Оксана Панкеева - Путь, выбирающий нас Страница 24

– Знаю, знаю. – Ольга невольно улыбнулась, подумав, что король подобрал бы жильцов поинтереснее и уж точно избавил бы ее от писателя и поэта. – Кстати, ваши с королем переживания по поводу моих депрессий называются точно так же. Не дергайтесь вы, все совсем не так, как тогда.

– А как? – заинтересовался Жак, вылавливая из чашки пепел, который вечно туда ронял. – Ты хочешь сказать, что тебе по фигу? Не поверю.

– Ну что я, дура – так наивно обманывать вас с королем?! – Ольга задумалась, обняв пальцами теплые гладкие бока чашки. – Нет, мне не все равно, но… это не то. Тогда, зимой, все действительно было глухо, безысходно и даже как бы без причины. А сейчас как-то… примерно так, как с тобой было. Обычная непруха с противоположным полом, к которой я давно привыкла и воспринимаю как должное. Думаешь, впервые я так обламываюсь? Все это мы уже проходили, и не один раз. Только взлетишь, расправишь крылышки, почувствуешь себя вольной птицей, парящей где-то высоко-высоко над грешной землей с ее обыденными проблемами… и тут тебя обязательно ракеткой по морде – хрясь! И сразу вспоминаешь – да какая ж ты птица? Ты размечтавшийся теннисный мячик! В этот раз кавалер слишком долго продержался, вот я и забыла, как оно обычно бывает. А так – все то же самое. Жаль только, что он все-таки не написал мне правды. И не сказал. А я теперь сижу и думаю: почему? Нет, если он решил уйти, это его дело, и бегать за ним, умоляя вернуться, никто не собирается. Но мне уже просто интересно. Вроде так все шло душевно и раззамечательно, и вдруг – здрасте вам! Не может же быть, что ни с того ни с сего. Сбежал, не сказав ни слова. А я теперь сижу и пытаюсь понять. То ли я его чем-то обидела… То ли давно надоела, и он только повода искал… То ли он вообще со мной связался из боязни, что я застрелюсь… Но это же невозможно – так долго изо дня в день притворяться и лгать. Ничего не понимаю. Король сказал, что Диего твердо верил в предсказание, будто его убьют. И потому ушел заранее. Но тогда он вернулся бы. Понял, что предсказание левое, и вернулся бы. А он не захотел. И опять думай: то ли король мне лапшу вешает и вся эта история о предсказании – красивая сказка, то ли Диего не захотел возвращаться, чтобы дураком не выглядеть. Гордость заела. А иногда думаю: вдруг ему ногу оторвало, как Плаксе, или еще чего вроде этого? И потому он не захотел возвращаться? У него же самолюбие патологическое, не дай бог чтобы его кто-то пожалел – удавится от огорчения. Это что, тоже часть мистралийского менталитета?

– Это часть классового менталитета, – серьезно вздохнул Жак. – Ты вспомни Элмара. Как он с маниакальным упорством пытался наложить на себя руки. Тот же случай. Но если бы с Кантором что-то подобное случилось, тебе бы сказали. И король попросил бы тебя отказаться от спора, чтобы он мог с чистой совестью приволочь этого страдальца насильно и прочистить ему мульки. До него бы очень быстро дошло, что без ноги и с тобой намного лучше, чем без ноги и без тебя. А Плакса как раз меньше всего думает о подобных глупостях, ибо совсем не желает умирать, вокруг него щебечет Эльвира, а нога у него все равно новая вырастет.

– Что, серьезно? – поразилась Ольга. До сих пор она искренне верила, что бедный Плакса останется калекой на всю оставшуюся жизнь, и очень ему сочувствовала.

– Так он же полуэльф. Они регенерируют. У него ухо новое вырастет. Вот смеху-то будет! Оно же острое вырастет, как у эльфа! Все у этих мистралийцев не как у людей. В том числе король. Маг-бард с разными ушами. Обхохочешься.

Ольга немедленно представила себе Плаксу в короне, из-под которой бодренько торчит одно эльфийское ухо. Потом воображение двинулось дальше и явило его величество Орландо II задумчиво потягивающим косячок на своем троне в окружении почтительных придворных. Отрешенно взирая при этом на какой-нибудь проект бюджета или отчет казначейства и наблюдая танцы фиолетовых гоблинов между строк…

– Вот-вот, – усмехнулся Жак, примерно угадав воображаемую картину по ее лицу. – А стиль его руководства я еще в момент знакомства представил. Тебе король не рассказывал, как его дорогой коллега во время исторического сражения обдолбался для поднятия боевого духа и усиления магической мощи четырьмя разными зельями одновременно? А самый прикол в том, что придворные маги континента совместно с хранителями школ уже луну напрасно пытаются придумать, кого же направить ко двору его величества Орландо. Все не могут найти достойного. Надо, и чтоб маг был на уровне, и чтоб мистралиец, и желательно мужчина, и чтобы оболтус-король его признавал и слушался. Также непременно требуется повышенная моральная устойчивость, чтобы придворный маг не поддавался дурному влиянию своего короля и не проявлял снисхождения к его глупостям.

– Да, – засмеялась Ольга, – Толик и Этель не подойдут.

– Еще бы! Этель только пусти в Мистралию, она на радостях все свои служебные обязанности похерит и будет круглосуточно проверять, правду ли говорят о мистралийцах. Обстоятельно так, с размахом, чтобы данные для статистики были обильны и обширны… А Толик – раздолбай почище Плаксы.

– Тогда пусть мэтр Наргин тряхнет стариной, – еще веселее предложила Ольга. – Этот дедуля раздолбайства не потерпит.

– Да кто ж пустит на такую должность бывшего некроманта со скандальной известностью! Тем более что старик действительно ушел в теоретики и занят в основном мемуарами.

Больше у Ольги знакомых магов не было, тема исчерпалась, и Жак немедленно этим воспользовался для возвращения к теме неприятной:

– А что ты думаешь дальше делать? Ну в библиотеку ты возвращаться не хочешь, тебе коллектив не нравится. Придворный гадючник с радостью удалила из памяти, как битый файл. А теперь какие планы?

– Ох не знаю… – честно призналась Ольга. – Я еще думаю. И ничего не могу придумать. Стихи у меня что-то перестали писаться, наверное, соответствующая муза посещает только депрессивных. Да и не хочу я превратиться в такого вот непризнанного гения, как мой сосед сверху. Проза меня тоже попустила. Как почитала «лорда Шелдона» и пьесы Юста, так и отшибло. Хрен я когда такое напишу…

– Юст – это парень из мансарды, широкий такой? Он вчера заглядывал? А что, классно пишет?

– Мне понравилось. Только его почему-то не ставят. Ни один театр его пьесы не берет, потому как больно уж нестандартно, по местным понятиям. У меня уж даже шальная мысль закралась, не последовать ли одному дурацкому совету…

– И тебя остановило только то, что этот совет дал Кантор?

– Почему ты так решил?

– А потому, что дурацкие советы у нас раздает в основном он.

– Да не только в этом дело. Ты сам-то в курсе, что он посоветовал?