Роберт Сальваторе - Дух демона Страница 24

Весть остаток ночи они спали крепко.

Проснувшись, Пони обнаружила, что Джуравиль вернулся, а их вещи собраны и погружены на Дара. Солнце уже взошло, но пока еще сравнительно низко стояло над горизонтом.

— Мы же собирались выехать на рассвете, — моргая заспанными глазами, зевая и потягиваясь, произнесла Пони.

— Я решил дать вам выспаться, — ответил Джуравиль, — поскольку сомневаюсь, что в ближайшее время у вас снова появится такая возможность.

Пони посмотрела на Элбрайна, который продолжал безмятежно спать. Долгий и крепкий сон, подобно другим удовольствиям жизни, будет теперь редкостью.

Но ненадолго, решительно напомнила себе Пони.

ГЛАВА 5

НА ПОИСКИ ИСТИНЫ

Если бы какая-нибудь птица вознамерилась долететь от каменных стен Санта-Мир-Абель до горного кольца, окружавшего Барбакан, ей пришлось бы лететь не менее тысячи двухсот миль. По дороге же, если, конечно, путешественнику удавалось найти в тех местах хоть какую-то дорогу, это расстояние возрастало почти до двух тысяч миль. Обычному каравану понадобилось бы для этого три месяца, и то при условии, что на его пути не встретится никаких непредвиденных препятствий и путешествие будет идти безостановочно. На самом деле любой купец, замысливший такое путешествие, добавил бы к этим трем месяцам еще некоторое количество дней и взял бы с собой запас золота, ибо ему пришлось бы не один раз сменить лошадей. Однако в нынешние опасные времена, когда шайки гоблинов и поври свободно рыскали и чинили произвол даже в тех землях Хонсе-Бира, которые прежде считались спокойными, не то что купец, а даже солдаты из Бесстрашных Сердец — отборного отряда королевских войск — не отважились бы на подобное путешествие.

Монахи Санта-Мир-Абель не были ни купцами, ни солдатами. Зато они владели магическими силами, позволявшими значительно сократить время путешествия и надежно скрыться от глаз возможных врагов. Если бы им пришлось натолкнуться на гоблинов или иных чудовищ, эти магические силы стали бы в их руках грозным и могущественным оружием. Такие путешествия начали совершаться еще несколько веков назад. Монахи Санта-Мир-Абель были первыми, кто составлял карты Хонсе-Бира, Тимберленда, северной части Бехрена, южной части Альпинадора и вдобавок — западной оконечности Вайлдерлендса. Еще давным-давно путевые журналы монахов превратились в подробные схемы путешествий, в деталях сообщавшие о том, сколько и каких припасов может понадобиться, рекомендовавшие применение тех или иных магических камней и предлагавшие кратчайшие маршруты. Путеводители постоянно и аккуратно обновлялись и дополнялись. Поэтому после того, как монастырь отразил вторжение поври, главнейшей задачей брата Фрэнсиса стало найти нужные тома путеводителей и рассчитать по ним необходимое количество съестных припасов и всего остального, что нужно для путешествия двадцати пяти братьев. Именно такое число участников определил отец-настоятель Маркворт.

Уже на второй день, после вечерней молитвы, брат Фрэнсис доложил настоятелю и магистрам, что он завершил составление списков и наметил маршрут. Оставалось лишь все это подытожить, на что, как уверял Фрэнсис, понадобится не более двух часов, и назвать имена тех, кто отправится в путь.

— Я сам поведу караван, — объявил отец-настоятель. Его слова вызвали вздохи и восклицания Фрэнсиса и всех магистров, за исключением магистра Джоджонаха, который не мог отделаться от подозрений, что Маркворт одержим. Джоджонах понимал: принятие решений в подобном состоянии чревато серьезными ошибками.

— Ваше решение беспрецедентно, отец-настоятель, — возразил один из магистров. — Вы являетесь главой Санта-Мир-Абель и всей Абеликанской церкви. Рисковать вами в столь опасном предприятии…

— Право, мы меньше бы рисковали, послав туда самого короля! — воскликнул другой магистр.

Отец Маркворт жестом потребовал тишины.

— Я обдумал свое решение, — сказал он. — Обстоятельства требуют, чтобы я отправился туда как величайшая сила добра, посланная на битву с величайшей силой зла.

— Но не в вашей телесной оболочке, — возразил магистр Джоджонах, который тоже немало размышлял над этим вопросом. — Могу ли я предложить брата Фрэнсиса в качестве достойного проводника ваших указаний, способствующих успеху путешествия?

Маркворт смерил Джоджонаха долгим тяжелым взглядом. Это совершенно разумное предложение магистра застигло его врасплох. С помощью телепатического общения, усиленного камнем, обычное расстояние мало что значило. Отец-настоятель Маркворт имел возможность совершить это путешествие и лично следить за его успехом, не покидая уютных покоев монастыря, а лишь перемещая свой дух.

— Ведь вы бы сочли за честь служить таким проводником, не правда ли, брат Фрэнсис? — спросил Джоджонах.

Глаза брата Фрэнсиса метали молнии в хитроумного магистра. Разумеется, такое положение не являлось никакой «честью», и они с Джоджонахом оба прекрасно это понимали. В действительности одержание было ужасным бременем, о котором вряд ли кто-либо мог мечтать. И что еще хуже, Фрэнсис понимал: роль проводника, а по сути — «сосуда», вместилища для Маркворта, значительно уменьшала его собственную значимость в этом путешествии. Разве теперь, когда он не будет являться полноправным хозяином своего тела, на него возложат руководство той или иной стороной экспедиции? Когда его дух будет изгоняться неведомо куда всякий раз, когда Маркворту понадобится его тело?

Брат Фрэнсис перевел взгляд с магистра Джоджонаха на отца-настоятеля, а потом — на каждого из остальных семи магистров. Все они выжидающе смотрели на него. Может ли он теперь отказаться от такого предложения? Злобный взгляд Фрэнсиса снова остановился на Джоджонахе. Он не переставал глядеть на грузного магистра даже тогда, когда произносил сквозь зубы:

— Несомненно, ведь это величайшая честь, о которой только может мечтать любой из братьев.

— Вот и отлично, — торжествующе произнес Джоджонах, хлопнув в ладоши. Этим ударом он обозначил то, что сумел не допустить, чтобы Маркворт возглавил караван, и одновременно сумел поставить на место чересчур амбициозного брата Фрэнсиса. Джоджонах вовсе не желал уберечь Маркворта от опасностей пути. Отнюдь нет. Просто он боялся непредсказуемых выходок настоятеля в том случае, если путешествие окажется успешным. Судя по дошедшим сведениям, Эвелин Десбрис был причастен к событиям на севере. Джоджонах опасался, что Маркворт утаит все, что удастся обнаружить, заменив правду нелепыми россказнями, продиктованными ненавистью настоятеля к Эвелину. Если бы караван достиг Барбакана под непосредственным руководством отца-настоятеля, все, что удалось бы узнать, было бы представлено так, как это требовалось отцу-настоятелю.