяться, быть таким, как все. Как же он тогда ошибался. В магическом мире его знал каждый волшебник, все хотели с ним поздороваться или пожать руку. На него смотрели все маги, куда бы он ни зашел. Все обращали внимание только на его шрам, и никто не хотел замечать, как его тяготит все эта известность.

Выбор факультета обучения сделал только хуже. Все вокруг только и делали, что восторгались, как он похож на Джеймса и что он обязательно пойдет по его стопам. И никто не задумывался, что он знает своих родителей только по рассказу Хагрида и по восклицаниям вроде «У тебя глаза, как у матери», «Ты вылитая копия отца». И никто не догадался рассказать ему больше про них, хотя большинство учителей преподавали во времена, когда Лили и Джеймс Поттеры находились в школе, и наверняка знали их. Почему он ничего не слышал о людях, с которыми дружили его мама и папа? Ведь у них должны были быть друзья и подруги, так почему никто из них за десять лет ни разу не проведал его? Почему ему не покажут даже изображения четы Поттеров? Нет, никто об этом даже не подумал, но зато все ожидают, что он будет такой же храбрый, как отец, и умный, как мать.

Но больше всего эту ситуацию усугублял Рон Уизли. Он был первым, кто решился заговорить с ним в поезде. Рон не смотрел на него издалека, как на неведомую зверушку за стеклом в клетке зоопарка, подобно другим ученикам, а сам подошел и представился. Хотя после того, как его распределили на Гриффиндор, младший Уизли стал ходить за ним по пятам. Нет, конечно, это было неожиданно приятно и даже немного льстило, да и Рон мог немного посвятить его в законы магического мира, который он знал лучше. Но его вечная уверенность, как он должен поступать, чтобы быть настоящим гриффиндорцем, вызывала раздражение. Рыжий гриффиндорец не учитывал, что не за все нарушения снимают баллы, за некоторые могут и исключить из школы. Рон искренне недоумевал, как этого можно бояться.

Уизли не понимал, что такое жить сиротой. Как существовать, зная, что тебе некуда возвращаться, что нет дома, в котором тебя ждут и будут рады твоему приезду в любой день и час. Нет места, в котором тебя накормят и дадут отдохнуть после дороги. Где тебя пожурят за шалости и лишат сладостей за разбитое соседское окно. Дом, где тебя выслушают, посочувствуют твоим проблемам и дадут совет в трудной ситуации. Дом, где будет жить твоя семья, где тебя поздравят с днем рождения и тебе будет, с кем встретить Рождество. У Рона был такой дом. Поэтому младший сын большого семейства мог не бояться нарушать правила, ведь у него были родители и братья, которые могли вступиться за него и помочь разобраться с неприятностями. А отказаться от Рона он не мог. Он слишком хорошо знал, что чувствуешь в ситуации, когда тебе не у кого попросить запасную ручку или когда никто не хочет повторить тебе домашнее задание, если ты не успел его записать.

Нет, его поведение не стало соответствовать ожиданиям Рыжика, оно не отличалось бесшабашностью и пренебрежительным отношением к правилам. Он отправлялся на ночные вылазки только для поиска информации, которую он не мог получить от преподавателей. Он искал ответы на волнующие его вопросы до тех пор, пока не увидел зеркало в пустующем кабинете. С тех пор он пробирался к нему раз за разом, чтоб хоть там увидеть родителей. С каждым разом зеркало показывало ему все новые и новые эпизоды семейной жизни, которой у него никогда не было. Он сидел и смотрел на своих родных, узнавая, сколько он потерял из-за войны. Каждое утро после посещения зеркала, он чувствовал слабость и разочарование. И каждую ночь он снова возвращался, чтобы хоть в зеркале увидеть родителей и себя счастливыми.

А после того, как зеркало перепрятали, он впервые с тех пор, как попал в магический мир, почувствовал ярость. Ярость на директора. Как он мог поставить такой предмет в школе, где учатся дети, без надлежащей охраны? И при этом хорошо зная, какими завораживающими свойствами он обладает? Гнев на такую безалаберность помогал ему, отвлекая от тоски о потере возможности видеть образы родителей.

И вот он опять столкнулся с непозволительным легкомыслием директора. Мало того, что он привез в школу бесценный предмет, за которым могли охотиться недоброжелательно настроенные маги… Мало того, что Дамблдор поставил такую защиту, что её, приложив усилия, прошли три первогодки, так он ещё и исчез из школы без возможности связаться с ним в случае опасности. А то, что неприятности могут быть, стало ясно после нападений на единорогов. Каких знаков для усиления охраны на третьем этаже ещё могло не доставать директору?