Александр Талал - Влюбиться в эльфа и остаться в живых Страница 24

От чудес Раиса ловко перешла к параллельным измерениям, посетовав на то, что термин употребляется мирянами вольно и невдумчиво, безответственно, как и сам термин «квантовая физика». Произносят, мол, всуе. Хотя и профессионалы относятся к измерениям по-разному. Есть ученые, которые называют их тонкими мирами. Кто-то высмеивает их теории, кто-то, наоборот, находит прямую связь с открытиями квантовой физики. Одна из таких теорий объясняет возникновение пирамид. Мол, из параллельного мира возникли некие атланты – продвинутая и высокоинтуитивная цивилизация, – которых египтяне приняли за божества и которые построили целые города. Сколько здесь науки, а сколько эзотерики – Раиса не бралась судить. Но если отрицать все, можно уподобиться тем ученым, которые готовы были линчевать основоположников квантовой физики, линчевать авторов когда-то революционных идей о вращении Земли вокруг Солнца, а не наоборот. Имена обструкционистов сейчас мало кому известны. Критика – вообще занятие неблагодарное.

Другие исследователи нарекли соседние с нами, неосязаемые, миры, «зеркальными». Зеркальные миры состоят из зеркальных частиц с правым вращением – в отличие от обычных частиц нашего мира, с левым – то есть как бы возникших из зеркального отражения нашего мира, а зеркалам всегда приписывали мистические свойства. В них видят прошлое и будущее, сквозь них попадают в несуществующие страны, а древние верили, что в зеркале отражается душа человека. В восточном искусстве зеркало считалось художественным образом мира, в котором живет божество – ну чем не параллельное измерение?

Зеркальные частицы – это тип невидимой материи, которую считают составляющей темного вещества. Австралийский физик Роберт Фут доказал, что теория зеркальных миров совместима с теорией суперсимметрии. (Что такое теория суперсимметрии, Женя спрашивать не стал, но звучало внушительно.)

Высказываются предположения, продолжала Раиса, что Тунгусский метеорит, который разнес полтайги в 1908 году, состоял из зеркального вещества. На две тысячи квадратных километров вокруг повалены деревья, стекла разбились в сотнях километров от эпицентра, а осколков метеорита так и не нашли. Зримая нами материя вообще составляет всего четыре процента вселенной. И, возможно, именно в этом другом измерении, или в зеркальной части нашего мира, и происходят все необъяснимые явления. Говорят, что мысль материальна, например. Что сильно желая чего-то, можно помочь этому сбыться. Что, пожелав кому-то зла, ты причиняешь человеку реальный вред. Бабушки «вроде меня», посмеялась Раиса, называют это «сглазом». За это их высмеивают. Но если разобраться в зеркальной реальности, может быть, мы сможем научно проследить такие процессы? Может, если объяснить чудеса с точки зрения законов физики, мы наконец научимся в них верить?

– Почитай историю! Открой легенды и мифы! – разошлась Раиса. – Как испарились инки! Как настигли Гоголя его страхи! Что есть магия, как не реализация наших страхов и желаний, пороков и достоинств с помощью непреодолимой энергетики чувств? Про царицу Сююмбике почитай! И про…

Остановившись у зеркала, Женя слушал Раисино отражение. Он ждал неоспоримых выводов и не мог поверить, что лекция окончена. Растревоженная в нем здоровая любознательность поинтересовалась: если в целях научного эксперимента ударить кулаком по зеркальной Раисе, расколется ли вдребезги Раиса реальная?

Глава 5б

Чужой среди своих. Продолжение

– Вы мне сейчас тут много всякого околонаучного поведали. Вы мне этим что хотели доказать? Электрон бывает и здесь, и там, значит, я – орк?

Раиса помолчала, всматриваясь в свои войлочные тапочки.

– Я, Женечка, домой пойду. Устала. Оставь девчонку в покое, пока не поздно. Может, уже и поздно. К тебе теперь даже наши не знают, как относиться. Все от решения Федора Афанасьевича зависит.

– Да кто он мне, этот ваш Федор Афанасьевич?! Он мне никто, и звать его никак!

Скрипнув тахтой, Раиса поднялась и пошаркала к выходу с рукописью в руке.

– Он тебе Принц. А звать его – Федор Афанасьевич… – и Раиса произнесла фамилию еще одного известного предпринимателя, владельца заводов, газет, пароходов, знакомую Жене из сводок новостей. – Оставь девчонку. Себя не жалеешь – о других подумай. Решил, девочка понравилась? Это тебе не хиханьки. Это грозит глобальной катастрофой. Пойди, покайся, признай ошибки. Эльфа побей какого-нибудь. Девочек много. Вон, Пашка тебя познакомит. Приличная оркская девочка из хорошей семьи тебе нужна.

– Подождите. – Женя зигзагами вилял за Раисой, пытаясь обогнать ее в узком коридоре. – Какой катастрофой? – он вспоминал слова из романа, который под конец трехдневной работы читал урывками, на случайно открытых страницах, и не в хронологическом порядке. – «Реки повернут вспять, солнце взорвется, горы обратятся в песок, полюса поменяются местами…» Вы об этом? Как вы это объясните?!

– Как бабочку Рэя Брэдбери, – достигнув двери, Раиса повернулась к нему, и Женя обратил внимание, как внезапно и резко рассекла ее обычно моложавое лицо сетка морщин. – Про царицу Сююмбике почитай! И как потерял голову пират Черная Борода! Между прочим, некоторые ученые объясняют переполюсовку магнитных полюсов Солнца именно наличием огромных количеств зеркального вещества, – ее интонации заиграли было профессиональным азартом и увлеченностью, но при виде вытянутой Жениной физиономии она снова поникла.

– Мне нужны доказательства. Я не могу поверить на слово в этот бред. Покажите мне научный труд, в котором доказывается, что я орк. Можете вы это сделать?

– Нет. Но я знаю, что вижу, – Жене стало еще больше не по себе: маленькие и цепкие Раисины глазки неотрывно смотрели прямо на него; скользнув наверх, к макушке, они опустились по кромке лица, по линии невидимого каре, к плечу, словно проверяя, все ли на месте, и вернулись к его глазам. Фоном опять всплыло уже мелькавшее сегодня в мыслях выражение «зеркало души». Женя вспомнил, что два зеркала, расположенные одно против другого, отражают друг друга до бесконечности. – Тебе ведь не обязательно знать, как работает микроволновая печь, чтобы подогреть в ней бутерброд?

Каждый ответ на его вопросы увлекал его все дальше в закоулки новых вопросов, не давая никакого понимания. По собственной воле он забрел в лабиринт, где любой поворот был обманчив, потому что не выводил его к желанному прямому коридору, но он не мог остановиться, возлагая надежды на то, что ждет его за очередным углом, и рискуя не найти путь обратно. Он решил перечеркнуть лабиринт, разрубить гордиев узел, не ломать голову над эфемерными определениями в кроссворде, а сложить вчетверо газету, где напечатан этот кроссворд, и найти ей реальное применение, прихлопнув реальную, скажем, муху.