Ольга Виноградова - Те самые, светлые. Страница 24

 В роще копошились дети. У берега вновь безопасного озера подростки чистили лошадей-тяжеловозов, рыжих с белой манишкой, пушистыми ногами и роскошным подметающем землю хвостом. В беседке вздыхал на мои окна гном с полной кружкой темного эля и это до полудня! Чувствую, он сегодня далеко зайдет. Стоит вечером в комнату Правой Руки перебраться, ибо к часу ночи Боршхмейстер опять припрется меня на дуэль вызывать - у гномов это равносильно признанию в любви, а победа на женщиной к свадьбе приравнивается. Мне с ним сейчас драться никак нельзя: через минуту замужем окажусь, а через три брачная ночь закончится.

 Дирих на перевёрнутой лодке с рыбаками сидит. Судя по жестикуляции байки травит с собой в главной роли. Ну-ну, спаситель мира и оборотней, ноги дрожать перестанут я ему все припомню. С его помощью, глядишь, и справились бы с "мертвым ключем" с меньшими потерями. Из гильдии он точно вылетит, недоучка проклятый! Ну и пару лет бараном походит нетрадиционной ярко-желтой окраски.

 Идиллия. Жаль присоединиться к ней не могу, ибо не желаю еще на четыре дня себя младенцем чувствовать и с ложечки питаться. Я страшная и ужасная Темная Императрица, мне надо статус и репутацию на должном уровне поддерживать, а как если ручки трясутся и дышу с трудом? Алкаш Подалевич с похмелья здоровее меня выглядит.

 Я вздохнула. По любовалась и хватит. Пора в кро...

 Я не узнала его сразу. Приняла за деревенского парня, но сейчас лучи Сао пробились через густую крону ивы, придав светлым волосам мужчины присущий только эльфам медовый оттенок. Знакомым движением он взлохматил волосы и ловко подсек удочку - на крючке трепыхалось серебристое гибкое тело.

 - Иллинойс... - я потерла глаза. Так вот почему занавески в комнате плотно задернуты и Снэйк мне не разрешал с кровати вставать. Ущипнула себя. Полуголый эльф все так же сидел на раздвоенном стволе дерева. - Иллинойс!!!

 Он подпрыгнул от крика, неловко дернулся и свалился в воду, а уже стремительно... ползла к двери! Мать моя орчанка и папаша Темный Властелин, что же родили дитя сильное, но совершенно безмозглое? Только и умею железками размахивать и зиму летом создавать. Ни на что больше не годна.

 Коридор казался бесконечным. Стена раздражала множеством трещин, выдающим возраст дерева. И все же я шла. Не веря себе, уговаривая повернуть назад и не совершать глупость, я шла вперед к яркому прямоугольнику двери. И плевать, что на мне с чужого плеча ночная рубашка под горло и в пол, волосы на голове свили гнездовье для аистов, а во рту стадо коров нагадило, я шла вперед.

 Глаза слезились, ног не чувствовала, в пальцах правой руки засело несколько длинных заноз. Мне надо было увидеть, убедиться, спросить наконец после десяти лет "зачем?" и ухватиться за родное ухо!

 - Кель! - фигура в расхристанной одежде встала в дверном проеме. - Стоило на секунду оставить. Марш в кровать!

 - Не стой у меня на пути, - пригрозила я, обмахиваясь от черных точек перед глазами. - Я все равно выйду на улицу.

 - Зачем? - обнял меня за плечи Правая Рука и успокаивающе прошелся ладонью вдоль по позвоночника. - Что тебе там надо? Через три дня сможешь держаться в седле тогда и поедем, а сейчас иди лежи, я тебя обедом покормлю, - змеиноглазый настойчиво толкнул меня обратно.

 Ни на ломаный медяк не верю в его искренность. Он не обо мне заботится, а что-то от меня скрывает. И я знаю его тайну!

 - Там Иллинойс!

 - Опять ты свое, горе мое. Нет его там. Ладно, - сдался мужчина. - Идем покажу.

 Он поднял меня на руки и отнес к берегу озера. Мизансцена не изменилась и даже блондин был на месте - ветке ивы с удочкой в руках, правда, он это был не эльф. Он отсалютовал мне мокрой рубашкой и сосредоточился на дрыгающемся в воде поплавке.

 Ложь!

 Хотелось крикнуть.

 Но я через силу улыбнулась и попросила отнести меня в гостиницу. К чему кому-то доказывать? Знаю и так, что права, ибо к запаху самого кумбы примешивался слабый аромат орехов и белок...  

 Иллинойс и компания

 Боршхмейстер не видел всего, что произошло на озере, но самый конеч застал. Благородный гном смаковал пиво в компании неудаников, чьи кошельки он только что облегчил на несколько золотых, выиграв в кости. Гном праздновал, они горевали, но это нисколько не мешало признаваться им во взаимной любви, уважении а также клясться в вечной дружбе. Ведь гном такой милый парень, хоть мухлевал в игре. Наверняка мухлевал, иначе как эта приземленная гора мышц могла выиграть? Простую удачу собутыльника посла в расчет не принимали почему-то...

 А потом как завертелось, понеслось, народ с постоялого двора на улицу побежал с воплями, ну и Боршхмейстер тоже побежал полюбопытствовать и увидел последнюю сцену, когда чудовище с концами кануло в озеро, а за ним чуть страсть всей его жизни не отправилась!

 Сперва гном испугался, но затем обрадовался: мало кому судьба такой шанс дает - взять зазнобу тепленькой и на супружеское ложе ее утащить. Действовать надо было быстро... Проникнувшись моментом со слезами радости на заросших густым рыжим мехом щеках он пошел за Императрицей, ее помощником и бесчувственной некроманткой. Она ему не помеха, Правую Руку возлюбленной он на раз два уложит, затем через Осантей настанет. Замечтавшись, посол упустил момент, когда дверь комнаты темной захлопнулась перед его носом.

 Он было сунулся с кулаками на демонову деревяшку, да черная молния его так жахнула, что он по стене сполз, махонькие молоточки пересчитывая, что вились вокруг его лба, переодически тюкая в самую середину толстой кости.

 Полежав десяток минут, Боршхмейстер встал с кряхтением, погрозил палашом занудной преграде, помянул магию и магов нехорошими словами и направился заливать теперь уже горе в обеденный зал постоялого двора. С теми же собутыльниками за их здравие он пропил весь выигрыш, разбавляя густой пенный эль зловещими историями Больших Дворов. А их набралось немало...

 На следующее утро в больной похмельной голове гнома, родил коварный план. Простой, оттого гениальный: пришел, увидел, победил! И самой трудной частью в этом плане была первая... Как пробраться в комнату к Императрице, если она чарами защищена? Ответ нашелся на дне первой утренней кружке эля. Такой же простой и гениальный, как сам план - послу следовало всего навсего ждать.

 Под окнами, под дверью, в соседней комнате, в коридоре, на подоконнике... Где только Боршхмейстер не ждал, прерываясь исключительно на еду и выкраивая пару часов на сон. Предки вознаградили его терпение: сперва комнату покинула закутанная в плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном, а через несколько часов убрался Снэйк. Позабыв от радости о магии, Боршхмейстер ринулся в атаку. В прямом смысле лобовую атаку дверь и магия выдержали. Разряд был такой силы, что посол своим отнюдь не тщедушным телом пробил стену, снес шкаф за ней и вторгся в чью-то не пустую постель.