Артём Каменистый - Это наш дом Страница 24

  Эти создания расселись на полосе, и сидели так, покуда не умерли. Крупные хищники или падальщики над ними не поработали: кости практически не потревожены. Куда же делось оружие? Кто-то забрал?

  Интересно: а ведь аборигены в их старом поселке расселись так же, после последнего запуска, сломавшего механизм пирамиды. Тоже собрались сидеть, пока костлявая старуха не придет? Если так - туда им и дорога. Тогда понятно, куда пропало оружие: возможно, сюда прибыл очередной караван из тележек, запряженных здоровенными гуманоидами, и застав лишь трупы, удалился, прихватив ценное имущество.

  Заметив в одном из скелетов нечто странное, Андрей пригнулся, осторожно сдул пыль с грудины. В серой кости тускло отсвечивал желтоватый камень в оправе из серебристого металла. Это не выглядело как прижизненное украшение, таскаемое раньше на груди. Эта штука явно имплантирована в костяк при жизни владельца. Бегло осмотрев остальные скелеты, Андрей убедился, что у каждого в груди есть такая же странная вещица. Кроме того он обнаружил, что кое-где кости связаны тончайшими металлическими нитями, а серебристая, почти невесомая сеточка из того же металла, опала на брюшине. Будто облепляла кишечник при жизни.

  Кир, не заинтересовавшись скелетами, давно уже лазил у подножия местной пирамиды, заглядывая в многочисленные распахнутые люки. Люки здесь были несолидные - "огурец" при запуске отсюда не выползет, но все равно впечатляют: пара карьерных грузовиков борт о борт спокойно проедет.

  Подойдя к товарищу, Андрей заглянул в один из люков. Сперва изучил створки - у своей пирамиды это посмотреть ему не удавалось. Так и есть: они только кажутся каменными - на самом деле металлическая рама, покрытая гранитными плитками. Открывается давлением штанг, выползающих из труб - похоже на обычные гидроцилиндры.

  Внизу трудно было рассмотреть все подробно - солнечный свет туда не доставал. Угадывалось огромное подвальное помещение, протягивающееся под всем сооружением, своды его поддерживались рядами арочных креплений. Между этими рядами тянулись цепочки солидных бассейнов. В каждом бассейне среди груд мусора, плавающего в грязной жиже, возвышалось... Больше всего это было похоже на половинку вытянутой дыни, с кожурой, разбитой на аккуратные шестигранные сегменты. Вроде геометрически выверенной чешуи. Размеры этих "половинок" были различны - в некоторых не более пары метров, а в самых больших, на глаз, не менее десятка.

  И запах: будто уксус где-то внизу разлили, причем перемешали с чем-то настолько мерзким, что вряд ли раньше приходилось сталкиваться с подобной гадостью - иначе бы запомнил на всю жизнь. Ближайшая аналогия: годами нестиранные носки решили сжечь в пламени от автомобильной покрышки. Андрею не приходилось заниматься подобным непотребством, или осязать такие чудовищные ароматы, но почему-то ассоциация возникла именно такая.

  - Да что это там так смердит, - не выдержал Андрей. - У нас, вроде бы, так не воняло.

  Кир, разумеется, ничего не ответил. Красноречиво сплюнул в подземелье, развернулся, зашагал назад, к балке. Отлично - приятно убедиться окончательно, что товарищ не собирался покинуть коллектив. У Андрея и мысли не возникло спуститься вниз, чтобы продолжить исследования. Не верится, что там, среди этой кошмарной вони, удастся найти что-нибудь съедобное.

  Он поспешил вслед за Киром.

* * *

Лагерь уже пробудился. Народ при дневном свете легко нашел лужу - ее обступили со всех сторон. Люди пили и умывались, котел никто и не подумал наполнять. В принципе верно: варить им нечего, чая тоже не предвидится, запас воды с собой в этой неудобной посудине не потащишь.

  Спускаясь, Андрей поймал на себе взгляд Прапора. Странный взгляд - выражает явное облегчение. Не столь уж странно - мужик просто доволен, что Кир с Андреем не свинтили подальше, бросив всех. Если отряд лишится самых сильных своих мужчин, шансы на выживание резко уменьшатся.

  Их и без того немного.

  Пить не хотелось - он хорошо напился, когда умывался. Перед выходом хлебнет еще немного, про запас - лишь бы эта толпа не смешала воду с грязью.

  Миновав полосу тростника, Андрей направился к Обуху - бедняга так и сидел на том же месте, разглядывая ступню. Остановившись над товарищем, поинтересовался:

  - Ты хоть воды попил?

  - Да, - устало ответил Обух. - Я давно уже не сплю и раньше всех напился.

  Андрей заподозрил, что он вообще не спал, но уточнять постеснялся. Вместо этого наклонился, в упор уставился на ногу товарища. Увиденное ему очень не понравилось.

  Ступня раздулась настолько сильно, что непонятно, как в ботинке умещается. Но не это напрягало больше всего, а цвет. Цвет... Синюшный, какой-то неживой, ничего общего с обычной здоровой кожей. Рана и не думала затягиваться - края ее разбухли, превратив глубокий порез в пародию на уродливый рот с запекшимися потемневшими губами. Оттуда сочилась тягучая слизь с комками гноя. Нос неприятно пощекотало запахом ядреного сыра. В принципе, если подумать, запах не столь уж и неприятный, но только если он не идет от воспаленной раны.

  Да и не похоже это на воспаление. Это похоже... Андрей не врач, но вид раны и ступни ему очень не понравился.

  Очень.

  Обух, видимо уловив в глазах товарища нечто для себя неприятное, нервно спросил:

  - Что такое? Андрюха, что там не так?

  Поколебавшись, Андрей нехотя ответил:

  - Я не врач, не могу быть уверен. Но в одном уверен точно: твою ногу надо показать хорошему врачу. И желательно побыстрее.

  - Думаешь, совсем плохо? - почти спокойно уточнил Обух.

  - Не знаю. Но воспаление сильное, сам же видишь. Ты уверен, что в ране ничего не осталось? Может там стружка от металла, или еще что-нибудь, и от этого идет нагноение.

  - Откуда я могу знать. Лысый с Прапором вытаскивали, не должны были оставить, вроде не глупые мужики. Но они же не врачи - может что-то и осталось. Или просто грязи много на той железяке было.

  - Сильно болит?

  - Ступня вообще не болит, но лодыжка побаливает. Особенно вот тут, над сухожилием. Дрю: ты думаешь, это заражение поднимается?

  - Я ничего не думаю... Сказал же - не врач я. Не могу я диагнозы ставить. Ты идти сможешь?

  - А у меня есть выбор? - невесело усмехнувшись, поинтересовался Обух.

  - Нет, - честно ответил Андрей. - Мы не сможем тебя нести: люди обессилены, это нас очень замедлит. А оставаться здесь нельзя: в этом месте нечего есть. Да и опасно: наверху мы нашли развалины поселка аборигенов, не исключено, что в округе есть и обитаемые селения. Если нарвемся, и нас заметят, то все будет кончено.

  - Я понимаю... Я буду идти. Не так все и страшно - я ведь почти не ощущаю ступню... будто кусок дерева... как неживая...